Сент-Эньян, Франсуа де Бовилье де
Поделись знанием:
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.
12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
| Франсуа Онора де Бовилье, герцог де Сент-Эньян | |
| фр. François Honorat de Beauvilliers, 1st duc de Saint-Aignan | |
 Прижизненный портрет Франсуа де Бовилье, герцога де Сент-Эньяна на гравюре Пьера Даре | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Подданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Франсуа Онора де Бовилье, граф, впоследствии первый герцог де Сент-Эньян (фр. François Honorat de Beauvilliers, duc de Saint-Aignan; 30 октября 1610, Сент-Эньян, — 16 июня 1687, Париж) — французский военный и вельможа, известный покровитель литературы и искусств.
Биография
Граф де Сент-Эньян родился в Сент-Эньяне[1] (в то время — провинция Берри, сейчас — департамент Луар и Шер, Франция).
Будучи блестящим военным, де Сент-Эньян принял участие в 14 военных кампаниях, во многих — в качестве командующего.
В награду за преданность королевскому двору во время Фронды Людовик XIV в 1663 году пожаловал графу герцогский титул и назначил его пэром Франции, что сделало де Сент-Эньяна одним из самых высокопоставленных аристократов Французского королевства. Также де Сент-Эньян был назначен первым камергером, советником короля и губернатором нескольких провинций. В частности, в 1664-1687 годах де Сент-Эньян был военным губернатором и мэром Гавра.
Герцог де Сент-Эньян был известен не только своими военными заслугами, он также покровительствовал писателям и сочинителям, вел обширную переписку с литераторами своей эпохи (например, с поэтом Венсаном Вуатюром) и сам увлекался поэзией.
В 1663 году герцог стал членом Французской академии (17 кресло). Он также являлся членом Академии Риковрати (Падуя, Италия) и Физической Академии (Кан, Франция) и принимал участие в основании Академии в Арле (Франция) в 1669 году.
Герцог де Сент-Эньян умер в Париже в 1687 году.
Браки и дети[2][3][4]
- Антуанетта Сервен (Antoinette Servien) (с 1633 по 1679)
- Франсуа де Бовилье (François de Beauvilliers) (†1666)
- Пьер де Бовилье (Pierre de Beauvilliers) (†1664)
- Поль де Бовилье (Paul de Beauvilliers) (1648 — 1714) — французский государственный деятель, наставник Людовика, герцога Бургундского, Филиппа, герцога Анжуйского (будущего короля Испании Филиппа V) и Карла, герцога Беррийского
- Мария Антуанетта де Бовилье (Marie Antoinette de Beauvilliers) (1653 — 1729)
- Елизавета де Бовилье (Elisabeth de Beauvilliers)
- Габриэль де Бовилье (Gabrielle de Beauvilliers)
- Франсуаза Жере де Рансе (Françoise Geré de Rancé) (с 1680 по 1687)
- Мария-Франсуаза де Бовилье (Marie-Françoise de Beauvilliers) (1681 — 1748)
- Франсуа Оноре Антуан де Бовилье де Сент-Эньян (François Honoré Antoine de Beauvillier) (1682 — 1751) — епископ Бове (Франция), пэр Франции (1713 — 1728), настоятель Аббатства Сен-Виктор (Марсель, Франция)
- Поль-Ипполит де Бовилье (Paul-Hippolyte de Beauvilliers, duc de Saint-Aignan) (1684 — 1776)
В литературе
Граф де Сент-Эньян — персонаж романа Дюма «Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя», где подробно показана его роль доверенного лица во время увлечения короля Луизой де Лавальер.
Напишите отзыв о статье "Сент-Эньян, Франсуа де Бовилье де"
Примечания
- ↑ [www.larousse.fr/encyclopedie/personnage/Beauvilliers/108085 Encyclopédie Larousse en ligne]
- ↑ [gw5.geneanet.org/samlap?lang=fr;p=francois+honorat;n=de+beauvilliers Généalogie: recherchez vos ancêtres, publiez votre généalogie, consultez l'état civil]
- ↑ [books.google.ru/books?id=wrJmCvFY6ocC&pg=PA37&lpg=PA37&dq=duc+de+Saint-Aignan+Antoinette+Servien&source=bl&ots=26wNxZnO1h&sig=wAa7sGgS2PKAQL9__o54ZEuIERw&hl=en&redir_esc=y#v=onepage&q=duc%20de%20Saint-Aignan%20Antoinette%20Servien&f=false The Treaties of the War of the Spanish Succession]
- ↑ [books.google.ru/books?id=a3IAU2sECocC&pg=PA428&lpg=PA428&dq=duc+de+Saint-Aignan+Antoinette+Servien&source=bl&ots=neWKIX1Wnt&sig=DSYQTu_tqeV18PsR7SHqfk4g6t0&hl=en&redir_esc=y#v=onepage&q=duc%20de%20Saint-Aignan%20Antoinette%20Servien&f=false Saint-Simon and the Court of Louis XIV - Emmanuel Le Roy Ladurie]
Ссылки
- [archive.org/details/EncyclopaediaBritannica1911HQDJVU/ Encyclopædia Britannica (11th ed.). Cambridge University Press]
- [www.academie-francaise.fr/les-immortels/francois-honorat-de-beauvilliers-duc-de-saint-aignan?fauteuil=17&election=01-01-1663 Notice biographique de l'Académie française]
Отрывок, характеризующий Сент-Эньян, Франсуа де Бовилье де
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.
12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
