Сенье, Луи
Поделись знанием:
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.
Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.
Почему же это случилось так, а не иначе?
Потому что это так случилось. «Случай сделал положение; гений воспользовался им», – говорит история.
Но что такое случай? Что такое гений?
Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.
Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
Только отрешившись от знаний близкой, понятной цели и признав, что конечная цель нам недоступна, мы увидим последовательность и целесообразность в жизни исторических лиц; нам откроется причина того несоразмерного с общечеловеческими свойствами действия, которое они производят, и не нужны будут нам слова случай и гений.
Стоит только признать, что цель волнений европейских народов нам неизвестна, а известны только факты, состоящие в убийствах, сначала во Франции, потом в Италии, в Африке, в Пруссии, в Австрии, в Испании, в России, и что движения с запада на восток и с востока на запад составляют сущность и цель этих событий, и нам не только не нужно будет видеть исключительность и гениальность в характерах Наполеона и Александра, но нельзя будет представить себе эти лица иначе, как такими же людьми, как и все остальные; и не только не нужно будет объяснять случайностию тех мелких событий, которые сделали этих людей тем, чем они были, но будет ясно, что все эти мелкие события были необходимы.
Отрешившись от знания конечной цели, мы ясно поймем, что точно так же, как ни к одному растению нельзя придумать других, более соответственных ему, цвета и семени, чем те, которые оно производит, точно так же невозможно придумать других двух людей, со всем их прошедшим, которое соответствовало бы до такой степени, до таких мельчайших подробностей тому назначению, которое им предлежало исполнить.
Основной, существенный смысл европейских событий начала нынешнего столетия есть воинственное движение масс европейских народов с запада на восток и потом с востока на запад. Первым зачинщиком этого движения было движение с запада на восток. Для того чтобы народы запада могли совершить то воинственное движение до Москвы, которое они совершили, необходимо было: 1) чтобы они сложились в воинственную группу такой величины, которая была бы в состоянии вынести столкновение с воинственной группой востока; 2) чтобы они отрешились от всех установившихся преданий и привычек и 3) чтобы, совершая свое воинственное движение, они имели во главе своей человека, который, и для себя и для них, мог бы оправдывать имеющие совершиться обманы, грабежи и убийства, которые сопутствовали этому движению.
И начиная с французской революции разрушается старая, недостаточно великая группа; уничтожаются старые привычки и предания; вырабатываются, шаг за шагом, группа новых размеров, новые привычки и предания, и приготовляется тот человек, который должен стоять во главе будущего движения и нести на себе всю ответственность имеющего совершиться.
Человек без убеждений, без привычек, без преданий, без имени, даже не француз, самыми, кажется, странными случайностями продвигается между всеми волнующими Францию партиями и, не приставая ни к одной из них, выносится на заметное место.
Невежество сотоварищей, слабость и ничтожество противников, искренность лжи и блестящая и самоуверенная ограниченность этого человека выдвигают его во главу армии. Блестящий состав солдат итальянской армии, нежелание драться противников, ребяческая дерзость и самоуверенность приобретают ему военную славу. Бесчисленное количество так называемых случайностей сопутствует ему везде. Немилость, в которую он впадает у правителей Франции, служит ему в пользу. Попытки его изменить предназначенный ему путь не удаются: его не принимают на службу в Россию, и не удается ему определение в Турцию. Во время войн в Италии он несколько раз находится на краю гибели и всякий раз спасается неожиданным образом. Русские войска, те самые, которые могут разрушить его славу, по разным дипломатическим соображениям, не вступают в Европу до тех пор, пока он там.
По возвращении из Италии он находит правительство в Париже в том процессе разложения, в котором люди, попадающие в это правительство, неизбежно стираются и уничтожаются. И сам собой для него является выход из этого опасного положения, состоящий в бессмысленной, беспричинной экспедиции в Африку. Опять те же так называемые случайности сопутствуют ему. Неприступная Мальта сдается без выстрела; самые неосторожные распоряжения увенчиваются успехом. Неприятельский флот, который не пропустит после ни одной лодки, пропускает целую армию. В Африке над безоружными почти жителями совершается целый ряд злодеяний. И люди, совершающие злодеяния эти, и в особенности их руководитель, уверяют себя, что это прекрасно, что это слава, что это похоже на Кесаря и Александра Македонского и что это хорошо.
Тот идеал славы и величия, состоящий в том, чтобы не только ничего не считать для себя дурным, но гордиться всяким своим преступлением, приписывая ему непонятное сверхъестественное значение, – этот идеал, долженствующий руководить этим человеком и связанными с ним людьми, на просторе вырабатывается в Африке. Все, что он ни делает, удается ему. Чума не пристает к нему. Жестокость убийства пленных не ставится ему в вину. Ребячески неосторожный, беспричинный и неблагородный отъезд его из Африки, от товарищей в беде, ставится ему в заслугу, и опять неприятельский флот два раза упускает его. В то время как он, уже совершенно одурманенный совершенными им счастливыми преступлениями, готовый для своей роли, без всякой цели приезжает в Париж, то разложение республиканского правительства, которое могло погубить его год тому назад, теперь дошло до крайней степени, и присутствие его, свежего от партий человека, теперь только может возвысить его.
Он не имеет никакого плана; он всего боится; но партии ухватываются за него и требуют его участия.
Он один, с своим выработанным в Италии и Египте идеалом славы и величия, с своим безумием самообожания, с своею дерзостью преступлений, с своею искренностью лжи, – он один может оправдать то, что имеет совершиться.
| Луи Сенье | ||||
| Louis Seigner | ||||
 | ||||
| Имя при рождении: |
Луи Сенье | |||
|---|---|---|---|---|
| Место рождения: | ||||
| Место смерти: | ||||
| Профессия: | ||||
| Карьера: | ||||
| Награды: |
| |||
Луи́ Сенье́ (фр. Louis Seigner; 23 июня 1903, Аркисс, Сен-Шеф, Франция — 20 января 1991, Париж, Франция) — французский актёр театра и кино.
Содержание
Биография
Луи Сенье родился 23 июня 1903 в деревушке Аркисс (фр. Arcisse) коммуна Сен-Шеф, департамент Изер. Его родители — простые коммерсанты, держали бакалею одной из первых дистрибьюторских сетей.
Творческий путь
После войны Луи начинает посещать «Театр селестинцев» и «Театр Эльдорадо». Он записывается на бесплатные курсы консерватории Лиона и играет свои первые маленькие роли. Найдя своё предназначение, Луи мечтает работать в Париже.
Работая на пивоваренном заводе, чтобы оплатить поездку, он записывается в Высшую национальную консерваторию драматического искусства в класс Жюля Трюффье. Вскоре он был замечен Фирменом Жемье, который в 1923 году приглашает его в «Театр Одеон», где он проработает шестнадцать лет. В этом же театре он познакомился со своей будущей женой Марией Казо (фр. Marie Cazaux).
В 1930 году он создаёт радио-театральную компанию совместно с Жаном Ноэном[fr] и Клодом Дофеном и быстро становится одним из пионеров передачи пьес на коротких волнах.
Писатель Эдуар Бурде[fr], в то время администратор «Комеди Франсэз», приглашает его в 1939 году работать в этом театре. В «Комедии Франсэз» он прослужит тридцать два года, в 1943 году став участником, затем в 1960 году деканом.
Луи начинает с того, что играет роль короля в спектакле «Зверь» (фр. La Bête) по пьесе Мариуса Риолле, поставленном одним из его земляков, который также, как и он, родился в Сен-Шеф. В «Комеди Франсез» он сыграл всё, подтверждая тем самым свой талант, участвуя во множестве постановок. Он не любил играть роли, когда фильмы снимались далеко от Парижа.
Луи Сенье сыграл более 200 ролей в театре, более 150 ролей в кино под руководством Жана Ренуара, Марселя Карне, Анри-Жоржа Клузо, Клода Отан-Лара, Рене Клемана, Жака Бекера, Анри Вернея, Жака Превера, Кристиана-Жака, Джозефа Лоузи, Коста-Гавраса, Робера Оссейна. На телевидении наиболее знаменитым зрелищем стал французский телевизионный сериал «Про́клятые короли» Клода Барма, снятый по произведению французского писателя Мориса Дрюона.
За свою блестящую карьеру Луи Сенье был удостоен высоких званий: Офицер Ордена Почётного легиона, Командор Ордена Почётного легиона, и Командор Ордена искусств и литературы.
Луи Сенье умер в воскресенье, 20 января 1991 года, в своей парижской квартире, в результате пожара, который, по некоторым данным, произошёл из-за непогашенной трубки.[1]
Избранная фильмография
- 1932 — Шотар и Компания / Chotard et Cie
- 1939 — Шпионские страсти / Entente cordiale
- 1941 — Мы — мальчишки / Nous les gosses
- 1942 — Фантастическая симфония / La symphonie fantastique
- 1942 — Свадьба Шиффон / Le Mariage de Chiffon
- 1943 — Приехавший в День Всех святых / Le Voyageur de la Toussaint
- 1943 — Гупи — красные руки / Goupi Mains Rouges
- 1943 — Ангелы греха / Les Anges du péché — начальник тюрьмы
- 1943 — Ворон / Le Corbeau — доктор Бертран
- 1944 — Первый в связке / Premier de cordée
- 1946 — Иерихон / Jéricho
- 1946 — Привидение / Un revenant
- 1946 — Человек в круглой шляпе / L’homme au chapeau rond — судья
- 1947 — Шуаны / Посланник короля / Les Chouans — аббат Годен
- 1948 — Пармская обитель / La Chartreuse de Parme — Грилло, охранник в крепости Фарнезе
- 1948 — Человек людям / D’homme à hommes
- 1949 — Некий господин / Un certain monsieur
- 1949 — Свидание в июле / Rendez-vous de juillet
- 1949 — Микетта и её мать / Miquette et sa mère
- 1950 — Мария из порта / La Marie du port
- 1951 — Индюк / Le Dindon
- 1952 — Длинные зубы / Les Dents longues
- 1952 — Наслаждение / Le Plaisir
- 1952 — Семь смертных грехов / Les Sept péchés capitaux
- 1952 — Все мы убийцы / Nous sommes tous des assassins
- 1952 — Суд Божий / Le Jugement de Dieu — бургомистр (мэр)
- 1952 — Восхитительные создания / Adorables Créatures
- 1952 — Именины Генриэтты / La Fête à Henriette
- 1953 — Полночь…набережная Берси / Minuit quai de Bercy
- 1953 — Лукреция Борджа / Lucrèce Borgia
- 1953 — Враг общества № 1 / L’Ennemi public numéro un
- 1954 — Тайны Версаля / Si Versailles m'était conté
- 1954 — Одержимость / Obsession
- 1954 — Граф Монте-Кристо / Le Comte de Monte-Cristo — Иоганнес, ювелир
- 1956 — Париж, Отель Палас / Paris, Palace Hôtel
- 1957 — Шпионы / Les Espions
- 1957 — Натали / Nathalie
- 1958 — Сильные мира сего / Les Grandes familles
- 1959 — Улица Прэри / Rue des prairies
- 1959 — Глаза любви / Les Yeux de l’amour
- 1960 — Барон де Л’Эклюз / Le Baron de l'écluse
- 1960 — Истина / La Vérité — председатель
- 1961 — Президент / Le Président
- 1962 — Затмение / L’eclisse — Эрколи
- 1962 — Лицемеры / Les Faux Jetons
- 1964 — Особенная дружба / Les Amitiés particulières — отец Лузон
- 1968 — Паша / La Pasha
- 1972 — Проклятые короли / Les Rois Maudits — Спинелло Толомеи, ломбардский банкир
- 1973 — Запрещенные Священники / Prêtres interdits
- 1975 — Специальное отделение / Section spéciale
- 1976 — Месьё Кляйн / Monsieur Klein
- 1981 — Асфальт / Asphalte
- 1982 — Отверженные / Les Misérables — Мириэль
Семья
- Дочь — Франсуаза Сенье.
- Внучки:
- Эммануэль Сенье — французская актриса, модель и певица.
- Матильда Сенье — французская актриса.
- Мари-Амели Сенье — французская певица.
Известные ученики курса Луи Сенье
Напишите отзыв о статье "Сенье, Луи"
Примечания
- ↑ [pagesperso-orange.fr/correspondances.saint-chef.dauphine/LOUIS%20et%20FRANCOISE%20SEIGNER.htm Биография переведена с французского сайта, смотрите источник]
Ссылки
- Луи Сенье (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.kino-teatr.ru/kino/acter/m/euro/52776/works/ Фильмография Луи Сенье на «Кино-Театр.ru»]
- [www.amazon.fr/Louis-Seigner-une-biographie-affective/dp/2268064115/ref=sr_1_2/278-2645657-2705465?ie=UTF8&s=books&qid=1264454913&sr=8-2&tag=monsieurbiographiecom-21 Louis Seigner : une biographie affective (Broché). Книга о Луи Сенье на «amazon.fr»]
- [en.unifrance.org/directories/person/125496/louis-seigner Луи Сенье на сайте uniFrancefilms]
- [www.cinema-francais.fr/les_acteurs/acteurs_s/seigner_louis.htm Фильмография Луи Сенье на сайте cinema-francais.fr]
- [www.toutlecine.com/star/0003/00035481-louis-seigner.html Фильмография и фотографии Луи Сенье на сайте toutlecine.com]
- [www.worldcat.org/identities/np-seigner,%20louis$1903%201991 Луи Сенье на WorldCat]
- [www.idref.fr/030905478 Луи Сенье на IdRef]
- [www.cineressources.net/recherche_t_r.php?type=PNP&pk=46701&rech_type=P&textfield=Louis+Seigner&rech_mode=contient&pageF=1&pageP=1 Луи Сенье на BiFi]
- [www.afisha.ru/people/283917/?from_site=asearch Фотографии Луи Сенье на сайте «Афиша»]
- [php88.free.fr/bdff/act.php?ID=1636&p=act Фильмография и фотогалерея Луи Сенье на сайте «Base de données de films francais avec images»]
Отрывок, характеризующий Сенье, Луи
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.
Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.
Почему же это случилось так, а не иначе?
Потому что это так случилось. «Случай сделал положение; гений воспользовался им», – говорит история.
Но что такое случай? Что такое гений?
Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.
Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
Только отрешившись от знаний близкой, понятной цели и признав, что конечная цель нам недоступна, мы увидим последовательность и целесообразность в жизни исторических лиц; нам откроется причина того несоразмерного с общечеловеческими свойствами действия, которое они производят, и не нужны будут нам слова случай и гений.
Стоит только признать, что цель волнений европейских народов нам неизвестна, а известны только факты, состоящие в убийствах, сначала во Франции, потом в Италии, в Африке, в Пруссии, в Австрии, в Испании, в России, и что движения с запада на восток и с востока на запад составляют сущность и цель этих событий, и нам не только не нужно будет видеть исключительность и гениальность в характерах Наполеона и Александра, но нельзя будет представить себе эти лица иначе, как такими же людьми, как и все остальные; и не только не нужно будет объяснять случайностию тех мелких событий, которые сделали этих людей тем, чем они были, но будет ясно, что все эти мелкие события были необходимы.
Отрешившись от знания конечной цели, мы ясно поймем, что точно так же, как ни к одному растению нельзя придумать других, более соответственных ему, цвета и семени, чем те, которые оно производит, точно так же невозможно придумать других двух людей, со всем их прошедшим, которое соответствовало бы до такой степени, до таких мельчайших подробностей тому назначению, которое им предлежало исполнить.
Основной, существенный смысл европейских событий начала нынешнего столетия есть воинственное движение масс европейских народов с запада на восток и потом с востока на запад. Первым зачинщиком этого движения было движение с запада на восток. Для того чтобы народы запада могли совершить то воинственное движение до Москвы, которое они совершили, необходимо было: 1) чтобы они сложились в воинственную группу такой величины, которая была бы в состоянии вынести столкновение с воинственной группой востока; 2) чтобы они отрешились от всех установившихся преданий и привычек и 3) чтобы, совершая свое воинственное движение, они имели во главе своей человека, который, и для себя и для них, мог бы оправдывать имеющие совершиться обманы, грабежи и убийства, которые сопутствовали этому движению.
И начиная с французской революции разрушается старая, недостаточно великая группа; уничтожаются старые привычки и предания; вырабатываются, шаг за шагом, группа новых размеров, новые привычки и предания, и приготовляется тот человек, который должен стоять во главе будущего движения и нести на себе всю ответственность имеющего совершиться.
Человек без убеждений, без привычек, без преданий, без имени, даже не француз, самыми, кажется, странными случайностями продвигается между всеми волнующими Францию партиями и, не приставая ни к одной из них, выносится на заметное место.
Невежество сотоварищей, слабость и ничтожество противников, искренность лжи и блестящая и самоуверенная ограниченность этого человека выдвигают его во главу армии. Блестящий состав солдат итальянской армии, нежелание драться противников, ребяческая дерзость и самоуверенность приобретают ему военную славу. Бесчисленное количество так называемых случайностей сопутствует ему везде. Немилость, в которую он впадает у правителей Франции, служит ему в пользу. Попытки его изменить предназначенный ему путь не удаются: его не принимают на службу в Россию, и не удается ему определение в Турцию. Во время войн в Италии он несколько раз находится на краю гибели и всякий раз спасается неожиданным образом. Русские войска, те самые, которые могут разрушить его славу, по разным дипломатическим соображениям, не вступают в Европу до тех пор, пока он там.
По возвращении из Италии он находит правительство в Париже в том процессе разложения, в котором люди, попадающие в это правительство, неизбежно стираются и уничтожаются. И сам собой для него является выход из этого опасного положения, состоящий в бессмысленной, беспричинной экспедиции в Африку. Опять те же так называемые случайности сопутствуют ему. Неприступная Мальта сдается без выстрела; самые неосторожные распоряжения увенчиваются успехом. Неприятельский флот, который не пропустит после ни одной лодки, пропускает целую армию. В Африке над безоружными почти жителями совершается целый ряд злодеяний. И люди, совершающие злодеяния эти, и в особенности их руководитель, уверяют себя, что это прекрасно, что это слава, что это похоже на Кесаря и Александра Македонского и что это хорошо.
Тот идеал славы и величия, состоящий в том, чтобы не только ничего не считать для себя дурным, но гордиться всяким своим преступлением, приписывая ему непонятное сверхъестественное значение, – этот идеал, долженствующий руководить этим человеком и связанными с ним людьми, на просторе вырабатывается в Африке. Все, что он ни делает, удается ему. Чума не пристает к нему. Жестокость убийства пленных не ставится ему в вину. Ребячески неосторожный, беспричинный и неблагородный отъезд его из Африки, от товарищей в беде, ставится ему в заслугу, и опять неприятельский флот два раза упускает его. В то время как он, уже совершенно одурманенный совершенными им счастливыми преступлениями, готовый для своей роли, без всякой цели приезжает в Париж, то разложение республиканского правительства, которое могло погубить его год тому назад, теперь дошло до крайней степени, и присутствие его, свежего от партий человека, теперь только может возвысить его.
Он не имеет никакого плана; он всего боится; но партии ухватываются за него и требуют его участия.
Он один, с своим выработанным в Италии и Египте идеалом славы и величия, с своим безумием самообожания, с своею дерзостью преступлений, с своею искренностью лжи, – он один может оправдать то, что имеет совершиться.
