Сен-Бартелеми

17°53′44″ с. ш. 62°49′44″ з. д.17.8955227° с. ш. 62.8289223° з. д. / 17.8955227; -62.8289223   

Сен-Бартелеми

фр. Saint-Barthélemy'
(Флаг Сен-Бартелеми)	(Герб Сен-Бартелеми)
Местоположение
Администрация
Административный центр	Густавия
Президент совета	Брюно Магра (Bruno Magras)
Префект	Жак Симонэ
Статистика
Площадь1	21 км²
Население	( место)
* 01.01.2009 (по оценкам)	7248 чел.
* 08.03.2011 (по переписи)	9035 чел.
* Плотность (2011)	430,24 чел./км²
1 По земельному реестру, исключая озёра, пруды и ледники площадью более 1 км², а также эстуарии рек.

Сен-Бартелеми́ (также Сен-Бартельми, фр. Collectivité de Saint-Barthélemy) — заморское сообщество Франции (фр. Collectivité territoriale de Saint-Barthélemy), занимающее одноимённый остров и ряд прилегающих мелких островков. Образована 22 февраля 2007. Ранее её территория входила в состав заморского департамента Франции Гваделупа.

Валюта — евро. Домен — .bl

Площадь — 21 км², население — 9035 человек (перепись 2011 года), административный центр — Густавия. Широко распространены разговорные, сокращенные названия острова — Сен-Барт (фр. Saint-Barth), Сен-Бартс (фр. Saint-Barths).

География

Остров Сен-Бартелеми расположен в северной части Наветренных островов. Находится в 200 км севернее Гваделупы, поблизости (менее 20 км) от острова Сен-Мартен.

Берега острова скалистые (но есть и участки пляжей), окружены коралловыми рифами и мелкими островками. Центральная часть острова холмистая (высшая точка — 286 м). Реки, ручьи и другие источники воды отсутствуют.

Климат тропический, температура почти не меняется.

История

Остров был открыт в 1493 году Христофором Колумбом, назвавшим его в честь своего брата Бартоломео.

В 1648 году на острове стали селиться французы. В 1653 году он был приобретён Мальтийским орденом и стал его владением, однако в 1665 году остров вновь был переуступлен французам. В 1763 году остров был вновь заселен, на сей раз французскими моряками из Нормандии и Бретани. Французские пираты стали активно использовать остров в качестве своего убежища. Огромные богатства, добытые путём грабежа испанских галеонов, способствовали развитию экономической жизни. Существует предположение, что знаменитый пират Даниэль Монбар по прозвищу «Разрушитель» имел на острове свой штаб. Его сокровища, возможно, до сих пор спрятаны в бухте Anse du Gouverneur или зарыты в песках Saline. Со временем пираты превратились в торговцев, лавочников, рыбаков и мелких фермеров. По причине малых размеров, каменистого рельефа и дефицита воды Сен-Бартелеми не стал частью «сахарной экономики» как другие, более крупные острова Карибского региона.

В 1784 году Франция продала Сан-Бартелеми шведам, которые переименовали его крупнейшее поселение и порт в Густавию, в честь шведского короля Густава III. Среди всего прочего в результате этой сделки, осуществленной одним из министров Людовика XVI, французы получили ряд торговых преференций в шведском порту Гётеборг. Первоначально губернатор острова лишь представлял интересы шведской короны, а административные функции находились в руках шведской Вест-Индской компании, которая распоряжалась всей коронной собственностью, взимала налоги, назначала таможенных служащих и т. д. Однако в 1815 году административные функции были переданы губернатору. В 1801 году остров захватили англичане, но уже в 1802 году они вернули его Швеции. В 1847 году шведские власти дали свободу неграм-рабам, ранее завезённым на остров французами, и большинство негров покинуло остров, переселившись на Гваделупу и другие территории.

Будучи нейтральным островом под властью Швеции, Сан-Бартелеми служил важным торговым центром для всех участников колониальных войн XVIII и XIX веков. Захватив вражеское судно или совершив налет на поселение, капитан мог продать награбленное на Сен-Бартелеми и одновременно пополнить запасы. Благодаря своему статусу во время англо-американских и испано-южноамериканских войн Густавия достигла высокого уровня экономического процветания. Однако затем она утратила своё значение, поскольку многие конфликты были завершены, а парусные суда уступили место пароходам. Растущие расходы, которые влекло за собой обладание островом, заставили шведское правительство рассмотреть вопрос о его продаже бывшим владельцам.

По договору, заключённому в Париже 10 августа 1877 года (ратифицирован Швецией и Францией 9 ноября 1877 года и 4 марта 1878 года соответственно), остров вновь перешёл во владение Франции, которая включила его в состав Гваделупы. Оскар II, король Норвегии и Швеции, вернул остров за скромную сумму 320000 франков. После Второй мировой войны, в 1946 году Франция провела реорганизацию своих бывших колоний, и Сен-Бартелеми стал округом заморского департамента (département d’outre-mer) Гваделупы.

В 2003 году население острова проголосовало за отделение от Гваделупы. С 2007 года Сен-Бартелеми наряду с Сен-Мартеном имеют статус заморских сообществ (collectivité d’outre-mer).

Население

Численность населения — 9035 человек (перепись 2011 года).

Этнорасовый состав: большинство населения — европейцы, есть мулаты, негры, гваделупские метисы (франко-индийского происхождения). Распространено разговорное название коренного населения острова — «бабат».

Языки: французский, креольский, многие владеют также английским языком.

Религии: в основном католики, есть протестанты и Свидетели Иеговы.

Экономика

Основа экономической деятельности — обслуживание туристов и беспошлинная торговля (дьюти-фри).

Сельское хозяйство не развито из-за отсутствия источников пресной воды. В небольших масштабах ведётся рыболовство.

Практически всё продовольствие, а также промышленные товары и топливо импортируются.

Недвижимость

В 1957 году Дэвид Рокфеллер приобрел два участка земли на Сен-Бартелеми, что послужило началом превращения относительно бедного острова в безопасное место для элитного туризма. На одном из участков площадью 27 га, расположенном над пляжем Colombier, им был построен дом оригинального дизайна, который сохранился до настоящего времени. Благодаря первому хозяину этого домовладения пляж Colombier часто называют пляжем Рокфеллера.

В настоящее время все местные пляжи являются муниципальной собственностью, в частное владение могут быть приобретены только участки, не выходящие к морю. В сентябре 2009 года Роман Абрамович купил 70 акров земли за пляжем Gouverneur c расположенными на ней бунгало с видами на океан, теннисными кортами, бассейнами, танцевальным и обеденным павильонами (Gouverneur Bay Estate). Стоимость сделки составила почти 90 млн долларов. Этот объект недвижимости считается одним из самых дорогих проданных частных домов на Карибах. Продавцом выступил Джит Сингх, один из основателей Art Technology Group Inc., сейчас известной как ATG, создатель сетевого программного обеспечения, используемого такими компаниями как Tommy Hilfiger и Best Buy. С 2002 года, когда он ушёл из ATG, и до 2009 года, когда он переехал в Париж, Джит Сингх проводил некоторое время в своем доме на Сен-Бартелеми. По словам Джита Сингха, бунгало, построенные на участке, проданном Роману Абрамовичу, представляют довольно открытые строения, в результате чего их обитателям обеспечен хороший вид на бухту Гувернёр. Когда-то эта земля принадлежала Дэвиду Рокфеллеру.

См. также

• Список шведских губернаторов Сен-Бартелеми

Библиография

• [www.c-l-a-s-h.info/bibliographie-sur-st-barthelemy.html Comprehensive bibliography about the island]

Литература

• Бартелеми, остров // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Hellström J.A. «- åt alla christliga förvanter-»: en undersökning av kolonial förvaltning, religionsvård och samfundsliv på S:t Barthélemy under den svenska perioden 1784—1878. — Uppsala, 1987.
• Hildebrand I.G. Den svenska kolonin S:t Barthélemy och Västindiska kompaniet fram till 1796. — 1951.
• Högström E.O. S.Barthelemy under svenskt välde. — Uppsala, 1888.
• Sjögren B. Ön som Sverige sålde. — Uddevalla, 1967.
• Swahn J.-Ö., Jennersten O. Saint Barthélemy: Sveriges sista koloni. — Höganäs, 1985.

Источники

• Nordisk familjebok. B. 2 — Stockholm, 1904.

Ссылки

Правительство

• [www.comstbarth.fr/ Collectivity of Saint Barthélemy] (Официальный сайт правительства  (фр.))

Историческая и ботаническая информация

• [www.c-l-a-s-h.info/histoire-de-saint-barthelemy-esclavage-traite-negriere-abolitions.html Comité de Liaison et d’Application des Sources Historiques (Архив и история Сен-Бартелеми)]
• [www.histdoc.net/historia/se/gustaf.html Указ Густава III о предоставлении Сен-Бартелеми статуса порто-франко (швед.)].
• [www.tlfq.ulaval.ca/axl/amsudant/st-barth.htm Histoire et aménagement linguistique à Saint-Barthélemy]  (фр.)
• [www.sbhnature.com Saint Barth Fauna & Flora  (фр.)]

Основная информация

• www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook/geos/tb.html
• [www.stbarth-3d-islands.com/?lang=ru Визит острова Сен-Бартелеми, которому нет равных]
• Сен-Бартелеми в каталоге ссылок Open Directory Project (dmoz).
•  Викисклад: Атлас: Сен-Бартелеми 
• Путеводитель «Сен-Бартелеми» в Викигиде (англ.)

Отрывок, характеризующий Сен-Бартелеми

Была одна странница, Федосьюшка, 50 ти летняя, маленькая, тихенькая, рябая женщина, ходившая уже более 30 ти лет босиком и в веригах. Ее особенно любила княжна Марья. Однажды, когда в темной комнате, при свете одной лампадки, Федосьюшка рассказывала о своей жизни, – княжне Марье вдруг с такой силой пришла мысль о том, что Федосьюшка одна нашла верный путь жизни, что она решилась сама пойти странствовать. Когда Федосьюшка пошла спать, княжна Марья долго думала над этим и наконец решила, что как ни странно это было – ей надо было итти странствовать. Она поверила свое намерение только одному духовнику монаху, отцу Акинфию, и духовник одобрил ее намерение. Под предлогом подарка странницам, княжна Марья припасла себе полное одеяние странницы: рубашку, лапти, кафтан и черный платок. Часто подходя к заветному комоду, княжна Марья останавливалась в нерешительности о том, не наступило ли уже время для приведения в исполнение ее намерения.
Часто слушая рассказы странниц, она возбуждалась их простыми, для них механическими, а для нее полными глубокого смысла речами, так что она была несколько раз готова бросить всё и бежать из дому. В воображении своем она уже видела себя с Федосьюшкой в грубом рубище, шагающей с палочкой и котомочкой по пыльной дороге, направляя свое странствие без зависти, без любви человеческой, без желаний от угодников к угодникам, и в конце концов, туда, где нет ни печали, ни воздыхания, а вечная радость и блаженство.
«Приду к одному месту, помолюсь; не успею привыкнуть, полюбить – пойду дальше. И буду итти до тех пор, пока ноги подкосятся, и лягу и умру где нибудь, и приду наконец в ту вечную, тихую пристань, где нет ни печали, ни воздыхания!…» думала княжна Марья.
Но потом, увидав отца и особенно маленького Коко, она ослабевала в своем намерении, потихоньку плакала и чувствовала, что она грешница: любила отца и племянника больше, чем Бога.



Библейское предание говорит, что отсутствие труда – праздность была условием блаженства первого человека до его падения. Любовь к праздности осталась та же и в падшем человеке, но проклятие всё тяготеет над человеком, и не только потому, что мы в поте лица должны снискивать хлеб свой, но потому, что по нравственным свойствам своим мы не можем быть праздны и спокойны. Тайный голос говорит, что мы должны быть виновны за то, что праздны. Ежели бы мог человек найти состояние, в котором он, будучи праздным, чувствовал бы себя полезным и исполняющим свой долг, он бы нашел одну сторону первобытного блаженства. И таким состоянием обязательной и безупречной праздности пользуется целое сословие – сословие военное. В этой то обязательной и безупречной праздности состояла и будет состоять главная привлекательность военной службы.
Николай Ростов испытывал вполне это блаженство, после 1807 года продолжая служить в Павлоградском полку, в котором он уже командовал эскадроном, принятым от Денисова.
Ростов сделался загрубелым, добрым малым, которого московские знакомые нашли бы несколько mauvais genre [дурного тона], но который был любим и уважаем товарищами, подчиненными и начальством и который был доволен своей жизнью. В последнее время, в 1809 году, он чаще в письмах из дому находил сетования матери на то, что дела расстраиваются хуже и хуже, и что пора бы ему приехать домой, обрадовать и успокоить стариков родителей.
Читая эти письма, Николай испытывал страх, что хотят вывести его из той среды, в которой он, оградив себя от всей житейской путаницы, жил так тихо и спокойно. Он чувствовал, что рано или поздно придется опять вступить в тот омут жизни с расстройствами и поправлениями дел, с учетами управляющих, ссорами, интригами, с связями, с обществом, с любовью Сони и обещанием ей. Всё это было страшно трудно, запутано, и он отвечал на письма матери, холодными классическими письмами, начинавшимися: Ma chere maman [Моя милая матушка] и кончавшимися: votre obeissant fils, [Ваш послушный сын,] умалчивая о том, когда он намерен приехать. В 1810 году он получил письма родных, в которых извещали его о помолвке Наташи с Болконским и о том, что свадьба будет через год, потому что старый князь не согласен. Это письмо огорчило, оскорбило Николая. Во первых, ему жалко было потерять из дома Наташу, которую он любил больше всех из семьи; во вторых, он с своей гусарской точки зрения жалел о том, что его не было при этом, потому что он бы показал этому Болконскому, что совсем не такая большая честь родство с ним и что, ежели он любит Наташу, то может обойтись и без разрешения сумасбродного отца. Минуту он колебался не попроситься ли в отпуск, чтоб увидать Наташу невестой, но тут подошли маневры, пришли соображения о Соне, о путанице, и Николай опять отложил. Но весной того же года он получил письмо матери, писавшей тайно от графа, и письмо это убедило его ехать. Она писала, что ежели Николай не приедет и не возьмется за дела, то всё именье пойдет с молотка и все пойдут по миру. Граф так слаб, так вверился Митеньке, и так добр, и так все его обманывают, что всё идет хуже и хуже. «Ради Бога, умоляю тебя, приезжай сейчас же, ежели ты не хочешь сделать меня и всё твое семейство несчастными», писала графиня.
Письмо это подействовало на Николая. У него был тот здравый смысл посредственности, который показывал ему, что было должно.
Теперь должно было ехать, если не в отставку, то в отпуск. Почему надо было ехать, он не знал; но выспавшись после обеда, он велел оседлать серого Марса, давно не езженного и страшно злого жеребца, и вернувшись на взмыленном жеребце домой, объявил Лаврушке (лакей Денисова остался у Ростова) и пришедшим вечером товарищам, что подает в отпуск и едет домой. Как ни трудно и странно было ему думать, что он уедет и не узнает из штаба (что ему особенно интересно было), произведен ли он будет в ротмистры, или получит Анну за последние маневры; как ни странно было думать, что он так и уедет, не продав графу Голуховскому тройку саврасых, которых польский граф торговал у него, и которых Ростов на пари бил, что продаст за 2 тысячи, как ни непонятно казалось, что без него будет тот бал, который гусары должны были дать панне Пшаздецкой в пику уланам, дававшим бал своей панне Боржозовской, – он знал, что надо ехать из этого ясного, хорошего мира куда то туда, где всё было вздор и путаница.
Через неделю вышел отпуск. Гусары товарищи не только по полку, но и по бригаде, дали обед Ростову, стоивший с головы по 15 руб. подписки, – играли две музыки, пели два хора песенников; Ростов плясал трепака с майором Басовым; пьяные офицеры качали, обнимали и уронили Ростова; солдаты третьего эскадрона еще раз качали его, и кричали ура! Потом Ростова положили в сани и проводили до первой станции.
До половины дороги, как это всегда бывает, от Кременчуга до Киева, все мысли Ростова были еще назади – в эскадроне; но перевалившись за половину, он уже начал забывать тройку саврасых, своего вахмистра Дожойвейку, и беспокойно начал спрашивать себя о том, что и как он найдет в Отрадном. Чем ближе он подъезжал, тем сильнее, гораздо сильнее (как будто нравственное чувство было подчинено тому же закону скорости падения тел в квадратах расстояний), он думал о своем доме; на последней перед Отрадным станции, дал ямщику три рубля на водку, и как мальчик задыхаясь вбежал на крыльцо дома.
После восторгов встречи, и после того странного чувства неудовлетворения в сравнении с тем, чего ожидаешь – всё то же, к чему же я так торопился! – Николай стал вживаться в свой старый мир дома. Отец и мать были те же, они только немного постарели. Новое в них било какое то беспокойство и иногда несогласие, которого не бывало прежде и которое, как скоро узнал Николай, происходило от дурного положения дел. Соне был уже двадцатый год. Она уже остановилась хорошеть, ничего не обещала больше того, что в ней было; но и этого было достаточно. Она вся дышала счастьем и любовью с тех пор как приехал Николай, и верная, непоколебимая любовь этой девушки радостно действовала на него. Петя и Наташа больше всех удивили Николая. Петя был уже большой, тринадцатилетний, красивый, весело и умно шаловливый мальчик, у которого уже ломался голос. На Наташу Николай долго удивлялся, и смеялся, глядя на нее.
– Совсем не та, – говорил он.
– Что ж, подурнела?
– Напротив, но важность какая то. Княгиня! – сказал он ей шопотом.
– Да, да, да, – радостно говорила Наташа.
Наташа рассказала ему свой роман с князем Андреем, его приезд в Отрадное и показала его последнее письмо.
– Что ж ты рад? – спрашивала Наташа. – Я так теперь спокойна, счастлива.
– Очень рад, – отвечал Николай. – Он отличный человек. Что ж ты очень влюблена?
– Как тебе сказать, – отвечала Наташа, – я была влюблена в Бориса, в учителя, в Денисова, но это совсем не то. Мне покойно, твердо. Я знаю, что лучше его не бывает людей, и мне так спокойно, хорошо теперь. Совсем не так, как прежде…
Николай выразил Наташе свое неудовольствие о том, что свадьба была отложена на год; но Наташа с ожесточением напустилась на брата, доказывая ему, что это не могло быть иначе, что дурно бы было вступить в семью против воли отца, что она сама этого хотела.
– Ты совсем, совсем не понимаешь, – говорила она. Николай замолчал и согласился с нею.
Брат часто удивлялся глядя на нее. Совсем не было похоже, чтобы она была влюбленная невеста в разлуке с своим женихом. Она была ровна, спокойна, весела совершенно по прежнему. Николая это удивляло и даже заставляло недоверчиво смотреть на сватовство Болконского. Он не верил в то, что ее судьба уже решена, тем более, что он не видал с нею князя Андрея. Ему всё казалось, что что нибудь не то, в этом предполагаемом браке.
«Зачем отсрочка? Зачем не обручились?» думал он. Разговорившись раз с матерью о сестре, он, к удивлению своему и отчасти к удовольствию, нашел, что мать точно так же в глубине души иногда недоверчиво смотрела на этот брак.
– Вот пишет, – говорила она, показывая сыну письмо князя Андрея с тем затаенным чувством недоброжелательства, которое всегда есть у матери против будущего супружеского счастия дочери, – пишет, что не приедет раньше декабря. Какое же это дело может задержать его? Верно болезнь! Здоровье слабое очень. Ты не говори Наташе. Ты не смотри, что она весела: это уж последнее девичье время доживает, а я знаю, что с ней делается всякий раз, как письма его получаем. А впрочем Бог даст, всё и хорошо будет, – заключала она всякий раз: – он отличный человек.


Первое время своего приезда Николай был серьезен и даже скучен. Его мучила предстоящая необходимость вмешаться в эти глупые дела хозяйства, для которых мать вызвала его. Чтобы скорее свалить с плеч эту обузу, на третий день своего приезда он сердито, не отвечая на вопрос, куда он идет, пошел с нахмуренными бровями во флигель к Митеньке и потребовал у него счеты всего. Что такое были эти счеты всего, Николай знал еще менее, чем пришедший в страх и недоумение Митенька. Разговор и учет Митеньки продолжался недолго. Староста, выборный и земский, дожидавшиеся в передней флигеля, со страхом и удовольствием слышали сначала, как загудел и затрещал как будто всё возвышавшийся голос молодого графа, слышали ругательные и страшные слова, сыпавшиеся одно за другим.