Сен-Венан, Адемар Жан-Клод Барре де
| Адемар Жан-Клод Барре де Сен-Венан | ||
 | ||
| Награды и премии: |
| |
|---|---|---|
Адема́р Жан-Клод Барре́ де Сен-Вена́н (23 августа 1797, Вилье-ан-Бер — январь 1886, Сент-Уан) — французский инженер, механик и математик, известный своими многочисленными работами по теории упругости, в развитие которой внёс большой вклад, гидродинамике и другим отраслям механики и математической физики.
Биография
Родился в замке Фортуазо вблизи Мелёна (департамент Сена и Марна, Франция). С раннего возраста посвятил себя занятию высшей прикладной математикой — его математические способности были замечены очень рано, и он получил хорошую подготовку от своего отца, известного специалиста по сельскохозяйственной экономике. После окончания лицея в Брюгге в 1813 году поступил[1] в Политехническую школу в Париже. В связи с военными действиями в 1814 году был мобилизован на оборону Парижа, но из-за своих убеждений отказался участвовать в боевых действиях в армии Наполеона против русской армии. Отчислен из Политехнической школы 13 апреля 1816 г. из-за несдачи экзаменов в 1815 году по семейным обстоятельствам и неявки на пересдачу.
В 1816 г. получил назначение в Service des poudres et salpètres, a потом перешёл на работу в службу инженеров путей сообщения. В 1823 г. правительство разрешило ему поступить без экзамена в Школу мостов и дорог, куда он был зачислен 15 марта того же года. После окончания (в 1825 г.) Школы мостов и дорог Сен-Венан работал некоторое время на строительстве канала Ниверне (фр. Canal du Nivernais) (1825—1830), а затем — на канале в Арденнах. В 1848 г. назначен профессором инженерного искусства по сельскому хозяйству (génie rurale) в Агрономический институт в Версале. В 1852 г. вышел в отставку со степенью главного инженера (Ingénieur en chef). В 1868 г. избран в члены академии на место Понселе.
Научная деятельность
Заниматься теорией упругости Сен-Венан начал с 1844 г., хотя первые свои работы по теоретической механике и гидродинамике представил в Академию наук ещё в 1834 году. В 1837/38 учебном году был приглашён читать курс по сопротивлению материалов в Школу мостов и дорог.
Ввёл так называемый полуобратный метод решения задач в теории упругости и построил общую теорию кручения и изгиба призматических стержней (1855 г.), записал уравнения для нестационарного одномерного движения жидкости, известные как уравнения Сен-Венана — одни из фундаментальных в современной гидравлике. Его именем также названы принцип смягчения граничных условий — принцип Сен-Венана, теорема Сен-Венана, условие совместности Сен-Венана, число Сен-Венана (в некоторых отечественных публикациях — число Сен-Венана — Ильюшина).
В книге Тодхантера и Пирсона «A history of the theory of elasticity» (том I — 1886 г.; том II — 1893 г.) краткое изложение работ Сен-Венана занимает более 300 страниц. Кроме этого, он издал лекции Навье («De la résistance des corps solides») со своими примечаниями и дополнениями, занимающими большую часть этой книги (850 страниц). Сен-Венан перевёл на французский язык книгу Клебша «Theorie der Elasticität fester Körper», снабдив её своими дополнениями. Также он является автором целого ряда работ по гидравлике и гидродинамике, в числе которых находятся исследования о течении и движении жидкостей, о распространении волн, о толчее, о трении жидкостей и многие другие. Список всех его работ напечатан в III томе «Poggendorff’s Biogr.-Lit. Handwörterbuch».
Напишите отзыв о статье "Сен-Венан, Адемар Жан-Клод Барре де"
Примечания
- ↑ [www-history.mcs.st-andrews.ac.uk/Biographies/Saint-Venant.htmlO'Connor, John J.; Robertson, Edmund F., "Adhémar Jean Claude Barré de Saint-Venant"], MacTutor History of Mathematics archive, University of St Andrews.
Отрывок, характеризующий Сен-Венан, Адемар Жан-Клод Барре де
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.
Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
