Серапион (Александровский)

Митрополит Серапион<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Митрополит Киевский и Галицкий
11 декабря 1803 — 24 января 1822
Предшественник:	Гавриил (Бэнулеску-Бодони)
Преемник:	Евгений (Болховитинов)
Архиепископ Казанский и Симбирский
21 октября 1799 — 11 декабря 1803
Предшественник:	Амвросий (Подобедов)
Преемник:	Павел (Зернов)
Епископ Калужский
16 — 21 октября 1799
Преемник:	Феофилакт (Русанов)
Епископ Дмитровский, викарий Московской епархии
11 июня 1788 — 16 октября 1799
Преемник:	Серафим (Глаголевский)
Имя при рождении:	Стефан Сергеевич Александровский
Рождение:	22 июля 1747(1747-07-22)
Смерть:	14 сентября 1824(1824-09-14) (77 лет)
Принятие монашества:	8 февраля 1771 года
Награды:

Митрополит Серапион (в миру Стефан Сергеевич Александровский; 22 июля 1747, Александровская слобода, Владимирская провинция, Московская губерния — 14 сентября 1824) — епископ Русской православной церкви, митрополит Киевский и Галицкий.

Биография

Родился 22 июля 1747 года в Александровской слободе Владимирской губернии в семье священника Успенского женского монастыря, расположенного в бывшем опричном дворце Ивана Грозного.

11 марта 1759 года поступил в Троицкую лаврскую духовную семинарию, где получил фамилию Александровский.

23 сентября 1770 года по окончании духовной семинарии оставлен в ней учителем одного из младших классов.

8 февраля 1771 года пострижен в монашество с именем Серапион.

В январе 1772 года назначен проповедником Московской духовной академии.

10 марта 1775 года назначен настоятелем Крестовоздвиженского монастыря в Москве с возведением в сан игумена.

27 января 1776 года перемещен игуменом Московского Знаменского монастыря.

С 17 февраля 1779 года — архимандрит Московского Богоявленского монастыря.

С 1785 года был цензором духовных книг при Московской синодальной типографии. Все это время он продолжал преподавать в Московской духовной академии.

11 июня 1788 года хиротонисан во епископа Дмитровского, викария Московской епархии, с оставлением архимандритом Московского Богоявленского монастыря.

13 апреля 1797 года награждён орденом Святой Анны 1-й степени.

16 октября 1799 года император Павел I назначил владыку Серапиона на вновь учреждённую Калужскую кафедру. Данное назначение во многом объяснялось тем, что Новая Калужская епархия была по сути продолжением Дмитровской.

Епископ Серапион, как человек известный по тому времени, был сочтён достойным для замещения более важной кафедры, и через 5 дней, так и не бывши в епархии, 21 октября был назначен архиепископом Казанским и Симбирским.

Состоял вице-президентом Российского Библейского общества в Казани и в Казанском учебном округе.

В Казани прослужил четыре года, но почти не оставил по себе памяти у духовенства и прихожан. Его имя не упоминается в сочинениях по истории казанских духовных школ, храмов и монастырей. При нём не было заметных событий, ничего не известно о каких-либо инициативах архиепископа Серапиона. Из его дневника следует, что архиепископ Серапион почти безвыездно жил в загородном архиерейском доме на Кабане, лишь изредка выезжал для богослужений в кафедральный Благовещенский собор.

С 11 декабря 1803 года — митрополит Киевский и Галицкий и член Святейшего Синода.

4 января 1805 года награждён орденом Святого Александра Невского.

В Киеве митрополит Серапион вёл себя совершенно иначе, чем в Казани, он оказался властным и весьма активным архиереем, действовавшим при этом совершенно в духе идей и намерений светской власти.

В 1814 году избран в почётные члены Санкт-Петербургской духовной академии.

24 января 1822 года по прошению был уволен на покой.

Скончался 14 сентября 1824 года. Погребен в Киевском Софийском соборе.

Митрополит Серапион вел интересный дневник. В «Трудах Киевской духовной академии за 1882 год» (октябрь, ноябрь) помещён дневник его за время управления Киевской митрополией.

Ссылки

При написании этой статьи использовался материал из Русского биографического словаря А. А. Половцова (1896—1918).

• [kds.eparhia.ru/bibliot/istoriakazeparhii/arhipastyri/arhipast_8/ Серапион (Александровский Стефан Сергеевич) архиепископ Казанский и Симбирский с 21 октября 1799 года по 11 декабря 1803 года.]

Отрывок, характеризующий Серапион (Александровский)

– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.


Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.