Серафимы

Для термина «Серафим» см. также другие значения.

Серафимы (ивр. ‏שׂרף‏‎)
Серафимы, поддерживающие престол Бога (миниатюра XIV века)
Толкование имени:	«жечь», «испепелять»
Имя на других языках:	лат. seraphi[m] др.-греч. σεραφίμ
Атрибуты:	огненный меч
Характерные черты:	шесть крыльев, обычно красного цвета; от одного до 16-ти ликов

СерафимыСерафимы

Серафи́мы — в христианской традиции высший ангельский чин, наиболее приближённый к Богу.

Этимология и интерпретация имени

Древнееврейское слово «сараф» (ивр. ‏‏‎שָׂרָף, śārāf, множественное число — ‏‎‏‎שְׂרָפִים, śərāfîm) имеет несколько значений: пылающий, огненный; змей, летающий змей, змееподобная молния; летающий дракон или грифон.

Эти значения используются в следующих местах Священного писания:

• «И послал Господь на народ ядовитых змеев, которые жалили народ» (Чис. 21:6)
• «И сказал Господь Моисею: сделай себе змея и выставь его на знамя» (Чис. 21:8)
• «не радуйся, земля Филистимская, что сокрушен жезл, который поражал тебя, ибо из корня змеиного выйдет аспид, и плодом его будет летучий дракон» (Ис. 14:29)
• «аспиды и летучие змеи» (Ис. 30:6)

В Библии

Согласно различным упоминаниям из апокрифических и канонических источников, серафимы были ангелами, стоявшими вокруг Бога. Первое упоминание серафимов в Библии находится в Книге Пророка Исайи (Ветхий завет); они появляются в его рассказе о странном видении перед призывом в храм иерусалимский:

Вокруг Него стояли Серафимы; у каждого из них по шести крыл: двумя закрывал каждый лице своё, и двумя закрывал ноги свои, и двумя летал. И взывали они друг ко другу и говорили: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! вся земля полна славы Его! (Ис. 6:2-3)

Несколькими строфами ниже к пророку прилетает серафим, чтобы горячим углем очистить мужчину от скверны:

«Тогда прилетел ко мне один из Серафимов, и в руке у него горящий уголь, который он взял клещами с жертвенника, и коснулся уст моих и сказал: вот, это коснулось уст твоих, и беззаконие твое удалено от тебя, и грех твой очищен.» (Ис. 6:6)

Второе упоминание о серафимах находится в Откровении Иоанна Богослова (Апокалипсис), ( I в. н. э. ) и дошедшие до нас на древнегреческом языке, эта часть Библии наиболее важна для христианства, в то время как иудаизм её не признает.

Гл.4:6-9:

И перед престолом море стеклянное, подобное кристаллу; и посреди престола и вокруг престола четыре животных, исполненных очей спереди и сзади. И первое животное было подобно льву, и второе животное подобно тельцу, и третье животное имело лице, как человек, и четвертое животное подобно орлу летящему. И каждое из четырех животных имело по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей; и ни днем, ни ночью не имеют покоя, взывая: свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядет. ([[|{{{2}}}. ]][[:s:#{{{3}}}|{{{3}}}]])

Дионисий Ареопагит

Основываясь на отрывке из Книги Пророка Исайи Дионисий Ареопагит определяет серафимов как первых среди ангельских чинов и связывает их природу с пламенной, горящей любовью к свету и чистоте.

В своём сочинении «О небесной иерархии» он пишет, что серафимы находятся в постоянном движении вокруг божественного и озаряют все вокруг жаром от своей быстроты и бесконечности полёта, способны возвышать и уподоблять себе низших существ, воспламеняя их сердца, а также очищать их «подобно молнии и всепожирающему огню». Их образ световиден и обладает неприкрытостью и неугасимостью.

Внешний вид

Художникам прошлого было крайне трудно вытянуть из туманных пояснений Исаии и Дионисия точный зрительный образ серафимов, который, казалось, уходил корнями в облик существовавших ранее духовных существ родом из сирийских мифов, датировавшихся первым тысячелетием до н. э., или в иконографию Вавилона и Ассирии, откуда во всем своем правдоподобии первых представлений об ангелах мигрировал в Иудейский и Христианский мир.

Согласно толкованию Антония Великого,

Серафим, котораго видел Пророк Иезекииль (Иез. 1:4. 9), есть образ верных душ, кои подвизаются достигнуть совершенства. Имел он шесть крыльев, преисполненных очами; имел также четыре лица, смотрящих на четыре стороны: одно лицо подобно лицу человека, другое — лицу тельца, третье — лицу льва, четвёртое — лицу орла. Первое лице Серафимово, которое есть лицо человеческое, означает верных, кои живя в мире, исполняют заповеди на них лежащия. Если кто из них выйдет в монашество, то он подобным становится лицу тельца, потому что несет тяжёлые труды в исполнении монашеских правил и совершает подвиги более телесные. Кто, усовершившись в порядках общежития, исходит в уединение и вступает в борьбу с невидимыми демонами, тот уподобляется лицу льва, царя диких зверей. Когда же победит он невидимых врагов и возобладает над страстьми и подчинит их себе, тогда будет восторгнут горе Духом Святым и увидит Божественныя видения; тут уподобится лицу орла: ум его будет тогда видеть все, могущее случиться с ним с шести сторон, подобясь тем 6-ти крылам, полным очей. Так станет он вполне Серафимом духовным и наследует вечное блаженство. Добротолюбие, Т1, Наставления Антония Великого

В отличие от лазоревых, четырёхкрылых херувимов шестикрылые серафимы изображаются в иконографии, как правило, огненным, алым цветом.

В литературе и искусстве

Известное стихотворение А. С. Пушкина «Пророк» описывает встречу с серафимом. Николай Гумилев упоминает серафима в своем стихотворении «О тебе». К серафиму обращается Борис Гребенщиков в песне «Бурлак». Упоминается в стихотворении [ru.wikipedia.org/wiki/По,_Эдгар_Аллан Э. По]. [www.webcitation.org/6CUqB6bFs Архивировано из первоисточника 28 ноября 2012]. Аль Аарааф » Перевод В. Я. Брюсова » В песне группы «Агата Кристи» «Аусвайс на небо» происходит диалог между Серафимом и человеком. В песне группы «Ундервуд» «Это судьба» так же упоминается Серафим. В песне группы «Слот» «Ангел О. К.» «Серафим — шестикрылый гид, Ангел-предохранитель, мой сателлит…» В песне группы «Наутилус Помпилиус» «Труби, Гавриил!». В песне «Город золотой». В песне группы 《The Silent Comedy》《Bartholomew》.

«Рассвирепевший серафим Так дунул из последних сил, Что небо дрогнуло над ним.»

Упоминается в стихотворении [ru.wikipedia.org/wiki/По,_Эдгар_Аллан Э. По]. [www.webcitation.org/6CUqB6bFs Архивировано из первоисточника 28 ноября 2012]. «Призрачный замок» (перевод Н. Вольпина)

Упоминания в книгах

• Книга Еноха (апокриф);
• Книга Юбилеев (апокриф);
• Псевдо-Дионисий Ареопагит. О небесной иерархии;

См. также

• Орден Серафимов

Примечания

Небесная (ангельская, высшая) иерархия
Первая ступень, хор, лик или сфера (упорядочивание космоса)	1. Серафимы (лат. seraphim; др.-евр. s'rafím‎), свет и тепло; духи любви. 2. Херувимы (лат. cherubim; др.-евр. kerúv‎), наука и мудрость; духи гармоний. 3. Престолы (др.-греч. thronos; θρόνος; ивр. ‏ofanim‏‎), духи воли, сфера обитания — Сатурн.
Вторая ступень (формирование материи и форм мира)	4. Господства (лат. dominationes; др.-греч. kyriotētes; κυριότης), духи мудрости, Юпитер. 5. Силы (лат. virtus; др.-греч. dynameis), духи движения, Марс. 6. Власти (лат. potestates; др.-греч. exousiai), духи формы, Солнце.
Третья ступень (развитие и пробуждение человечества)	7. Начала (лат. principatūs; др.-греч. archai; ἀρχαι), духи личности и времени, Меркурий. 8. Архангелы (лат. archangelus, др.-греч. ἀρχάγγελος), духи огня, Венера. 9. Ангелы (лат. angelus; др.-греч. ággelos; ἄγγελοι), духи сумерек, Луна.

Отрывок, характеризующий Серафимы

– Ежели бы я знала… – сквозь слезы сказала она. – Я боялась войти.
Он пожал ее руку.
– Не спала ты?
– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?
«А я желала, желала его смерти! – думала княжна Марья. Он помолчал.
– Спасибо тебе… дочь, дружок… за все, за все… прости… спасибо… прости… спасибо!.. – И слезы текли из его глаз. – Позовите Андрюшу, – вдруг сказал он, и что то детски робкое и недоверчивое выразилось в его лице при этом спросе. Он как будто сам знал, что спрос его не имеет смысла. Так, по крайней мере, показалось княжне Марье.
– Я от него получила письмо, – отвечала княжна Марья.
Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.


Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.