Серафим (Тяпочкин)
| Архимандрит Серафим | |
| Имя при рождении: |
Дмитрий Александрович Тяпочкин |
|---|---|
| Род деятельности: | |
| Место рождения: |
Новый Двор, Варшавский уезд, Варшавская губерния (ныне Мазовецкое воеводство, Польша) |
| Место смерти: | |
| Отец: |
Александр Тяпочкин |
| Мать: |
Александра Маковская |
Архимандрит Серафим (в миру Дмитрий Александрович Тяпочкин; 1 [14] августа 1894, Новый Двор, Варшавский уезд, Варшавская губерния — 19 апреля 1982, Ракитное, Белгородская область) — архимандрит Русской православной церкви, настоятель Свято-Николаевского храма в посёлке Ракитное Белгородской области.
Биография
Родился 1 (14) августа 1894 года в городе Новый Двор Варшавской губернии в дворянской семье.
В семь лет был принят в духовное училище. В 1911 году поступил на учёбу в Холмскую духовную семинарию. Там он окончательно утвердился в стремлении к пастырскому служению. На духовное формирование юноши значительное влияние оказал ректор семинарии архимандрит Серафим (Остроумов).
Как лучший воспитанник в 1917 году направлен стипендиатом в Московскую Духовную Академию, где проучился до закрытия академии весной 1919 года.
В 1919 году Дмитрий познакомился со своей будущей супругой. В 1920 году они обвенчались.
В 1920 году епископом Евлампием (Краснокутским), викарием Екатеринославской епархии, рукоположен в сан диакона.
18 октября того же года года в Тихвинском женском монастыре города Екатеринослава епископом Евлампием, викарием Екатеринославской епархии рукоположен в сан пресвитера.
Начал служение священником в 1921 году в селе Михайловка Солонянского района Днепропетровской области в должности благочинного церквей Солонянского района. В должности благочинного состоял до 1936 года.
В годы церковных нестроений деятельно отстаивал чистоту православного учения в борьбе с обновленчеством, самосвятством и прочими антицерковными направлениями.
В 1933 году от туберкулеза скончалась любимая супруга отца Димитрия, Антонина Викторовна. Батюшка в больнице приобщил её Святых Христовых Тайн. На его попечении остались три несовершеннолетние дочери.
В 1940 году арестован в селе Михайловка Солонянского района Днепропетровской области за тайное совершение богослужения на дому. Осуждён к 10 годам лишения свободы. Отбывал заключение в городе Игарка Красноярского края.
По окончании срока заключения в 1950 году получил ещё четыре года ссылки. Ссылку отбывал в Казахстане, в районе озера Балхаш. В 1955 году по ходатайству Георгия — мужа младшей дочери Антонины — отцу Димитрию отменили ссылку, и он вернулся в Днепропетровск.[1][неавторитетный источник? 3170 дней]
После отбытия срока направили служить в отдаленное село Днепропетровской епархии Верхний Токмак Запорожской области.
В 1960 году назначен священником храма в селе Михайловка Криничанского района Днепропетровской области. В том же году служил настоятелем в кафедрального собора Днепропетровска, где к нему сразу же потянулись люди. Это не устраивало власти и при первом же удобном случае уполномоченный забрал регистрацию и велел в течение двух дней покинуть город.
Отец Димитрий отправился в Москву, где владыка Стефан помог выяснить, что регистрацию можно восстановить. Регистрация была восстановлена, но без права служить в Днепропетровской епархии.
В течение месяца батюшка ночевал на вокзале. Наконец, получив назначение в Архангельск, в приемной у Патриарха Алексия I он встретился с владыкой Леонидом (Поляковым), и тот пригласил его служить в Курско-Белгородскую епархию, направив в село Соколовка Корочанского района, в храм Успения Пресвятой Богородицы.
Монашество
Стремясь послужить Церкви Божией в иноческом сане, отец Димитрий подал епископу Леониду прошение о желании принять иноческий постриг: «Если не будет с моей стороны нарушением послушания, то дерзаю просить при постриге мне святое имя Преподобного Серафима Саровского, которого с детства почитаю небесным покровителем. В назначении меня его святейшеством в Курскую епархию, земную родину Преподобного Серафима, тоже вижу промысел Божий».
26 октября 1960 года в селе Соколовка епископ Курский и Белгородский Леонид (Поляков) совершил постриг протоиерея Димитрия в монашество с именем Серафим. В 1961 году иеромонах Серафим был возведен в сан игумена.
14 октября 1961 года назначен настоятелем Свято-Николаевского храма в посёлке Ракитном Белгородской области. Настоятелем этого храма он остался до конца своих дней.
В 1970 года он был удостоен сана архимандрита.
Архимандриту Серафиму была присуща любовь к богослужению, благоговейная строгость в исполнении церковного устава. В алтаре старец пребывал в трепетном страхе, литургию совершал в неизменно благоговейном состоянии. Спал он совсем немного.
Отошёл ко Господу в полной тишине в 17 часов 30 минут 19 апреля 1982 года, на второй день Светлого Христова Воскресения.
После смерти схиархимандрита Серафима рейсовые пассажирские автобусы на Ракитное были отменены, на поезда московского направления из Крыма и Кавказа не продавали билетов до Белгорода.[1] Несмотря на все чинимые властями препятствия, провожать старца собрались сотни людей. Могила о. Серафима находится вблизи Свято-Николаевского храма в Ракитном.
Почитание
Ещё при жизни почитался как старец. Сохранились свидетельства об исцелениях по молитвам батюшки и случаях его прозорливости[2].
В 2007 году архимандриту Серафиму (Тяпочкину) открыли памятник в посёлке Ракитное, где он прослужил 21 год. На постаменте выбиты слова архимандрита Серафима: «Пребывающий в Боге — пребывает в любви»[2].
В настоящее время идёт подготовка к канонизации архимандрита Серафима[3].
Напишите отзыв о статье "Серафим (Тяпочкин)"
Примечания
- ↑ 1 2 Софроний (Макрицкий, иеродиакон). [www.serafim-rakit.orthodoxy.ru/alles/site/serafim/makris/2.htm Белгородский старец архимандрит Серафим (Тяпочкин)]. Свято-Троицкая Сергиева Лавра (1998). Проверено 14 апреля 2015.
- ↑ 1 2 [www.patriarchia.ru/db/text/276673.html В Белгородской области открыт памятник архимандриту Серафиму (Тяпочкину) / Новости / Патриархия.ru]. Проверено 17 февраля 2013. [www.webcitation.org/6FBKp97d6 Архивировано из первоисточника 17 марта 2013].
- ↑ [sinfo-mp.ru/interviews/2012/07/zadajte-vopros-mitropolitu-ioannu.html Синодальный информационный отдел Русской Православной Церкви — Преображать нашу жизнь изнутри]. Проверено 17 февраля 2013. [www.webcitation.org/6FBKqR9l7 Архивировано из первоисточника 17 марта 2013].
Литература
- Софроний (Макрицкий, иеродиакон). [www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?t=page&num=7819 Белгородский старец архимандрит Серафим (Тяпочкин). 1894—1982.] — М. : Техинвест-3, 2004. — 448 с. : портр.
- Духовная жизнь начинается с покаяния. — М.: Православный приход храма Святаго Духа сошествия на Лазаревском кладбище, 2012. — 384 с. — 3500 экз. — ISBN 978-5-98891-5. (Одна из глав повествует об удивительном старце-подвижнике нашего времени архимандрите Серафиме (Тяпочкине))
Ссылки
- [www.pravmir.ru/arximandrit-serafim-tyapochkin-%E2%80%A6ya-svyashhennik-sluzhit-nameren/ Архимандрит Серафим (Тяпочкин): «…Я священник, служить намерен»]
- [samoderzhavnaya.ru/pages/prorochestva_serafima_tiapochkina Пророчества архимандрита Серафима (Тяпочкина)]
- [www.rusvera.mrezha.ru/548/4.htm В. Григорян. Стояние Серафима (Тяпочкина). Газета «Эском — ВЕРА».]
- [www.orthodoxworld.ru/ru/sviatyeXX/8/index.htm Святые и мученики ХХ века. Старец Серафим Тяпочкин.]
Отрывок, характеризующий Серафим (Тяпочкин)
В то же мгновение большие часы пробили два, и тонким голоском отозвались в гостиной другие. Князь остановился; из под висячих густых бровей оживленные, блестящие, строгие глаза оглядели всех и остановились на молодой княгине. Молодая княгиня испытывала в то время то чувство, какое испытывают придворные на царском выходе, то чувство страха и почтения, которое возбуждал этот старик во всех приближенных. Он погладил княгиню по голове и потом неловким движением потрепал ее по затылку.– Я рад, я рад, – проговорил он и, пристально еще взглянув ей в глаза, быстро отошел и сел на свое место. – Садитесь, садитесь! Михаил Иванович, садитесь.
Он указал невестке место подле себя. Официант отодвинул для нее стул.
– Го, го! – сказал старик, оглядывая ее округленную талию. – Поторопилась, нехорошо!
Он засмеялся сухо, холодно, неприятно, как он всегда смеялся, одним ртом, а не глазами.
– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?
– Это кто тебе сказал? Кто сказал? – крикнул князь. – Суворов! – И он отбросил тарелку, которую живо подхватил Тихон. – Суворов!… Подумавши, князь Андрей. Два: Фридрих и Суворов… Моро! Моро был бы в плену, коли бы у Суворова руки свободны были; а у него на руках сидели хофс кригс вурст шнапс рат. Ему чорт не рад. Вот пойдете, эти хофс кригс вурст раты узнаете! Суворов с ними не сладил, так уж где ж Михайле Кутузову сладить? Нет, дружок, – продолжал он, – вам с своими генералами против Бонапарте не обойтись; надо французов взять, чтобы своя своих не познаша и своя своих побиваша. Немца Палена в Новый Йорк, в Америку, за французом Моро послали, – сказал он, намекая на приглашение, которое в этом году было сделано Моро вступить в русскую службу. – Чудеса!… Что Потемкины, Суворовы, Орловы разве немцы были? Нет, брат, либо там вы все с ума сошли, либо я из ума выжил. Дай вам Бог, а мы посмотрим. Бонапарте у них стал полководец великий! Гм!…
– Я ничего не говорю, чтобы все распоряжения были хороши, – сказал князь Андрей, – только я не могу понять, как вы можете так судить о Бонапарте. Смейтесь, как хотите, а Бонапарте всё таки великий полководец!
– Михайла Иванович! – закричал старый князь архитектору, который, занявшись жарким, надеялся, что про него забыли. – Я вам говорил, что Бонапарте великий тактик? Вон и он говорит.
– Как же, ваше сиятельство, – отвечал архитектор.
Князь опять засмеялся своим холодным смехом.
– Бонапарте в рубашке родился. Солдаты у него прекрасные. Да и на первых он на немцев напал. А немцев только ленивый не бил. С тех пор как мир стоит, немцев все били. А они никого. Только друг друга. Он на них свою славу сделал.
И князь начал разбирать все ошибки, которые, по его понятиям, делал Бонапарте во всех своих войнах и даже в государственных делах. Сын не возражал, но видно было, что какие бы доводы ему ни представляли, он так же мало способен был изменить свое мнение, как и старый князь. Князь Андрей слушал, удерживаясь от возражений и невольно удивляясь, как мог этот старый человек, сидя столько лет один безвыездно в деревне, в таких подробностях и с такою тонкостью знать и обсуживать все военные и политические обстоятельства Европы последних годов.
– Ты думаешь, я, старик, не понимаю настоящего положения дел? – заключил он. – А мне оно вот где! Я ночи не сплю. Ну, где же этот великий полководец твой то, где он показал себя?
– Это длинно было бы, – отвечал сын.
– Ступай же ты к Буонапарте своему. M lle Bourienne, voila encore un admirateur de votre goujat d'empereur! [вот еще поклонник вашего холопского императора…] – закричал он отличным французским языком.
– Vous savez, que je ne suis pas bonapartiste, mon prince. [Вы знаете, князь, что я не бонапартистка.]
– «Dieu sait quand reviendra»… [Бог знает, вернется когда!] – пропел князь фальшиво, еще фальшивее засмеялся и вышел из за стола.
Маленькая княгиня во всё время спора и остального обеда молчала и испуганно поглядывала то на княжну Марью, то на свекра. Когда они вышли из за стола, она взяла за руку золовку и отозвала ее в другую комнату.
– Сomme c'est un homme d'esprit votre pere, – сказала она, – c'est a cause de cela peut etre qu'il me fait peur. [Какой умный человек ваш батюшка. Может быть, от этого то я и боюсь его.]
– Ax, он так добр! – сказала княжна.
Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
