Сербовка
Поделись знанием:
Он мог бы… не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он не воспользовался им… «Что я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к тому месту, где видел императора; но никого уже не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.
Впереди его шел берейтор Кутузова, ведя лошадей в попонах. За берейтором ехала повозка, и за повозкой шел старик дворовый, в картузе, полушубке и с кривыми ногами.
– Тит, а Тит! – сказал берейтор.
– Чего? – рассеянно отвечал старик.
– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
Се́рбовка (в.-луж. Serbowka) — наименование лужицкого католического студенческого братства, которое действовало в Праге. Организация была основана 21 октября 1846 года в пражской Лужицкой семинарии. Сербовка была первой лужицкой студенческой организацией, которая возникла за пределами Германии. Основной целью организации было сохранение и продвижение лужицкой культуры и лужицких языков среди студентов, которые обучались в Праге. Организация способствовала консолидации лужичан и их национальной самоидентификации. Студенческое братство сотрудничало с другими славянскими студенческими и образовательными организациями того времени.
Братство издавало собственный литературный журнал «Kwěty» (Цветы), на страницах которого публиковали свои первые литературные опыты будущие известные серболужицкие писатели и поэты Якуб Барт-Чишинский, Миклауш Бедрих-Радлубин, Миклауш Андрицкий, Ян Арношт Голан, Юрий Либш, Юрий Вингер, Ромуальд Домашка и Якуб Лорнец-Залеский.
Известные члены
- Миклауш Андрицкий (1871—1908) — лужицкий писатель.
- Якуб Бук (1825—1895) — лужицкий писатель;
- Михал Весела (1863—1927) — лужицкий поэт.
- Ян Гейдушка (1915—1944) — лужицкий поэт.
- Михал Горник (1833—1894) — лужицкий писатель;
- Гандрий Дучман (1836—1909) — лужицкий поэт и писатель. Руководил «Сербовкой» с 1858 года по 1860 год;
- Петр Дучман (1839—1907) — лужицкий общественный деятель, врач и фотограф. Основатель серболужицкого театра.
- Миклауш Жур (1821—1887) — серболужицкий писатель, драматург и общественный деятель. Руководил «Сербовкой» 1885—1886 годах.
- Юрий Краль (1864—1945) — лужицкий филолог.
- Йозеф Новак (1895—1978) — лужицкий поэт.
- Якуб Чишинский (1856—1909) — лужицкий писатель.
- Ян Чесла (1840—1915) — врач, серболужицкий поэт.
- Михал Чох (1851—1922) — лужицкий педагог и поэт.
- Михал Шевчик (1870—1903) — лужицкий писатель, историк и публицист.
- Якуб Шевчик (1867—1935) — лужицкий поэт и общественный деятель.
Напишите отзыв о статье "Сербовка"
Литература
- Гугнин А. А. Введение в историю серболужицкой словесности и литературы от истоков до наших дней, М.: Институт славяноведения и балканистики РАН, 1997. — стр. 98 — (Труды научного центра славяно-германских исследований. 1). — ISBN 5-7576-0063-2.
- Zdeněk Boháč: Pražzký studentský spolek Serbowka koncem 19. století [Der Prager Studentenbund Serbowka am Ende des 19. Jahrhunderts]. In: Lětopis 42. 1 (1995), S. 14-16
- Grażyna Wyder: Towarzystwo łużyckich studentów «Serbowka» w Pradze (1846—1953). In: Rocznik Lubuski. Zielona Góra 28(2002)1., S.141-147
- [www.serbski-institut.de/mat/dnlarchiv/cms1872_522.pdf Михал Горник, Serbowka w Prazy, 1849—1871]
- Kinga Kijo, [stare.luzice.cz/clv/2009/clv_2009-03.pdf Česko-lužické styky od nejstaršího do 19. století], Česko-lužický věstnik, стр. 20
Отрывок, характеризующий Сербовка
Его отчаяние было тем сильнее, что он чувствовал, что его собственная слабость была причиной его горя.Он мог бы… не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он не воспользовался им… «Что я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к тому месту, где видел императора; но никого уже не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.
Впереди его шел берейтор Кутузова, ведя лошадей в попонах. За берейтором ехала повозка, и за повозкой шел старик дворовый, в картузе, полушубке и с кривыми ногами.
– Тит, а Тит! – сказал берейтор.
– Чего? – рассеянно отвечал старик.
– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
