Сербская демократическая партия

Сербская демократическая партия
Српска демократска Странка
Лидер:	Младен Босич
Дата основания:	1990
Идеология:	сербский национализм, национал-консерватизм, евроскептицизм
Мест в Скупщине:	4 из 42 (2010)
Персоналии:	члены партии в категории (5 чел.)
Сайт:	[www.sdsrs.com/ rs.com]

К:Политические партии, основанные в 1990 году

Сербская демократическая партия (серб. Српска демократска Странка — СДС) — партия, действующая в Республике Сербской Боснии и Герцеговины.

Партия была основана в 1990 году. Решение о формировании СДП БиГ было принято в кругах национально ориентированной сербской интеллигенции республики, поддерживавшей тесные связи с представителями великосербской культурно-идеологической элиты. Именно данные круги с самого начала её деятельности оказались во главе партии. Основу партии составили обычные боснийские сербы: рабочие, служащие, состоятельные крестьяне. Представители великосербского движения из других регионов федерации сыграли большую роль в формировании СДП БиГ. Сделали многое для поднятия рейтинга движения СМИ Сербии.

Значительную помощь в становлении СДП БиГ оказала Сербская православная церковь. Партия достаточно быстро смогла встать на ноги в финансовом плане за счет членских взносов и пожертвований. Не исключено, что великосербские круги оказали поддержку партии и в данной сфере. В условиях набиравшего силу процесса дезинтеграции Югославии «главной и достижимой» целью СДП провозглашалось единое государство проживающего в Югославии сербского народа. Представители партии в программе и в ходе отдельных мероприятий высказывались за сохранение СФРЮ в её признанных границах. Однако в большинстве выступлений, указывая на сепаратистские настроения Загреба и Любляны, они агитировали за создание на её месте «Малой Югославии» из Сербии, Черногории, БиГ, Македонии и населенных сербами областей Хорватии. Новое содружество должно было появиться за счет выхода из СФРЮ Словении и Хорватии без её населенных сербами территорий. По мнению представителей партии, единство Сербии, Черногории, БиГ, Македонии и населенных сербами областей Хорватии следовало осуществить в рамках югославского содружества самостоятельных республик. Причем в компетенции новой федерации должны был остаться существовавшие полномочия. С целью предотвратить возможность выхода БиГ из состава федерации партия выступила с требованием об образовании в скупщине Веча народов, посредством которого народы республики получили бы право накладывать вето на неугодные им решения. По мнению лидеров партии, республика должна была оставаться унитарным государством в будущей федерации. Однако в случае обретения ей независимости внешние границы БиГ оказывались под вопросом. Если она становилась независимой помимо воли сербов, учрежденное СДП Сербское национальное вече должно было обеспечить отсоединение от республики населенных сербами территорий. В контексте поддержки и близости лидеров СДП к великосербским кругам, чей политический курс был направлен на централизацию СФРЮ, сопровождавшуюся упразднением государственности её субъектов, а также ряда приведенных целей партии представляется вполне реальным, что в случае их достижения следующей задачей движения стало бы вовлечение Боснии в состав Сербии. При этом БиГ лишалась бы государственного статуса и в перспективе на в ней мог быть установлен военно-полицейский режим доминирования сербского меньшинства по примеру Косово. Движение также выступило за усиление авторитета православного клира (dis.podelise.ru/text/index-6322.html?page=14).

После начала активной фазы распада Югославии партия стала активно выступать за создание независимого сербского государства на территории Боснии и Герцеговины; в настоящее время партия считает себя создателем Республики Сербской по воле сербов Боснии и Герцеговины. На первых многопартийных выборах 1990 года партия получила 71 место в Скупщине Боснии и Герцеговины из 240. Позднее партия разделилась на две части — СДС в Республике Сербской и СДС в Республике Сербская Краина (после операции «Буря» в 1995 году РСК прекратила своё существование). СДС активно участвовала в Боснийской войне и осуществляла управление Республикой Сербской.

В 1991-98 и в 2001-06 годах партия находилась у власти в Республике Сербской. Президентами РС от СДС были Радован Караджич (1992-96), Биляна Плавшич (1996-98), Мирко Шарович (2000-02), Драган Чавич (2002-06), премьер-министрами — Бранко Джерич (1992-93), Владимир Лукич (1993-94), Душан Кожич (1994-95), Райко Касагич (1995-96), Гойко Кличкович (1996-98) и Перо Букейлович (2005-06). В настоящее время партия придерживается национально-консервативных позиций и выступает за придание Республике Сербской независимости (взяв за пример провозглашение независимости Косово в 2008 году).

На последних парламентских выборах 3 октября 2010 года партия получила 137 843 голоса и 4 депутатских мандата в Палате представителей Парламентской Скупщины Боснии и Герцеговины — 22,19% голосов от общего числа избирателей в Республике Сербской. На прошедших одновременно президентских выборах представитель партии Младен Иванич занял второе место по сербскому списку, получив 285 927 (47,3%) голосов. Партия также собрала 120 136 (18,97%) голосов и 18 из 83 депутатских мандатов на прошедших одновременно выборах в Народную Скупщину Республики Сербской.

Отрывок, характеризующий Сербская демократическая партия

Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.


24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.