Сервий Сульпиций Руф (консул 51 года до н. э.)
| Сервий Сульпиций Руф Servius Sulpicius Rufus | |
| Консул 51 до н. э. | |
|---|---|
| Рождение: | ок. 106 до н. э.[1] |
| Смерть: | 43 до н. э. |
| Отец: | Квинт Сульпиций Руф |
| Супруга: | Постумия |
| Дети: | Сервий Сульпиций Руф, 2 дочери Сульпиции |
Сервий Сульпиций Руф (иногда — Сервий Сульпиций Лемония Руф) (лат. Servius Sulpicius (Lemonia) Rufus; ок. 106 до н. э.[1] — 43 до н. э.) — консул Древнего Рима 51 до н. э., известный юрист.
Представитель рода Сульпициев, древнего патрицианского рода, представители которого долгое время не занимали высших должностей[2]. Его отцом был всадник Квинт Сульпиций Руф. Получил качественное разностороннее образование в лучших традициях своего времени. Известно, что Сульпиций учился ораторскому делу вместе с Цицероном на Родосе в 78 до н. э.[1]. В 74 до н. э. был назначен квестором Остии. В 65 до н. э. Руф занимал должность претора по делам о казнокрадстве. После окончания срока должности он отказался выехать в провинцию. Баллотировался в консулы на 62 до н. э., но проиграл выборы. После этого обвинил своего удачливого соперника Луция Лициния Мурену в незаконном соискании должности, но не смог добиться его осуждения.
В 53/52 до н. э., после беспорядков в Риме и получения известий о гибели в парфянской кампании триумвира Марка Лициния Красса общественное мнение склонялось к тому, чтобы сделать Гнея Помпея диктатором[3]. Однако сенаторами был избран другой путь. Сульпиций был назначен интеррексом и провёл избрание Помпея консулом в одиночку, в обход сложившейся практики выборов[4].
В 51 до н. э. стал консулом; прямо не примыкал ни к цезарианцам, ни к помпеянцам. Воспрепятствовал проведению дополнительного набора солдат для киликийских и сирийских легионов[5][6]. В гражданской войне 49-45 до н. э. занял нейтральную позицию, покинул Италию и некоторое время находился в Греции, пока в 46 до н. э. не примирился с Цезарем.
В марте 44 до н. э., после убийства Цезаря, внес предложение о запрете устанавливать доски с текстами его распоряжений[7]. Умер в 43 до н. э., находясь в составе посольства от сената к Марку Антонию. По предложению Цицерона, он был похоронен за государственный счёт. Кроме того, за счёт государства была установлена его статуя.
Сульпиций был крупным юристом своего времени. Цицерон устами Брута сравнил себя с Сульпицием, добавив, что сам он «хотел знать гражданское право ровно настолько, насколько это было необходимо оратору», а Сульпиций «взял из красноречия только то, что помогало ему отстаивать гражданское право»[8]. Также он очень лестно отзывается о Сульпиции, отмечая, что его образованность помогала ему в рассмотрении различных вопросов права[9].
Дочь — Сульпиция Руфа, единственная известная женщина-поэтесса республиканского Рима.
Напишите отзыв о статье "Сервий Сульпиций Руф (консул 51 года до н. э.)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Цицерон. Брут, 41 (151)
- ↑ Цицерон. Филлпика. IV .15, 17.
- ↑ Аппиан. Римская история. Гражданские войны, I, 20: текст на [www.perseus.tufts.edu/hopper/text?doc=Perseus:text:1999.01.0231 древнегреческом] и [ancientrome.ru/antlitr/appian/grajd001.htm#20 русском]; 23
- ↑ Плутарх. Помпей, 54
- ↑ Светоний. Жизнь двенадцати Цезарей. Божественный Юлий. 29.
- ↑ Дион Кассий. Римская история. XL. 30; 58—59.
- ↑ Цицерон. Филлпика. I. 3.
- ↑ Цицерон. Брут, 40 (150)
- ↑ Цицерон. Брут, 41-42 (151—154)
Литература
- [quod.lib.umich.edu/m/moa/ACL3129.0003.001/954?rgn=full+text;view=image Сервий Сульпиций Руф (консул 51 года до н. э.)] (англ.). — в Smith's Dictionary of Greek and Roman Biography and Mythology.
- [ancientrome.ru/genealogy/person.htm?p=223 Сервий Сульпиций Руф (консул 51 года до н. э.)] (рус.). — биография на сайте [ancientrome.ru ancientrome.ru].
Отрывок, характеризующий Сервий Сульпиций Руф (консул 51 года до н. э.)
Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому лицу императора и исчезло. Он был, после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости было в его прекрасных, серых глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных выражений и преобладающее выражение благодушной, невинной молодости.На ольмюцком смотру он был величавее, здесь он был веселее и энергичнее. Он несколько разрумянился, прогалопировав эти три версты, и, остановив лошадь, отдохновенно вздохнул и оглянулся на такие же молодые, такие же оживленные, как и его, лица своей свиты. Чарторижский и Новосильцев, и князь Болконский, и Строганов, и другие, все богато одетые, веселые, молодые люди, на прекрасных, выхоленных, свежих, только что слегка вспотевших лошадях, переговариваясь и улыбаясь, остановились позади государя. Император Франц, румяный длиннолицый молодой человек, чрезвычайно прямо сидел на красивом вороном жеребце и озабоченно и неторопливо оглядывался вокруг себя. Он подозвал одного из своих белых адъютантов и спросил что то. «Верно, в котором часу они выехали», подумал князь Андрей, наблюдая своего старого знакомого, с улыбкой, которую он не мог удержать, вспоминая свою аудиенцию. В свите императоров были отобранные молодцы ординарцы, русские и австрийские, гвардейских и армейских полков. Между ними велись берейторами в расшитых попонах красивые запасные царские лошади.
Как будто через растворенное окно вдруг пахнуло свежим полевым воздухом в душную комнату, так пахнуло на невеселый Кутузовский штаб молодостью, энергией и уверенностью в успехе от этой прискакавшей блестящей молодежи.
– Что ж вы не начинаете, Михаил Ларионович? – поспешно обратился император Александр к Кутузову, в то же время учтиво взглянув на императора Франца.
– Я поджидаю, ваше величество, – отвечал Кутузов, почтительно наклоняясь вперед.
Император пригнул ухо, слегка нахмурясь и показывая, что он не расслышал.
– Поджидаю, ваше величество, – повторил Кутузов (князь Андрей заметил, что у Кутузова неестественно дрогнула верхняя губа, в то время как он говорил это поджидаю ). – Не все колонны еще собрались, ваше величество.
Государь расслышал, но ответ этот, видимо, не понравился ему; он пожал сутуловатыми плечами, взглянул на Новосильцева, стоявшего подле, как будто взглядом этим жалуясь на Кутузова.
– Ведь мы не на Царицыном лугу, Михаил Ларионович, где не начинают парада, пока не придут все полки, – сказал государь, снова взглянув в глаза императору Францу, как бы приглашая его, если не принять участие, то прислушаться к тому, что он говорит; но император Франц, продолжая оглядываться, не слушал.
– Потому и не начинаю, государь, – сказал звучным голосом Кутузов, как бы предупреждая возможность не быть расслышанным, и в лице его еще раз что то дрогнуло. – Потому и не начинаю, государь, что мы не на параде и не на Царицыном лугу, – выговорил он ясно и отчетливо.
В свите государя на всех лицах, мгновенно переглянувшихся друг с другом, выразился ропот и упрек. «Как он ни стар, он не должен бы, никак не должен бы говорить этак», выразили эти лица.
Государь пристально и внимательно посмотрел в глаза Кутузову, ожидая, не скажет ли он еще чего. Но Кутузов, с своей стороны, почтительно нагнув голову, тоже, казалось, ожидал. Молчание продолжалось около минуты.
