Серво, Михай

Михай Серво
венг. Szervó Mihály, серб. Михаљ Серво
Памятник на могиле семьи Серво
Дата рождения	6 декабря 1900(1900-12-06)
Место рождения	Велики-Бечкерек, Австро-Венгрия
Дата смерти	1941(1941)
Место смерти	Яинцы, Недичевская Сербия
Принадлежность	Югославия Югославия
Род войск	партизанские войска
Годы службы	1941
Часть	партизанское подполье в Воеводине
Сражения/войны	Народно-освободительная война Югославии
Награды и премии

Михай (Михаль) Серво (венг. Szervó Mihály, серб. Михаљ Серво; 6 декабря 1900, Велики-Бечкерек — сентябрь 1941, Яинцы) — венгерский рабочий, антифашист, партизан времён Народно-освободительной войны Югославии.

Биография

Родился 6 декабря 1900 в Велики-Бечкереке (ныне Зренянин) в бедной семье ремесленников. Работал портным в Петровграде. В 1920 году вступил в рабочее движение, на фабрике организовал свой рабочий синдикат. В том же году был принят в КПЮ, а в 1924 году был избран в Петровградский городской комитет КПЮ. Будучи членом горкома, Михай оказывал непосредственное влияние на независимые синдикаты в городе и фактически был руководителем отделения партии в городе. В 1928 году его избрали в Банатский областной комитет, где Михай продолжил свою политическую карьеру. Годом ранее он как представитель КПЮ принимал участие в первомайском шествии в Москве.

В 1929 году по Банату прокатились массовые аресты коммунистов. В июле Серво был арестован и приговорён судом к 10 годам лишении свободы, отбыв наказание в Сремске-Митровице. По возвращению в город в 1939 году его восстановили на рабочем месте, предоставив ему и должность секретаря Северо-Банатского окружного комитета КПЮ. На VI региональном съезде Серво избрали в Региональный комитет КПЮ.

В апреле 1941 года после нападения Германии и её союзников на Югославию штаб-квартира Воеводинского регионального комитета была переведена из Нови-Сада в Петроград. Михай вынужден был спасать от арестов нацистами многих своих соратников, в июле 1941 года он стал одним из организаторов Штаба партизанских отрядов Воеводины. Сохраняя свои политические обязанности, Серво трудился и на фронте, формируя десятки, взводы партизан и специальные группы. Стараниями венгра в июле в Северном Банате появились Петровградский, Меленацкий, Куманский, Мокринский, Драгутиновицкий, Кикиндский и Александровско-Карагеоргиевский партизанские отряды.

В августе 1941 года Михай Серво был арестован в Петровграде, после пыток был отправлен в Белград, а в середине сентября 1941 года в Яинцах, недалеко от Белграда, был расстрелян без суда. Указом Президиума Народной скупщины СФРЮ от 5 июля 1951 был посмертно награждён званием Народного героя Югославии.

Литература

• Народни хероји Југославије. „Младост“, Београд, 1975. година

Ссылки

• [www.osservo.edu.rs/index_files/Page634.htm Официальный сайт школы имени Михая Серво в Зренянине]  (серб.)

Отрывок, характеризующий Серво, Михай

Их подвели к крыльцу и по одному стали вводить в дом. Пьера ввели шестым. Через стеклянную галерею, сени, переднюю, знакомые Пьеру, его ввели в длинный низкий кабинет, у дверей которого стоял адъютант.
Даву сидел на конце комнаты над столом, с очками на носу. Пьер близко подошел к нему. Даву, не поднимая глаз, видимо справлялся с какой то бумагой, лежавшей перед ним. Не поднимая же глаз, он тихо спросил:
– Qui etes vous? [Кто вы такой?]
Пьер молчал оттого, что не в силах был выговорить слова. Даву для Пьера не был просто французский генерал; для Пьера Даву был известный своей жестокостью человек. Глядя на холодное лицо Даву, который, как строгий учитель, соглашался до времени иметь терпение и ждать ответа, Пьер чувствовал, что всякая секунда промедления могла стоить ему жизни; но он не знал, что сказать. Сказать то же, что он говорил на первом допросе, он не решался; открыть свое звание и положение было и опасно и стыдно. Пьер молчал. Но прежде чем Пьер успел на что нибудь решиться, Даву приподнял голову, приподнял очки на лоб, прищурил глаза и пристально посмотрел на Пьера.
– Я знаю этого человека, – мерным, холодным голосом, очевидно рассчитанным для того, чтобы испугать Пьера, сказал он. Холод, пробежавший прежде по спине Пьера, охватил его голову, как тисками.
– Mon general, vous ne pouvez pas me connaitre, je ne vous ai jamais vu… [Вы не могли меня знать, генерал, я никогда не видал вас.]
– C'est un espion russe, [Это русский шпион,] – перебил его Даву, обращаясь к другому генералу, бывшему в комнате и которого не заметил Пьер. И Даву отвернулся. С неожиданным раскатом в голосе Пьер вдруг быстро заговорил.
– Non, Monseigneur, – сказал он, неожиданно вспомнив, что Даву был герцог. – Non, Monseigneur, vous n'avez pas pu me connaitre. Je suis un officier militionnaire et je n'ai pas quitte Moscou. [Нет, ваше высочество… Нет, ваше высочество, вы не могли меня знать. Я офицер милиции, и я не выезжал из Москвы.]
– Votre nom? [Ваше имя?] – повторил Даву.
– Besouhof. [Безухов.]
– Qu'est ce qui me prouvera que vous ne mentez pas? [Кто мне докажет, что вы не лжете?]
– Monseigneur! [Ваше высочество!] – вскрикнул Пьер не обиженным, но умоляющим голосом.
Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде, помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились человеческие отношения. Оба они в эту одну минуту смутно перечувствовали бесчисленное количество вещей и поняли, что они оба дети человечества, что они братья.
В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.