Сергеевский, Николай Дмитриевич

Николай Дмитриевич Сергеевский
Дата рождения:	4 (16) октября 1849(1849-10-16)
Место рождения:	село Болчино, Порховский уезд, Псковская губерния
Дата смерти:	25 сентября (8 октября) 1908(1908-10-08) (58 лет)
Место смерти:	Санкт-Петербург
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Партия:	Русское собрание
Основные идеи:	русский патриотизм, русификация национальных окраин
Род деятельности:	преподавание, государственная служба, общественная деятельность

Никола́й Дмитриевич Сергеевский (1849—1908) — русский юрист, государственный и общественный деятель, первый председатель Русского окраинного общества.

Биография

Родился 4 (16) октября 1849 года в селе Болчино Порховского уезда Псковской губернии, в родовом поместье.

В 1868 году с золотой медалью окончил Псковскую гимназию. Окончил Юридический факультет Санкт-Петербургского университета со степенью кандидата прав (1872) и стал работать там же на кафедре уголовного права. С 1874 года работал в Демидовском юридической лицее (с 1880 года, после защиты диссертации «О значении причинной связи в уголовном праве» — экстраординарным профессором кафедры уголовного права).

В 1882 году был назначен адъюнкт-профессором по кафедре уголовного права и судопроизводства в Военно-юридической академии (с 1890 — ординарный профессор) и доцентом Петербургского университета, совмещая эти должности с преподавательской деятельностью в Императорском Александровском лицее.

В 1887 году стал деканом юридического факультета Санкт-Петербургского университета, в 1888 году защитил докторскую диссертацию «Наказание в русском праве XVII в.». В 1889 году стал ординарным профессором Петербургского университета.

С 1893 года — помощник статс-секретаря, с 1897 года — статс-секретарь Государственного совета и управляющий отделением Свода законов Государственной канцелярии, где занимался систематизацией финляндских законов. С 1903 года — заслуженный профессор, с октября 1904 года — тайный советник и сенатор, с мая 1906 года — член Государственного совета.

В начале 1900-х годов вступил в Русское собрание. В 1907 году стал одним из учредителей и первым председателем Русского окраинного общества, разработал его устав.

Имел орден Св. Владимира 3-й степени.

Цитаты

…Враг на окраинах поднял голову потому, что завелся враг внутренний, и русские люди должны образовывать чуть ли не тайные общества для защиты русской национальности и русской государственности от собственных, когда-то покорённых дедами, инородцев. Победители, если не превратились ещё в побежденных, то оказались какими-то сконфуженными, виноватыми… Слова: «русский», «истинно-русский» не более как два года тому назад [в годы революции 1905—1907 — примечание], употреблялись в качестве слов ругательных; над словом «патриот» глумятся печатно профессора в академических изданиях. Так называемое «освободительное движение» окрашено было сплошь отрицанием русского национального чувства, притом только русского, а не польского, и не финского, и не еврейского. Все эти народы и народцы имели право на национальное чувство и его подъём; только русский национализм не признавался — его объявляли или «ремеслом и промыслом», или «неврастенией». [www.rusk.ru/st.php?idar=161377]

Сочинения

• О суде присяжных : (Из лекций по уголов. судопроизводству). Ярославль : тип. Губ. правл., 1875.
• Курс русского уголовного судопроизводства : Сост. по лекциям Н. Д. Сергеевского. Ярославль : изд. студентов Демидовского юрид. лицея, 1876
• О значении причинной связи в уголовном праве. Ярославль : типо-лит. Г. Фальк, 1880.
• Казуистика : Сб. судеб. случаев для практ. занятий по уголов. праву. Ярославль : тип. Г. Фальк, 1882. (Переиздания в 1891, 1900, 1908 г.)
• [dlib.rsl.ru/rsl01003000000/rsl01003545000/rsl01003545057/rsl01003545057.pdf Современные задачи уголовного законодательства в России] : (Вступит. лекция 12 янв. 1883 г.). Санкт-Петербург : тип. Правительствующего сената, 1883.
• Смертная казнь в России в XVII и первой половине XVIII века.
• Русское уголовное судопроизводство.
• [dlib.rsl.ru/rsl01003000000/rsl01003550000/rsl01003550698/rsl01003550698.pdf Наказание в русском праве XVII века.] Санкт-Петербург : А. Ф. Цинзерлинг, 1887.
• Русское уголовное право. Часть общая : Пособие к лекциям. Санкт-Петербург : тип. М-ва пут. сообщ. (А. Бенке), 1890. (Переиздания в 1896, 1900, 1905, 1908, 1910, 1911, 1913, 1915 г.)
• [dlib.rsl.ru/rsl01003000000/rsl01003555000/rsl01003555992/rsl01003555992.pdf К вопросу о коренных законах в.к. Финляндского.] Санкт-Петербург : Гос. тип., 1899
• К вопросу о финляндской автономии и основных законах. Санкт-Петербург : Гос. тип., 1902.
• Ешь меня, собака : (Наша главная болезнь) : [Памфлет]. Санкт-Петербург : тип. А. С. Суворина, 1907.
• Русское окраинное общество : Речь Н. Д. Сергеевского в первом собр. 27 апр. 1908 г. Санкт-Петербург : В. А. Балашев, 1908.
• Избранные труды. Москва : Буквовед, 2008.

Литература

• Бородкин М. М. Н. Д. Сергеевский и его отношение к финляндскому вопросу. Харьков, 1909.
• Боровитинов М. М. Николай Дмитриевич Сергеевский и его профессорская, научно-литературная и общественная деятельность: Биографический очерк. СПб., 1910.
• [dlib.rsl.ru/viewer/01004161228#?page=1265 Альманах современных русских государственных деятелей]. — СПб.: Тип. Исидора Гольдберга, 1897. — С. 1205.

Ссылки

• Иванов А. [www.rusk.ru/st.php?idar=161377 На страже русских интересов]

Отрывок, характеризующий Сергеевский, Николай Дмитриевич

– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.