Сергеев, Андрей Яковлевич

Андрей Яковлевич Сергеев
Андрей Сергеев выступает в литературном клубе «Авторник» (1997)
Дата рождения:	3 июня 1933(1933-06-03)
Место рождения:	Москва, СССР
Дата смерти:	27 ноября 1998(1998-11-27) (65 лет)
Место смерти:	Москва, Россия
Гражданство:	СССР СССР → Россия Россия
Род деятельности:	поэт, прозаик, переводчик

Андре́й Я́ковлевич Серге́ев (3 июня 1933, Москва — 27 ноября 1998, там же) — русский поэт, прозаик и переводчик.

Биография

Окончил Московский педагогический институт иностранных языков (1958). Как переводчик поэзии с английского языка публиковался с 1959 г., снискав репутацию одного из крупнейших мастеров стихотворного перевода, ведущего специалиста по англоязычной поэзии XX века. Классическими являются переводы Сергеева из Роберта Фроста, Карла Сэндберга, Джеймса Джойса, Уильяма Батлера Йейтса, Томаса Элиота, Дилана Томаса.

Как поэт входил в первую поэтическую группу неподцензурных московских авторов 1950-х — «группу Черткова». В поэтическом наследии Сергеева выделяются небольшие поэмы «Шварц» и «Розы», предвосхищающие плодотворную работу в этом жанре Елены Шварц (совпадение фамилий случайно). Первая публикация стихов Сергеева состоялась в 1993 в журналах «Новый мир» и «Новое литературное обозрение».

Проза Сергеева (первая публикация в 1990) распадается на две основные части: прозаические миниатюры иронически-абсурдистского плана (сам Сергеев называл эти тексты «рассказиками») и мемуарная проза, частично посвященная крупным литераторам, с которыми Сергеев тесно общался (Николаю Заболоцкому, Анне Ахматовой, Иосифу Бродскому, посвятившему Сергееву несколько значительных стихотворений, и др.), но главным образом рассказывающая о быте и нравах 1930-50-х гг. Из мемуарных глав, отличающихся большой наблюдательностью и скрупулезной точностью, Сергеев составил мозаичный по композиции текст «Альбом для марок» (1995), отмеченный Букеровской премией несмотря на то, что от романного жанра он достаточно далек.

Писательство и перевод были главным де­лом Андрея Сергеева, но коллекционирование занимало огромное место в его душе и жизни. В книге «Альбом для марок» он пишет: «Сколь­ко себя помню, я собирал монеты и марки… при лучших филателистических предпосылках вы­бор пал — окончательно — на нумизматику. В са­мом слове слышалось что-то изумительное». Нумизматические интересы А. Я. Сергеева не раз менялись. В юные годы он собирал, по его словам, весь мир и окрестности. Потом только Россию. Позднее увлекся антикой, а пос­ледние 30 лет собирал почти исключительно варварские подражания античным монетам, прежде всего «чеканенные или имевшие хожде­ние в пределах Российской империи / СССР», Накопленные соображения и выводы об этом богатом материале А. Я. Сергеев изложил в сво­их статьях и заметках. В 1990-е годы некоторые из них были напечатаны, две статьи вышли в трудах ГИМа, последняя статья — посмертно. В интервью 1998 года … сказал: «Если… коллекцию нельзя повторить, то имеет смысл её отдать в музей.» А уж когда речь зашла о его коллекции, то решительно заявил: «после моей смерти — в Исторический музей».

Погиб, переходя улицу по дороге домой с литературного вечера, — был сбит джипом. Воля А. Я. Сергеева выполнена: коллек­ция передана в дар Историческому музею.

Библиография

• Розы: Поэма. — М.: АРГО-РИСК, 1996.
• Omnibus: Альбом для марок. Портреты. О Бродском. Рассказики. — М.: Новое литературное обозрение, 1997.
• Изгнание бесов: Рассказики вперемежку со стихами. — М.: Новое литературное обозрение, 2000.
• Варварский чекан на Тамани. Москва, Нумизматика в Историческом музее, вып.115, 2001.
• Монеты варварского чекана на территории от Балкан до Средней Азии". Каталог коллекции Сергеева А. Я. в ГИМ, 2012.

Переводы

• Элиот Т. С. Полые люди : [Авторский сборник] / Сост., предисл. и примеч. В. Л. Топорова; пер. с англ. Н. Берберовой, О. А. Седаковой, А. Я. Сергеева, Я. Э. Пробштейна, В. Л. Топорова; илл. И. Г. Мосина. — СПб.: ООО «Издательский Дом „Кристалл“», 2000. — 464 с. — (Библиотека мировой литературы. Малая серия). — 10 000 экз. — ISBN 5-306-00018-5.
• Звездокол: Избр. переводы: поэты Англии, Ирландии, США, Австралии. — СПб.; М.: Летний сад, 2008. — 512 с.

Ссылки

• [www.litkarta.ru/russia/moscow/persons/sergeev-a/ Андрей Сергеев] на сайте «Новая литературная карта России»
• [www.rvb.ru/np/publication/02comm/04/06sergeev.htm Андрей Сергеев] на сайте «Неофициальная поэзия»
• [www.vekperevoda.com/1930/sergeev.htm Андрей Сергеев] на сайте «Век перевода»
• [www.vavilon.ru/texts/sergeev0.html Страница Андрея Сергеева на сайте «Вавилон»]
• [www.levin.rinet.ru/FRIENDS/SERGEEV/index.html Страница Андрея Сергеева на сайте Александра Левина]
• [gallery.vavilon.ru/people/s/sergeev/ Изображения Андрея Сергеева в галерее «Лица русской литературы»]
• [imwerden.de/cat/modules.php?name=books&pa=showbook&pid=972 Андрей Сергеев «О Бродском»]
• [may-almanac.chat.ru/num2/index.htm Андрей Сергеев в вестнике современного искусства Цирк «Олимп»]

Отрывок, характеризующий Сергеев, Андрей Яковлевич

Пока Пьер пробежал те несколько шагов, которые отделяли его от французов, длинный мародер в капоте уж рвал с шеи армянки ожерелье, которое было на ней, и молодая женщина, хватаясь руками за шею, кричала пронзительным голосом.
– Laissez cette femme! [Оставьте эту женщину!] – бешеным голосом прохрипел Пьер, схватывая длинного, сутоловатого солдата за плечи и отбрасывая его. Солдат упал, приподнялся и побежал прочь. Но товарищ его, бросив сапоги, вынул тесак и грозно надвинулся на Пьера.
– Voyons, pas de betises! [Ну, ну! Не дури!] – крикнул он.
Пьер был в том восторге бешенства, в котором он ничего не помнил и в котором силы его удесятерялись. Он бросился на босого француза и, прежде чем тот успел вынуть свой тесак, уже сбил его с ног и молотил по нем кулаками. Послышался одобрительный крик окружавшей толпы, в то же время из за угла показался конный разъезд французских уланов. Уланы рысью подъехали к Пьеру и французу и окружили их. Пьер ничего не помнил из того, что было дальше. Он помнил, что он бил кого то, его били и что под конец он почувствовал, что руки его связаны, что толпа французских солдат стоит вокруг него и обыскивает его платье.
– Il a un poignard, lieutenant, [Поручик, у него кинжал,] – были первые слова, которые понял Пьер.
– Ah, une arme! [А, оружие!] – сказал офицер и обратился к босому солдату, который был взят с Пьером.
– C'est bon, vous direz tout cela au conseil de guerre, [Хорошо, хорошо, на суде все расскажешь,] – сказал офицер. И вслед за тем повернулся к Пьеру: – Parlez vous francais vous? [Говоришь ли по французски?]
Пьер оглядывался вокруг себя налившимися кровью глазами и не отвечал. Вероятно, лицо его показалось очень страшно, потому что офицер что то шепотом сказал, и еще четыре улана отделились от команды и стали по обеим сторонам Пьера.
– Parlez vous francais? – повторил ему вопрос офицер, держась вдали от него. – Faites venir l'interprete. [Позовите переводчика.] – Из за рядов выехал маленький человечек в штатском русском платье. Пьер по одеянию и говору его тотчас же узнал в нем француза одного из московских магазинов.
– Il n'a pas l'air d'un homme du peuple, [Он не похож на простолюдина,] – сказал переводчик, оглядев Пьера.
– Oh, oh! ca m'a bien l'air d'un des incendiaires, – смазал офицер. – Demandez lui ce qu'il est? [О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?] – прибавил он.
– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.
– Ah, Ah! – проговорил офицер, нахмурившись. – Marchons! [A! A! Ну, марш!]
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.


В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.