Сергеев-Ценский, Сергей Николаевич

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Сергеев-Ценский С. Н.»)
Перейти к: навигация, поиск
Сергей Николаевич
Сергеев-Ценский
Имя при рождении:

Сергей Николаевич Сергеев

Место рождения:

село Бабино, Тамбовский уезд, Тамбовская губерния, Российская империя

Род деятельности:

прозаик, драматург, публицист

Годы творчества:

19001958

Жанр:

роман, повесть, рассказ

Язык произведений:

русский

Дебют:

сборник «Думы и грёзы» (1901)

Премии:

Награды:
Учёные степени и звания
Учёная степень:

доктор филологических наук

Учёное звание:

академик АН СССР

Серге́й Никола́евич Серге́ев-Це́нский (1875—1958) — русский советский писатель. Лауреат Сталинской премии первой степени (1941). Академик АН СССР (1943).





Биография

Родился 18 (30) сентября 1875 года в селе Бабино (ныне — село Преображенье Рассказовского района Тамбовской области[1]) в семье учителя. С пяти лет жил в Тамбове. В 1890 году окончил уездное училище, поступил в приготовительный класс Екатерининского учительского института, начал писать стихи. В 1892 году в «Тамбовских губернских ведомостях» был опубликован его первый прозаический опыт «Кочетовская плотина». В это время он прибавляет к своей фамилии псевдоним Ценский, который взят писателем от названия реки Цны, на берегах которой прошло его детство. В 1895 году окончил Глуховский учительский институт. Первые литературные публикации относятся к 1898 году. Был учителем до 1904 года. В 1904—1905 годах принимал участие в русско-японской войне. В 1914—1915 годах вновь призывался на военную службу офицером. Поручик запаса.

С конца Первой мировой войны жил в Крыму. В 1943 году получил степень доктора филологических наук за произведения о русских классиках.

Умер 3 декабря 1958 года. Похоронен в Алуште на территории своего дома-музея[2].

Творчество

С 1900 года Сергеев-Ценский начинает писать рассказы, а в 1901 году в Павлограде вышел поэтический сборник «Думы и грезы».

В 1907 году вышел принёсший литературную известность роман «Бабаев».

К наиболее известным произведениям писателя относится исторический роман-эпопея «Севастопольская страда» (19371939), посвящённая первой обороне Севастополя в 1854—1855 гг.

На протяжении более 40 лет Сергеев-Ценский создает свой эпический цикл «Преображение России» (19141958), включающий двенадцать романов, три повести и два этюда. Время действия всего цикла — от начала Первой мировой войны и до Февральской революции; все произведения, входящие в цикл, объединены между собой несколькими действующими лицами. При этом пять романов, написанных в 1934—1944 годах и повествующих о событиях войны, отличаются тем, что в них приведены различные исторические документы, выдержки из газет и комментарии.

Стиль Сергеева-Ценского отличает яркая образность; его описания природы, изображения характеров и батальные сцены богаты сравнениями и метафорами.

Вольфганг Казак[3]

Экранизации

В 1980 году по заказу Центрального телевидения на киностудии «Киевнаучфильм» был снят по мотивам повести Сергеева-Ценского «Медвежонок» одноимённый художественный телевизионный фильм. Это была первая экранизация произведений писателя. Автор сценария и режиссёр-постановщик Вячеслав Прокопенко

Награды и премии

Память

Глуховский государственный педагогический институт носил имя С. Н. Сергеева-Ценского.

Одна из улиц в Ленинском районе города Тамбова носит названа в честь писателя.

Библиография

Сочинения

  • Сад, 1906
  • Бабаев, 1908
  • Жестокость // «Новый мир», 1926, № 2-3 (повесть о временах революции)
  • Преображение России, 1914—1958
  • Обречённые на гибель, 1927
  • Зауряд-полк, 1934
  • Искать, всегда искать, 1935
  • Лютая зима, 1936
  • Брусиловский прорыв, 1943
  • Пушки выдвигают, 1944
  • Утренний взрыв, 1952
  • Преображение человека, 1955
  • Пушки заговорили, 1956
  • Севастопольская страда, 1939-40
  • Родная земля. Стихи, 1958

Собрание сочинений в 10 томах (Москва, «Художественная литература»,1955)

Издания до середины 1930-х гг.

  • Рассказы, т. I—VII, СПБ — М., 1907—1916; Полное собр. сочин., изд. «Мысль», Л., 1928;
  • Бабаев, Роман, изд. «Мысль», Л., 1928;
  • В грозу, [Рассказы], изд. «Федерация», Л., 1928;
  • Поэт и чернь. (Дуэль Лермонтова). Повесть, изд. «Пролетарий», Харьков, [1928];
  • Печаль полей, изд. 4, Моск. т-во писателей, [М., 1929];
  • Преображение. Эпопея, ч. 1. Валя. Роман, изд. 3, кн. II. Обреченные на гибель, Роман, изд. то же [М., 1929];
  • Поэт и поэтесса, изд. «Федерация», М., 1930;
  • Гоголь уходит в ночь, изд. «Советская литература», М., 1933;
  • Избранные произведения, ГИХЛ, [М.], 1933;
  • Движение, [Рассказы], изд. Моск. т-ва писателей, [М., 1933];
  • Мишель Лермонтов, Роман в 3 чч., изд. то же, [М., 1933];
  • Около моря [Рассказы], ГИХЛ [М. — Л.], 1934;
  • Невеста Пушкина, Роман в 2 чч., изд. «Советская литература», М., 1934;
  • Зауряд-полк, Роман, Гослитиздат, М., 1935;
  • Маяк в тумане, Рассказы, изд. «Советский писатель», М., 1935.

Собрание сочинений (1967)

С. Н. Сергеев-Ценский. Собрание сочинений в двенадцати томах. (Библиотека «Огонёк».) М.: Правда, 1967.

  • Том 1. Произведения 1902—1909 гг.: «Тундра», «Погост», «Счастье», «Верю!», «Маска», «Дифтерит», «Взмах крыльев», «Поляна», «Бред», «Сад», «Убийство», «Молчальники», «Лесная топь», «Бабаев», «Воинский начальник», «Печаль полей».
  • Том 2. Произведения 1909—1926 гг.: «Улыбка», «Движения», «Испуг», «Снег», «Неторопливое солнце», «Медвежонок» и др.
  • Том 3. Произведения 1927—1936 гг.: «Живая вода», «Старый полоз», «Верховод», «Гриф и Граф», «Мелкий собственник», «Сливы, вишни, черешни» и др.
  • Том 4. Произведения 1941—1943 гг.: «Флот и крепость», «Синопский бой», «В снегах», «Старый врач», «Дрофы», «Хитрая девчонка», «У края воронки»; эпопея «Севастопольская страда» (1 и 2 части); «Моя переписка и знакомство с А. М. Горьким».
  • Том 5. Эпопея «Севастопольская страда» (3, 4 и 5 части).
  • Том 6. Эпопея «Севастопольская страда» (6, 7 и 8 части).
  • Том 7. Эпопея «Севастопольская страда» (9 часть); эпопея «Преображение России» — 1 часть («Валя»).
  • Том 8. Эпопея «Преображение России» — 2 и 3 части («Обреченные на гибель» и «Преображение человека»).
  • Том 9. Эпопея «Преображение России» — 4, 5 и 6 части («Пристав Дерябин», «Пушки выдвигают» и «Пушки заговорили»).
  • Том 10. Эпопея «Преображение России» — 7, 8 и 9 части («Утренний взрыв», «Зауряд-полк» и «Лютая зима»).
  • Том 11. Эпопея «Преображение России» — 10 и 11 части («Бурная весна» и «Горячее лето»).
  • Том 12. Эпопея «Преображение России» — 12, 13, 14, 15, 16 и 17 части («Ленин в августе 1914 года», «Капитан Коняев», «Львы и солнце», «Весна в Крыму», «Искать, всегда искать!», «Свидание»).

О писателе

  • Кранихфельд В., Поэт красочных пятен, «Современный мир», 1910, VII (перепеч. в его книге «В мире идей и образов», т. II, СПБ, 1912);
  • Морозов М., Поэт безволия, в книге автора «Очерки по истории новейшей литературы», СПБ, 1911;
  • Горнфельд А., Путь Сергеева-Ценского, «Русское богатство», 1913, XII;
  • Бочачер М., Певец «обреченных», «Русский язык в советской школе», 1931, IV;
  • Воровский В., Нечто о г. Сергееве-Ценском, Сочинения, т. II, М.-Л., 1931;
  • Гоффеншефер М., Движение на месте, «Литературный критик», 1933, III;
  • Усиевич Е., Творческий путь Сергеева-Ценского, «Литературный критик», 1935, № 3;
  • Плукш П. И. Сергеев-Ценский — писатель, человек. М.: Современник, 1975;
  • Шевцов И. М. Подвиг богатыря: (о Сергееве-Ценском). Тамбов: Тамбовское книжное издательство, 1960.

Напишите отзыв о статье "Сергеев-Ценский, Сергей Николаевич"

Примечания

  1. [tambovgrad.ru/Tambovskaya-oblast/249-Preobrazhene-selo.html Преображенье]. Тамбовград. Проверено 27 декабря 2015.
  2. [www.geocaching.su/?pn=101&cid=7958 Могила С. Н. Сергеева-Ценского в Алуште]
  3. Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. — М. : РИК «Культура», 1996. — XVIII, 491, [1] с. — 5000 экз. — ISBN 5-8334-0019-8.. — С. 377.</span>
  4. </ol>

Ссылки

  • [www.alushta-info.com/history/muz-snsc.php Литературно-мемориальный музей С. Н. Сергеева-Ценского в Алуште]
  • [www.chukfamily.ru/Kornei/Critica/Sergeev.htm/ Корней Чуковский «О Сергееве-Ценском»]

Отрывок, характеризующий Сергеев-Ценский, Сергей Николаевич

«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…


В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
– Но в чем же, граф, вина Ключарева? – спросил Пьер.
– Это мое дело знать и не ваше меня спрашивать, – вскрикнул Растопчин.
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d'un desastre publique, et je n'ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu'est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]
– Mais rien, [Да ничего,] – отвечал Пьер, все не поднимая глаз и не изменяя выражения задумчивого лица.
Граф нахмурился.
– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.

Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.