Летов, Сергей Фёдорович
Поделись знанием:
– Хорошо, хорошо, мне теперь некогда, – сказал Ермолов и вышел из избы. Диспозиция, составленная Толем, была очень хорошая. Так же, как и в аустерлицкой диспозиции, было написано, хотя и не по немецки:
«Die erste Colonne marschiert [Первая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то, die zweite Colonne marschiert [вторая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то» и т. д. И все эти колонны на бумаге приходили в назначенное время в свое место и уничтожали неприятеля. Все было, как и во всех диспозициях, прекрасно придумано, и, как и по всем диспозициям, ни одна колонна не пришла в свое время и на свое место.
Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!
На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.
На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
– Ну помни же, – сказал граф Орлов Денисов унтер офицеру, отпуская его, – в случае ты соврал, я тебя велю повесить, как собаку, а правда – сто червонцев.
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.
– Ах, право, поздно, – сказал граф Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит все дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?
– Право, он врет, этот шельма, – сказал граф.
– Можно воротить, – сказал один из свиты, который почувствовал так же, как и граф Орлов Денисов, недоверие к предприятию, когда посмотрел на лагерь.
– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.
– Я уроков принимать ни от кого не хочу, а умирать с своими солдатами умею не хуже другого, – сказал он и с одной дивизией пошел вперед.
Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь, и с одной дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, что нужно ему было в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.
Между тем с фронта другая колонна должна была напасть на французов, но при этой колонне был Кутузов. Он знал хорошо, что ничего, кроме путаницы, не выйдет из этого против его воли начатого сражения, и, насколько то было в его власти, удерживал войска. Он не двигался.
Кутузов молча ехал на своей серенькой лошадке, лениво отвечая на предложения атаковать.
– У вас все на языке атаковать, а не видите, что мы не умеем делать сложных маневров, – сказал он Милорадовичу, просившемуся вперед.
– Не умели утром взять живьем Мюрата и прийти вовремя на место: теперь нечего делать! – отвечал он другому.
Когда Кутузову доложили, что в тылу французов, где, по донесениям казаков, прежде никого не было, теперь было два батальона поляков, он покосился назад на Ермолова (он с ним не говорил еще со вчерашнего дня).
– Вот просят наступления, предлагают разные проекты, а чуть приступишь к делу, ничего не готово, и предупрежденный неприятель берет свои меры.
Ермолов прищурил глаза и слегка улыбнулся, услыхав эти слова. Он понял, что для него гроза прошла и что Кутузов ограничится этим намеком.
– Это он на мой счет забавляется, – тихо сказал Ермолов, толкнув коленкой Раевского, стоявшего подле него.
Вскоре после этого Ермолов выдвинулся вперед к Кутузову и почтительно доложил:
– Время не упущено, ваша светлость, неприятель не ушел. Если прикажете наступать? А то гвардия и дыма не увидит.
Кутузов ничего не сказал, но когда ему донесли, что войска Мюрата отступают, он приказал наступленье; но через каждые сто шагов останавливался на три четверти часа.
Все сраженье состояло только в том, что сделали казаки Орлова Денисова; остальные войска лишь напрасно потеряли несколько сот людей.
Вследствие этого сражения Кутузов получил алмазный знак, Бенигсен тоже алмазы и сто тысяч рублей, другие, по чинам соответственно, получили тоже много приятного, и после этого сражения сделаны еще новые перемещения в штабе.
«Вот как у нас всегда делается, все навыворот!» – говорили после Тарутинского сражения русские офицеры и генералы, – точно так же, как и говорят теперь, давая чувствовать, что кто то там глупый делает так, навыворот, а мы бы не так сделали. Но люди, говорящие так, или не знают дела, про которое говорят, или умышленно обманывают себя. Всякое сражение – Тарутинское, Бородинское, Аустерлицкое – всякое совершается не так, как предполагали его распорядители. Это есть существенное условие.
Бесчисленное количество свободных сил (ибо нигде человек не бывает свободнее, как во время сражения, где дело идет о жизни и смерти) влияет на направление сражения, и это направление никогда не может быть известно вперед и никогда не совпадает с направлением какой нибудь одной силы.
Ежели многие, одновременно и разнообразно направленные силы действуют на какое нибудь тело, то направление движения этого тела не может совпадать ни с одной из сил; а будет всегда среднее, кратчайшее направление, то, что в механике выражается диагональю параллелограмма сил.
Ежели в описаниях историков, в особенности французских, мы находим, что у них войны и сражения исполняются по вперед определенному плану, то единственный вывод, который мы можем сделать из этого, состоит в том, что описания эти не верны.
Тарутинское сражение, очевидно, не достигло той цели, которую имел в виду Толь: по порядку ввести по диспозиции в дело войска, и той, которую мог иметь граф Орлов; взять в плен Мюрата, или цели истребления мгновенно всего корпуса, которую могли иметь Бенигсен и другие лица, или цели офицера, желавшего попасть в дело и отличиться, или казака, который хотел приобрести больше добычи, чем он приобрел, и т. д. Но, если целью было то, что действительно совершилось, и то, что для всех русских людей тогда было общим желанием (изгнание французов из России и истребление их армии), то будет совершенно ясно, что Тарутинское сражение, именно вследствие его несообразностей, было то самое, что было нужно в тот период кампании. Трудно и невозможно придумать какой нибудь исход этого сражения, более целесообразный, чем тот, который оно имело. При самом малом напряжении, при величайшей путанице и при самой ничтожной потере были приобретены самые большие результаты во всю кампанию, был сделан переход от отступления к наступлению, была обличена слабость французов и был дан тот толчок, которого только и ожидало наполеоновское войско для начатия бегства.
Наполеон вступает в Москву после блестящей победы de la Moskowa; сомнения в победе не может быть, так как поле сражения остается за французами. Русские отступают и отдают столицу. Москва, наполненная провиантом, оружием, снарядами и несметными богатствами, – в руках Наполеона. Русское войско, вдвое слабейшее французского, в продолжение месяца не делает ни одной попытки нападения. Положение Наполеона самое блестящее. Для того, чтобы двойными силами навалиться на остатки русской армии и истребить ее, для того, чтобы выговорить выгодный мир или, в случае отказа, сделать угрожающее движение на Петербург, для того, чтобы даже, в случае неудачи, вернуться в Смоленск или в Вильну, или остаться в Москве, – для того, одним словом, чтобы удержать то блестящее положение, в котором находилось в то время французское войско, казалось бы, не нужно особенной гениальности. Для этого нужно было сделать самое простое и легкое: не допустить войска до грабежа, заготовить зимние одежды, которых достало бы в Москве на всю армию, и правильно собрать находившийся в Москве более чем на полгода (по показанию французских историков) провиант всему войску. Наполеон, этот гениальнейший из гениев и имевший власть управлять армиею, как утверждают историки, ничего не сделал этого.
Он не только не сделал ничего этого, но, напротив, употребил свою власть на то, чтобы из всех представлявшихся ему путей деятельности выбрать то, что было глупее и пагубнее всего. Из всего, что мог сделать Наполеон: зимовать в Москве, идти на Петербург, идти на Нижний Новгород, идти назад, севернее или южнее, тем путем, которым пошел потом Кутузов, – ну что бы ни придумать, глупее и пагубнее того, что сделал Наполеон, то есть оставаться до октября в Москве, предоставляя войскам грабить город, потом, колеблясь, оставить или не оставить гарнизон, выйти из Москвы, подойти к Кутузову, не начать сражения, пойти вправо, дойти до Малого Ярославца, опять не испытав случайности пробиться, пойти не по той дороге, по которой пошел Кутузов, а пойти назад на Можайск и по разоренной Смоленской дороге, – глупее этого, пагубнее для войска ничего нельзя было придумать, как то и показали последствия. Пускай самые искусные стратегики придумают, представив себе, что цель Наполеона состояла в том, чтобы погубить свою армию, придумают другой ряд действий, который бы с такой же несомненностью и независимостью от всего того, что бы ни предприняли русские войска, погубил бы так совершенно всю французскую армию, как то, что сделал Наполеон.
Гениальный Наполеон сделал это. Но сказать, что Наполеон погубил свою армию потому, что он хотел этого, или потому, что он был очень глуп, было бы точно так же несправедливо, как сказать, что Наполеон довел свои войска до Москвы потому, что он хотел этого, и потому, что он был очень умен и гениален.
В том и другом случае личная деятельность его, не имевшая больше силы, чем личная деятельность каждого солдата, только совпадала с теми законами, по которым совершалось явление.
Совершенно ложно (только потому, что последствия не оправдали деятельности Наполеона) представляют нам историки силы Наполеона ослабевшими в Москве. Он, точно так же, как и прежде, как и после, в 13 м году, употреблял все свое уменье и силы на то, чтобы сделать наилучшее для себя и своей армии. Деятельность Наполеона за это время не менее изумительна, чем в Египте, в Италии, в Австрии и в Пруссии. Мы не знаем верно о том, в какой степени была действительна гениальность Наполеона в Египте, где сорок веков смотрели на его величие, потому что эти все великие подвиги описаны нам только французами. Мы не можем верно судить о его гениальности в Австрии и Пруссии, так как сведения о его деятельности там должны черпать из французских и немецких источников; а непостижимая сдача в плен корпусов без сражений и крепостей без осады должна склонять немцев к признанию гениальности как к единственному объяснению той войны, которая велась в Германии. Но нам признавать его гениальность, чтобы скрыть свой стыд, слава богу, нет причины. Мы заплатили за то, чтоб иметь право просто и прямо смотреть на дело, и мы не уступим этого права.
(перенаправлено с «Сергей Летов»)
| Сергей Летов | |
 2012 | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Дата рождения |
24 сентября 1956 (67 лет) |
| Место рождения | |
| Страна | |
| Профессии |
музыкант, саксофонист, импровизатор, музыкальный издатель |
| Жанры |
джаз, фри-джаз, авангард, импровизационная музыка, рок-музыка, экспериментальный рок, психоделический рок, джаз-рок, экспериментальная музыка |
| Коллективы |
«ДК», |
| [www.letov.ru ov.ru] | |
Серге́й Фёдорович Ле́тов (24 сентября 1956, Семипалатинск, Казахская ССР) — российский музыкант, саксофонист, импровизатор, основатель музыкального издания «Пентаграмма», занимается мастерингом компакт-дисков. Старший брат Егора Летова.
Сергей Летов играет на саксофонах (сопрано, тенор, баритон, C-Melody), бас-кларнете, флейтах (в том числе на флейте пикколо и альтовой), этнических деревянных духовых инструментах, духовых MIDI-контроллерах Akai EWI USB и Yamaha WX-5, инструментах собственного изобретения.
Работал с многочисленными группами и музыкантами, в том числе со своим братом Егором Летовым и его группой «Гражданская Оборона», Сергеем Курёхиным и его проектом Поп-механика, Алексеем Борисовым и Иваном Соколовским, группой «ДК», Валентиной Пономарёвой, группой EXIT project, Рада и Терновник. Писал музыку к фильмам и снимался в кино, появлялся в передачах на радио и телевидении. Автор музыки к спектаклям Театра на Таганке, МХАТа и др. театров в Москве, в Италии, Австрии.
Содержание
Биография
Учился в физико-математической школе-интернате при НГУ в Академгородке города Новосибирска. Окончил Московский институт тонкой химической технологии, аспирантуру во Всесоюзном институте авиационных материалов (ВИАМ), Эстрадно-духовое отделение Тамбовского культпросвет училища.
Работал над теплозащитными покрытиями советского шаттла «Буран»[1]. Самоучкой стал играть на саксофоне, флейте, бас-кларнете. С 1975 года живёт в Москве.
Первое публичное выступление — в апреле 1982, с ансамблем ударных инструментов Марка Пекарского (соло на баритон-саксофоне).
С младшим братом Игорем (Егором Летовым) у Сергея были многочисленные разногласия: «Главное наше с братом различие заключалось в том, что я никогда не стремился к широкой популярности. Количество публики на концертах и число поклонников для меня никогда не было чем-то важным. Для меня правильным путём была верность своим убеждениям и интересам. Мы с Игорем много спорили об этом. Его раздражала моя, скажем так, элитарность — то есть адресованность немногим. Причем раздражала сильно. Он чувствовал в этом постоянное посягательство на собственную внутреннюю правду. Когда Игорь был молодым человеком, он ощущал сильное давление с моей стороны, и многие мои знакомые справедливо меня за это порицали. Будто я слишком сильно на него давлю, пытаюсь привить ему свои взгляды на жизнь, а у него якобы есть свой собственный путь, правильный. Результатом этих разногласий и стал его отъезд из Москвы в Омск и прекращение наших совместных занятий музыкой в 1980-е годы. На самом деле, представления о его радикализме не очень обосновано. Игоря характеризует методичное выстраивание своего круга поклонников, определенный „маркетинг“, если можно такое слово употребить. Брат использовал четкие стратегии, причем действовал довольно жестко в этом плане. Он много об этом думал и совершенно безошибочно вел себя. На этом отчасти и основан его успех»[2].
В 1982—1993 годах работал с Сергеем Курёхиным как дуэтом, так и в проекте Курёхина «Поп-механика». Состоялись совместные выступления в СССР и Европе, съёмки в фильмах «Диалоги» и «Трагедия в стиле Рок», появление на телевидении в программе Музыкальный ринг.
С 1986 года сотрудничал с певицей Валентиной Пономарёвой. Дуэт давал концертные выступления, снимался в кино.
В 1985 Сергей Летов основал духовой ансамбль Три О, в котором в разное время принимали участие Аркадий Шилклопер (валторна), Аркадий Кириченко (туба, эуфониум, бас-труба, вокал), Александр Александров (фагот), Юрий Парфенов (труба, альт-хорн). Три"О" выступал почти на всех джазовых фестивалях СССР, а также в Европе и США.
С 1984 Сергей Летов играет и записывается с рок-группами — Аквариум, Центр, ДК, Алиса, ДДТ, Доктор, Весёлые картинки, Ночной проспект, Атональный синдром, Земля и небо, Мягкие звери и Иван Соколовский, Умка и Броневичок, Overdrive, Рада и Терновник, Московское время, Егор Летов и Гражданская Оборона, Олег Гаркуша и Михаил Коловский, Фёдор Чистяков.
Сотрудничал с Немецким культурным центром им. Гёте (Гёте-Институт). В рамках этого сотрудничества:
- выступал на выставках немецкой фотографии
- делал музыкальные программы, посвящённые изобретателям кино братьям Складановски и Францу Кафке
- С Алексеем Борисовым написал музыку к немому фильму Фридриха Мурнау «Фауст» (1926).
В 2003 году начал сотрудничать с немецким обществом «Запад-Восток BDWO».
С 1998 года выпускает CD-R в собственном издательстве «Пентаграмма». Некоторые альбомы, изданные таким образом, позднее были переизданы в виде компакт-дисков (издательства «ХОР Рекордз», «Отделение Выход»).
В декабре 1999 участвовал в проекте Грейс Юн «Конец Иллюзии» в Кёльне — последнем джазовом эфире тысячелетия на радио West-Deutsche Rundfunk. Принимал участие вместе с Три"О", пианистом Мэлом Уолдроном, вокалисткой Джин Ли, Романом Бункой, Бликсой Баргельдом (Einstürzende Neubauten) и другими.
Статьи Сергея Летова публикуются на сайтах [www.topos.ru Топос] и [www.specialradio.ru Специальное радио].
С октября 2004 читает лекции о современной музыке в Московском институте журналистики и литературного творчества (ИЖЛТ).
В связи с кризисом на Украине, в 2014 году Летов был вынужден отменить свои выступления: «Буквально осенью прошлого года я обсуждал с левыми украинскими активистами — партией „Боротьба“ и группой анархо-коммунистов и профсоюзных активистов, сгруппированных вокруг сайта Liva, — возможность тура по Центральной и Юго-Восточной Украине с показом „Одиннадцатого“. Он тогда вызывал большой интерес у профсоюзных активистов, в частности у харьковских и днепропетровских. Но ввиду известных событий, насколько я знаю, клуб Liva был разгромлен на следующий день после победы майдана, в феврале этого года. Поэтому сейчас этот тур невозможен. Интересно, что со стороны Украины заказ на показ этого фильма поступал не только от левых сил, но и от людей, изучающих историю родного края. В городе Запорожье, где у меня состоялся концерт в сентябре прошлого года, интерес был именно к тому, что фильм „Одиннадцатый“ снимался преимущественно на территории Запорожской области: для нынешних жителей интересно, как выглядела эта местность в 1928 году. Я думаю, что с победой реакционных сил на Украине показ этого фильма принципиально невозможен. Если снесли все памятники Ленину, то показывать фильм о Ленине и победе коммунизма — подписать себе если не смертный приговор, вызвать очень большие неприятности для всех, кто в этом участвует»[3].
Личная жизнь
Супруга — Ольга. Три дочери. Младшая родилась 19 января 2012 года[4].
Участие в прочих проектах
Среди прочих музыкантов и проектов, с которыми сотрудничал Сергей Летов:
- американский пианист Мэттью Шипп
- американский гитарист Джо Моррис
- японский пианист Ёриюки Харада
- японский квинтет саксофонистов SXQ
- немецкий ансамбль Эмбрио
- датский оркестр New Jungle Orchestra
- итальянский композитор и контрабасист Энрико Фацио
- певица тувинского происхождения Сайнхо Намчылак
- американская альтистка и скрипачка ЛаДонна Смит
- виолончелист Владислав Макаров
- пианист Роман Столяр
- клавишник Максим Трефан
- литовский тромбонист Витаутас Пилибавичюс
- немецкий тромбонист и исполнитель на диджериду Хайнц-Эрих Гёдеке
- немецкие концептуалисты Рут и Герт Гшвендтнеры
- израильский композитор, пианист и клавишник Михаил Агре
- французский тубист Паскаль Руссо
- перформансы и хэппенинги московских концептуалистов (с 1984) — «Коллективные действия» и Андрей Монастырский, ТОТАРТ.
- Ры Никонова (с 1995)
- Герман Виноградов (с 1998)
- Sax-Мафия
- Минус Иван
- РеМОнТ
- Хлам
- Ричардас Норвила
- Супрематический Проект
- Малевич-проект
- Ольга Кумегер
- Марал Якшиева
- Госплан
- Сергей Рыженко
- Новая Русская Альтернатива
- Александр Пиллаев
- Москва-Петушки
- Александр Ветров
- Юрий Зморович
- Анатолий Герасимов
- Джеллаба, 2 Макинтоша и Нагое Тело
- Русско-Украинский Проект
- Юрий Яремчук
- Exit Project
- Кафтан Смеха
- Импровизация в Музыке и Танце
- Zoo Jazz
- Fa'ata
- Хорхе Кампос
- Девять
- Новолуние
- Кенгуру
- Плохая Примета (группа) концерты «Гимны мирового кризиса»
- выступления с поэтами и писателями Ниной Искренко, Дмитрием Приговым, Львом Рубинштейном, Ниной Садур, Андреем Битовым, Вячеславом Куприяновым, Анной Альчук, Владимиром Друком, Татьяной Щербиной, Николаем Байтовым и Светой Литвак, Юлией Скородумовой, Константином Кедровым, Еленой Кацюбой, Людмилой Ходынской, Владимиром Климовым, Эркки Лаппалайненом (Финляндия-Швеция), Валером Новарина, Мишелем Уэльбеком (Франция), Михаилом Сухотиным, Мариной Князевой, Сергеем Бирюковым, Лесей Тышковской, Вилли Мельниковым.
Дискография
- Три"О". Триалог. SoLyd Records, SLR 0031, 1995
- Document. New music from Russia. The 80-s. Leo Records CD LR 805
- Conspiracy. Zurich 1989. Leo Records CD LR 810
- Conspiracy. Zurich 1989. Leo Records CD LR 811
- Conspiracy. Zurich 1989. Leo Records CD LR 812
- Sergey Kuryokhin. Polynesia. RCA Victor. VDJ-1209
- Сергей Курёхин Полинезия. SoLyd Records SLR 0267
- sergey kuryokhin & pop-mechanika. live in france. kurizza records, kr cd 804
- Enrico Fazio. — Vittorino Curci. Favola. C. V. C. 9921-2
- Kings & cabbages. Moscow Composers Orchestra. Leo Records Laboratory Leo Lab CD 005
- Moscow Composers Orchestra & Sainkho (Сайнхо Намчылак) Life at City Garden. U-Sound UD 95027
- Мягкие звери / Soft Animals. Conquest of the Arctic. random mdcd 001
- dice 2 [she says]. Ishtar Records CD002/1996
- Курёхин. Трагедия в стиле рок. СОЮЗ SZCD 0679-97
- Sergei Kuryokhin. Divine Madness. Leo Records LR CD 816
- Солдат Семёнов. Ни шагу назад! Звукореки AS-005
- Sainkho (Сайнхо Намчылак). Out of Tuva. Craw 6 EFA CD 07609 26
- ДДТ. Время. DDT Records. BD 154
- Инна Кузнецова. Одинокий остров + 4 Remakes DJ OBJie. Objective Music OMCD 0698
- Сучилин. Летов. Пиллаев. Пальма Мира. Objective Music B 106
- Умка и Броневичок. Командовать парадом. Отделение Выход В 100
- «АУ» (Свинья) «Праздник Непослушания или Последний День Помпеи» 1998 В 088
- Valentina Ponomareva. FORTE. boheme music CDBMR 904056
- Yury Yaremchuk. Duets. Landy Star LS-021-01
- Misha Feigin with Serguei Letov. Moscow in June. Spontaneous Folks Records
- ДК. ДМБ-85 — SS Records 0898
- ДК. Оккупация — SS Records 06/0701
- ДК. Оркестр Девушки Кати — SS Records 1201
- ДК. До Основанья, А Затем — SS Records 9804
- ДК. Пожар В Мавзолее — SS Rec 0020 — 1995 USA
- ДК. Снова Любовь Поселитца — SS Rec 1301
- Ник Рок-н-Ролл и группа Трите Души. Падре. Отделение Выход. В 148
- Сергей Курёхин. Италия. Solyd Records. SLR 0269/0270
- Сергей Курёхин. Ибливый опоссум. Solyd Records. SLR 0273
- Сергей Курёхин. Дон Карлос. Solyd Records. SLR 275
- Сергей Курёхин. Призрак Коммунизма. Solyd Records. SLR 0281
- ДК. Минное Поле им. 8 Марта — SS Rec 1802
- ДК. Москва Колбасная — SS Rec 16/1702
- Гражданская Оборона. Свобода. ХОР Рекордз HCD 075
- ДК. Семья Цветочных Королей — SS Rec 14/1502
- Три"О" и один Д. А. Пригов. ХОР рекордз HCD / 056a Pentagramma
- Сергей Летов Алексей Борисов Anton Nikkila. ХОР Рекордз. HCD 060a Pentagramma
- Гражданская Оборона. Звездопад. ХОР Рекордз. HCD-057
- Гражданская Оборона. Трибьют. Мистерия звука. MZ 075-2
- Прыжки в ширину. И. Захаров — В. Талабуев — Сергей Летов — А. Александров — В. Владимиров — С. Проскурин. Проект «Уральский Характер»
- Сергей Летов, Алексей Борисов, Д. А. Пригов. Концерт в О. Г. И. Отделение «ВЫХОД» В 168 — Pentagramma 027
- Гражданская Оборона. Свобода. ХОР Рекордз. HCD-085
- Enrico Fazio — Serguei Letov Compgni di strada cmc 2002-2
- Егор и Сергей Летовы. Концерт в о.г.и. ХОР Рекордз hcd-074
- Golden Years of Soviet New Jazz. Volume III Leo records GY 411
- Golden Years of Soviet New Jazz. Volume III Leo records GY 412
- SAX-MAFIA — HOR Records, hcd-078 Pentagramma
- Сергей Летов — Юрий Парфенов. Тайное учение. ХОР Рекордз / hcd-066
- SAX-MAFIA Mostrec 944 (CD-R) Pentagramma
- Zoo Jazz. Hivernale Pudeur. Sergey Letov. Pascal Rousseau. Ivan Sokolovsky. Exotica EXO 03137
- Alex Rostotsky/Yury Parfenov. Once Upon a Time in the City of Kazan Cosmic Sounds CS-17
- Vladimir Miller and Quartets. Long Arms CDLA 03052
- Андрей Сучилин. Quasiland RAIG R 002
- Virtual Flowers. Dark Cocktail. Random Music. www.golovibes.sovintel.ru RNDCD 006
- Sokolovsky Ivan, Letov Serguei. Simulated Prison. Random Music, 2005 RNDCD 007
- The New Blockaders/Gosplan Trio. Sound Sketch for Raging Flames www.klanggalerie.com gg92 CD
- Рада и Терновник. Заговоры. Выргород 041
- Саинхо Намчылак. Аржаана. Азия+ A035
- Сергей Курёхин. Поп-механика. Westbam. PMC 98007 2002
- TriO & Sainkho (Сайнхо Намчылак). Forgotten streets of St. Petersburg Leo Records CD LR 439
- Rada and Gosplan trio отделение выход CD B242
- Хлам Vudstokэvrиdэй отделение выход CD B 227
- Embryo 2000 live vol. 1 Indigo 9753-2
- Второй диск «Живой Маяковский» с участием трио КолЛеГа (М. Коловский, С. Летов, Олег Гаркуша)
- Moscow Composers Orchestra & Sainkho Namchylak. Portrait Of An Idealist. CD LR 527 — LEO RECORDS
- ХЛАМ. ИNDUSTRИAL DЖАZ. ОТДЕЛЕНИЕ ВЫХОД 2009 В253
- The BIG Sax CD. Contemporary Baritone Saxophones. SLAMCD 406 (Carlo Actis Dato, Charles Evans, George Haslam, Mikko Innanen, Sergey Letov, Javier Zalba)
- RИVUЩИЕ STRUNЫ ПРА ЛЮБОВЬ T.D. & T.П. •monotone 003
- ХЛАМ. СВЕРХ НОВЫИ СВЕРХ РУСКИЕ. ОТДЕЛЕНИЕ ВЫХОД 2009
- Расслоение. Рок-сюита по роману Анатолия Рясова «Прелюдия. Homo Innatus». Слой первый: Пепел. HB 125
- Расслоение. Рок-сюита по роману Анатолия Рясова «Прелюдия. Homo Innatus». Слой второй: Спектакль. HB 126
- Вера Сажина. Подземные Воды. ВОСХ 009
- Fuck The System Jazz
- Чёрный Протуберанец или Нам нужна Анархия!
- Адаптация. Цинга. Выргород 157
- 3F Project. Археология геополитики. Выргород 170
Винил
- Три отверстия. Ансамбль Современной Музыки Три"О". Мелодия С60-28461
- Сергей Курёхин. Полинезия. Мелодия С60-28421
- Sergey Kuryokhin. Introduction in Pop-mechanics. Leo Records LR 146
- Popularnaia Mehanika. Kino. West Bam. EFA WSFA 3F 57
- Валентина Пономарева. Искушение. Мелодия С60-28293
- Valentina Ponomareva. Intrusion. Leo Records LR 156
- Rocking Soviet. Antenne/Janus JD 10 CNUF 29749 10030
- Международный Джазовый Фестиваль Ленинград `89. Мелодия С60-30587 (Сайнхо + Сергей Летов + Александр Александров)
- Кузьма и ВиртУОзы. На Мягких лапах. Sutcliffe Rerords/Выргород
DVD
- Умка и броневик. Стеклянная рыбка: 10 лет в сети (Праздник поневоле) (2009, запись концерта 18.05.2008 в клубе IKRA. Выргород V03
- ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА 25 лет. КОНЦЕРТ-ПОСВЯЩЕНИЕ (Сергей Летов, Кузьма и Виртуозы и др.) (2010, запись концерта 26.01.2010 в клубе Орландина. Выргород V09
- олег гаркуша и сергей летов в клубе «посторонним в» екатеринбург 14.03.06 отделение выход В302
- Чёрный Протуберанец или Нам нужна Анархия!
Музыка к фильмам и спектаклям
Сергей Летов писал и/или исполнял музыку к следующим фильмам и спектаклям:
- Пауль Вегенер. Голем, как он пришёл в мир[5]. Музыкальное сопровождение немого кино
- Георг Вильгельм Пабст. «Сокровище»[6]. Музыкальное сопровождение немого кино
- Фридрих Мурнау. «Фауст. Народная легенда». Музыкальное сопровождение немого кино
- Дзига Вертов. «Одиннадцатый»[7]. Музыкальное сопровождение немого кино
- Музыкальное сопровождение кино: фильм Фридриха Мурнау «Носферату»
- 2004 музыка к телефильму «Николай Эрдман — выстрел самоубийцы» Алексея Бурыкина (ОРТ, «Цивилизация»)
- Музыкальное сопровождение кино: фильм Фрица Ланга «Метрополис» (с 2005 — совместно с Алексеем Борисовым и Александром Александровым)
- Музыкальное сопровождение кино: фильм Якова Протазанова «Аэлита» (с 2005 — совместно с Алексеем Борисовым и Ланой Аксёновой, Лидией Кавиной)
- Музыкальное сопровождение кино: фильм Василия Гончарова и Александра Ханжонкова «Оборона Севастополя»
- 2008 музыка к телефильму «Я гений Николай Глазков» Алексея Бурыкина
- Музыкальное сопровождение кино: мультфильм Лотты Райнигер «Приключения принца Ахмеда» (совместно с Керимовым Теймуром Надиром оглы)
- Музыкальное сопровождение кино: фильм Бунтаро Футагава «Ороти» (совместно с Владимиром Нелиновым)
- Музыкальное сопровождение кино: «Пустой номер» (фильм, 2013). Роль саксофониста / ангела-хранителя.
Работы в театре
- 1984—1999 с актёрами Александром Филиппенко, Алексеем Петренко, Виктором Персиком, Никой Косенковой.
- 1988—1989 в «Театре Импровизации Союза Театральных Деятелей СССР» (Олег Киселёв) «Сегодня мы импровизируем»
- 1990—1991 в «московских Творческих Мастерских» (Михаил Мокеев) — «Праздник Топора» (по «Преступлению и наказанию» Ф. М. Достоевского)
- 1989—1992 в «Школе Драматического Искусства» Анатолия Васильева «Визави», «Бесы»
- 1991 в «Центре Экспериментального Театра» в Риме — «Алкеста» Эврипида в постановке иранского режиссёра Шару Керадман. Выступления с труппой театра в Италии.
- 1992 «Смерть Принца Бессмертного» (эпизод битвы Рустама и Исфендияра по «Шах-Наме» Фирдоуси) — режиссёр и исполнитель Реза Керадман
- 1996—1998 «Стая» в «Классе Экспрессивной Пластики» под руководством Геннадия Абрамова — гастроли по Италии, Германии, Франции
- с 1996 — «Москва-Петушки» по поэме Венедикта Ерофеева (режиссёр Валентин Рыжий, поставлено в буфете Театра на Таганке). Спекталь гастролировал в США и Израиле.
- 1997 — с Кинетическим Театром Саши Пепеляева — «Рот-тишина» (по эссе Виктора Ерофеева «Мужское богатство»).
- 1998 — музыка к спектаклю Генриха фон Клейста «Принц Гомбургский» (реж. Михаил Мокеев), поставленного в театре Александра Калягина «Et Cetera»
- с 1998 «Марат и Маркиз да Сад» в Театре на Таганке (режиссёр Ю. П. Любимов).
- 1998 — музыка к спектаклю Владимира Сорокина «Hochzeitsreise» в театре «Saumarkt» в Фельдкирхе, Австрия (реж. Андреас Марент) и играл на премьере
- в 1999 — музыка к спектаклю «Джульетта и её Ромео» (текст Клима, постановка В. Берзина) во МХАТе им. Чехова
- в 2001 — музыка к спектаклю «Entre Nous» (реж. Кристоф Фётрийе), поставленному в театре «Человек»
- в 2008 — роль прорицателя Тиресия в спектакле «Антигона — VSEGDA» (реж. Ника Косенкова)
Напишите отзыв о статье "Летов, Сергей Фёдорович"
Примечания
- ↑ Липатов А. Нарушители порядка // Московский Наблюдатель. — 1998. — № 2.
- ↑ [sadwave.com/2014/12/sergey-letov/ Сергей Летов: «Могу ли я еще раз переступить через себя? Могу»]
- ↑ [www.business-gazeta.ru/article/118568/ Сергей Летов: «Музыка превратилась в сладкую конфетку, которую выдают офисным рабам в свободное от их службы время»]
- ↑ [www.newlookmedia.ru/?p=18110 «Летовых стало больше»] «Новый Взгляд»
- ↑ [www.academ.info/news/31411 Шедевры немого кино в Академгородке: «Голем, 1920»]
- ↑ [www.penza-press.ru/lenta-novostey/76445/saksofonist-sergej-letov-ozvuchit-v-kkz-penza-klassiku-nemogo-kino В Пензе саксофонист Сергей Летов озвучит классику немого кино]
- ↑ [www.siapress.ru/news/39828 В сургутском «Порту» сегодня выступает легендарный музыкант Сергей Летов]
Источники информации
- [www.letov.ru/sergei.html www.letov.ru/sergei.html]
См. также
- Три"О"
- Сакс-Мафия
- Сергей Курёхин
- Валентина Пономарёва
- Алексей Борисов
- Влад Быстров
- Иван Соколовский
- Егор Летов и Гражданская Оборона
- ДК
- Здорово и вечно (фильм)
- Следы на снегу (фильм, 2014)
Ссылки
- [www.letov.ru/sergei.html Официальный сайт] на портале братьев Летовых letov.ru
- [www.topos.ru/cgi-bin/my_reader.pl?author_id=175 Публикации Сергея Летова на сайте литературно-философского журнала «Топос»]
- [drugoynsk.ru/ljudi-muzyki/item/33-minus-ivan-pljus-beskonechnost.html Интервью с Аркадием ФриМэном и Сергеем Летовым о мемориальном проекте «Минус Иван»]
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Летов, Сергей Фёдорович
4 го октября утром Кутузов подписал диспозицию. Толь прочел ее Ермолову, предлагая ему заняться дальнейшими распоряжениями.– Хорошо, хорошо, мне теперь некогда, – сказал Ермолов и вышел из избы. Диспозиция, составленная Толем, была очень хорошая. Так же, как и в аустерлицкой диспозиции, было написано, хотя и не по немецки:
«Die erste Colonne marschiert [Первая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то, die zweite Colonne marschiert [вторая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то» и т. д. И все эти колонны на бумаге приходили в назначенное время в свое место и уничтожали неприятеля. Все было, как и во всех диспозициях, прекрасно придумано, и, как и по всем диспозициям, ни одна колонна не пришла в свое время и на свое место.
Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!
На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.
На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
– Ну помни же, – сказал граф Орлов Денисов унтер офицеру, отпуская его, – в случае ты соврал, я тебя велю повесить, как собаку, а правда – сто червонцев.
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.
– Ах, право, поздно, – сказал граф Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит все дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?
– Право, он врет, этот шельма, – сказал граф.
– Можно воротить, – сказал один из свиты, который почувствовал так же, как и граф Орлов Денисов, недоверие к предприятию, когда посмотрел на лагерь.
– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.
– Я уроков принимать ни от кого не хочу, а умирать с своими солдатами умею не хуже другого, – сказал он и с одной дивизией пошел вперед.
Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь, и с одной дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, что нужно ему было в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.
Между тем с фронта другая колонна должна была напасть на французов, но при этой колонне был Кутузов. Он знал хорошо, что ничего, кроме путаницы, не выйдет из этого против его воли начатого сражения, и, насколько то было в его власти, удерживал войска. Он не двигался.
Кутузов молча ехал на своей серенькой лошадке, лениво отвечая на предложения атаковать.
– У вас все на языке атаковать, а не видите, что мы не умеем делать сложных маневров, – сказал он Милорадовичу, просившемуся вперед.
– Не умели утром взять живьем Мюрата и прийти вовремя на место: теперь нечего делать! – отвечал он другому.
Когда Кутузову доложили, что в тылу французов, где, по донесениям казаков, прежде никого не было, теперь было два батальона поляков, он покосился назад на Ермолова (он с ним не говорил еще со вчерашнего дня).
– Вот просят наступления, предлагают разные проекты, а чуть приступишь к делу, ничего не готово, и предупрежденный неприятель берет свои меры.
Ермолов прищурил глаза и слегка улыбнулся, услыхав эти слова. Он понял, что для него гроза прошла и что Кутузов ограничится этим намеком.
– Это он на мой счет забавляется, – тихо сказал Ермолов, толкнув коленкой Раевского, стоявшего подле него.
Вскоре после этого Ермолов выдвинулся вперед к Кутузову и почтительно доложил:
– Время не упущено, ваша светлость, неприятель не ушел. Если прикажете наступать? А то гвардия и дыма не увидит.
Кутузов ничего не сказал, но когда ему донесли, что войска Мюрата отступают, он приказал наступленье; но через каждые сто шагов останавливался на три четверти часа.
Все сраженье состояло только в том, что сделали казаки Орлова Денисова; остальные войска лишь напрасно потеряли несколько сот людей.
Вследствие этого сражения Кутузов получил алмазный знак, Бенигсен тоже алмазы и сто тысяч рублей, другие, по чинам соответственно, получили тоже много приятного, и после этого сражения сделаны еще новые перемещения в штабе.
«Вот как у нас всегда делается, все навыворот!» – говорили после Тарутинского сражения русские офицеры и генералы, – точно так же, как и говорят теперь, давая чувствовать, что кто то там глупый делает так, навыворот, а мы бы не так сделали. Но люди, говорящие так, или не знают дела, про которое говорят, или умышленно обманывают себя. Всякое сражение – Тарутинское, Бородинское, Аустерлицкое – всякое совершается не так, как предполагали его распорядители. Это есть существенное условие.
Бесчисленное количество свободных сил (ибо нигде человек не бывает свободнее, как во время сражения, где дело идет о жизни и смерти) влияет на направление сражения, и это направление никогда не может быть известно вперед и никогда не совпадает с направлением какой нибудь одной силы.
Ежели многие, одновременно и разнообразно направленные силы действуют на какое нибудь тело, то направление движения этого тела не может совпадать ни с одной из сил; а будет всегда среднее, кратчайшее направление, то, что в механике выражается диагональю параллелограмма сил.
Ежели в описаниях историков, в особенности французских, мы находим, что у них войны и сражения исполняются по вперед определенному плану, то единственный вывод, который мы можем сделать из этого, состоит в том, что описания эти не верны.
Тарутинское сражение, очевидно, не достигло той цели, которую имел в виду Толь: по порядку ввести по диспозиции в дело войска, и той, которую мог иметь граф Орлов; взять в плен Мюрата, или цели истребления мгновенно всего корпуса, которую могли иметь Бенигсен и другие лица, или цели офицера, желавшего попасть в дело и отличиться, или казака, который хотел приобрести больше добычи, чем он приобрел, и т. д. Но, если целью было то, что действительно совершилось, и то, что для всех русских людей тогда было общим желанием (изгнание французов из России и истребление их армии), то будет совершенно ясно, что Тарутинское сражение, именно вследствие его несообразностей, было то самое, что было нужно в тот период кампании. Трудно и невозможно придумать какой нибудь исход этого сражения, более целесообразный, чем тот, который оно имело. При самом малом напряжении, при величайшей путанице и при самой ничтожной потере были приобретены самые большие результаты во всю кампанию, был сделан переход от отступления к наступлению, была обличена слабость французов и был дан тот толчок, которого только и ожидало наполеоновское войско для начатия бегства.
Наполеон вступает в Москву после блестящей победы de la Moskowa; сомнения в победе не может быть, так как поле сражения остается за французами. Русские отступают и отдают столицу. Москва, наполненная провиантом, оружием, снарядами и несметными богатствами, – в руках Наполеона. Русское войско, вдвое слабейшее французского, в продолжение месяца не делает ни одной попытки нападения. Положение Наполеона самое блестящее. Для того, чтобы двойными силами навалиться на остатки русской армии и истребить ее, для того, чтобы выговорить выгодный мир или, в случае отказа, сделать угрожающее движение на Петербург, для того, чтобы даже, в случае неудачи, вернуться в Смоленск или в Вильну, или остаться в Москве, – для того, одним словом, чтобы удержать то блестящее положение, в котором находилось в то время французское войско, казалось бы, не нужно особенной гениальности. Для этого нужно было сделать самое простое и легкое: не допустить войска до грабежа, заготовить зимние одежды, которых достало бы в Москве на всю армию, и правильно собрать находившийся в Москве более чем на полгода (по показанию французских историков) провиант всему войску. Наполеон, этот гениальнейший из гениев и имевший власть управлять армиею, как утверждают историки, ничего не сделал этого.
Он не только не сделал ничего этого, но, напротив, употребил свою власть на то, чтобы из всех представлявшихся ему путей деятельности выбрать то, что было глупее и пагубнее всего. Из всего, что мог сделать Наполеон: зимовать в Москве, идти на Петербург, идти на Нижний Новгород, идти назад, севернее или южнее, тем путем, которым пошел потом Кутузов, – ну что бы ни придумать, глупее и пагубнее того, что сделал Наполеон, то есть оставаться до октября в Москве, предоставляя войскам грабить город, потом, колеблясь, оставить или не оставить гарнизон, выйти из Москвы, подойти к Кутузову, не начать сражения, пойти вправо, дойти до Малого Ярославца, опять не испытав случайности пробиться, пойти не по той дороге, по которой пошел Кутузов, а пойти назад на Можайск и по разоренной Смоленской дороге, – глупее этого, пагубнее для войска ничего нельзя было придумать, как то и показали последствия. Пускай самые искусные стратегики придумают, представив себе, что цель Наполеона состояла в том, чтобы погубить свою армию, придумают другой ряд действий, который бы с такой же несомненностью и независимостью от всего того, что бы ни предприняли русские войска, погубил бы так совершенно всю французскую армию, как то, что сделал Наполеон.
Гениальный Наполеон сделал это. Но сказать, что Наполеон погубил свою армию потому, что он хотел этого, или потому, что он был очень глуп, было бы точно так же несправедливо, как сказать, что Наполеон довел свои войска до Москвы потому, что он хотел этого, и потому, что он был очень умен и гениален.
В том и другом случае личная деятельность его, не имевшая больше силы, чем личная деятельность каждого солдата, только совпадала с теми законами, по которым совершалось явление.
Совершенно ложно (только потому, что последствия не оправдали деятельности Наполеона) представляют нам историки силы Наполеона ослабевшими в Москве. Он, точно так же, как и прежде, как и после, в 13 м году, употреблял все свое уменье и силы на то, чтобы сделать наилучшее для себя и своей армии. Деятельность Наполеона за это время не менее изумительна, чем в Египте, в Италии, в Австрии и в Пруссии. Мы не знаем верно о том, в какой степени была действительна гениальность Наполеона в Египте, где сорок веков смотрели на его величие, потому что эти все великие подвиги описаны нам только французами. Мы не можем верно судить о его гениальности в Австрии и Пруссии, так как сведения о его деятельности там должны черпать из французских и немецких источников; а непостижимая сдача в плен корпусов без сражений и крепостей без осады должна склонять немцев к признанию гениальности как к единственному объяснению той войны, которая велась в Германии. Но нам признавать его гениальность, чтобы скрыть свой стыд, слава богу, нет причины. Мы заплатили за то, чтоб иметь право просто и прямо смотреть на дело, и мы не уступим этого права.
