Серебренников, Пётр Иосифович
Поделись знанием:
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n'entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
| Пётр Иосифович Серебренников | |
 | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Дата смерти | |
| Принадлежность | |
| Род войск |
Флот |
| Звание | |
| Сражения/войны | |
Пётр Ио́сифович Сере́бренников (22 июня 1853 — 27 мая 1905) — русский морской офицер, капитан 1-го ранга.
Биография
Из дворян, уроженец Нижегородской губернии, сын коллежского советника.
- 16 сентября 1870 — Воспитанник Морского училища.
- 31 марта 1871 — Принят на действительную службу.
- 31 марта 1874 — Гардемарин.
- 30 августа 1875 — Мичман.
- 22 сентября 1875 — 29 мая 1876 — Командирован в переменный состав учебного морского гимнастического заведения.
- 19 октября 1876 — Исполняющий должность ревизора крейсера «Изумруд».
- 17 февраля 1877 — Переведен в 1-й флотский экипаж.
- 1 января 1884 — Лейтенант.
- 20 сентября 1884 — Командир 9-й роты крейсера «Европа».
- 15 октября 1884 — Ревизор эскадренного броненосца «Пётр Великий» с переводом в 3-й флотский экипаж.
- 18 января 1888 — Назначен в минный офицерский класс слушателем краткого двухмесячного курса.
- 29 марта 1888 — Выдержал экзамен по окончании курсов удовлетворительно.
- 20 апреля 1888 — Заведующий миноносцем № 63 в составе Шхерного отряда.
- 4 мая 1888 — Заграничное плаванье на мореходной канонерской лодке «Манджур» с переводом в 1-й флотский экипаж.
- 11 ноября 1888 — Ревизор фрегата «Владимир Мономах» с переводом в 4-й флотский экипаж.
- 21 апреля 1890 — Капитан-лейтенант.
- 30 мая 1890 — Списан с корабля в экипаж.
- 1 июня 1890 — Командир миноноски № 116.
- 9 июня 1890 — Командир канонерской лодки «Дождь» с переводом во 2-й флотский экипаж.
- 11 сентября 1890 — 1 марта 1891 — Запасной член военно-морского суда Кронштадтского порта.
- 21 апреля 1891 — Капитан 2-го ранга.
- 1891—1896 — Старший офицер броненосного крейсера «Россия».
- 13 июня 1896 — Командир минного крейсера «Гайдамак».
- 19 мая 1897 до 6 декабря 1898 — Командир канонерской лодки «Кореец».
- 6 декабря — 9 декабря 1898 — Командир броненосца береговой обороны «Вещун».
- 29 марта 1899 — 18 апреля 1899 — Командир броненосец береговой обороны «Стрелец».
- 18 апреля 1899 — Капитан 1-го ранга за отличие.
- 27 марта 1900 — 9 сентября 1902 — Командир крейсера 1-го ранга «Россия».
- Декабрь 1902 — Командир 18-го флотского экипажа и эскадренного броненосца «Бородино».
- 25 октября 1904 — Отрешен от командования 18-м флотским экипажем.
27 мая 1905 г. героически погиб с кораблем в Цусимском сражении. Во время боя он был тяжело ранен (ему повредило шею и оторвало кисть левой руки), но даже на операционном столе он «ни на минуту не терял сознания и все время отдавал распоряжения, интересуясь ходом боя и ободряя команду» (Новиков-Прибой).
Участие в народовольческом движении
Состоял членом морского кружка Военной организации партии «Народная воля» в Кронштадте. В 1874 г. вместе с мичманом В.Н. Миклухой гардемарин Серебренников распространял нелегальную литературу и намеревался оставить военную службу, чтобы примкнуть к «хождению в народ». После разгрома Военной организации «Народной Воли», оставил революционную деятельность.
Семья
- Супруга: Фаинева Вера Ивановна.
- Дочь: Екатерина (27.7.1883)
Отличия
- Орден Святого Станислава III степени (8.4.1879)
- Орден Святой Анны III степени (1.1.1887)
- Орден Святого Владимира IV степени с бантом (22.9.1890)
- Орден Святого Станислава II степени (1892)
- Орден Святого Владимира IV степени с бантом (22.09.1895) за 20 кампаний
- Орден Святой Анны II степени (06.12.1895)
- Орден Святого Владимира III степени (06.12.1901)
Источники
- [hrono.ru/biograf/bio_s/serebren_po.html Серебренников, Петр Осипович] (рус.). — Биография, фото. Проверено 19 ноября 2011. [www.webcitation.org/67lYxpFGN Архивировано из первоисточника 19 мая 2012].
|
Это заготовка статьи о военном деятеле. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Напишите отзыв о статье "Серебренников, Пётр Иосифович"
Отрывок, характеризующий Серебренников, Пётр Иосифович
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n'entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
