Серебров, Александр Александрович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Александр Александрович Серебров

Серебров на почтовой марке СССР
Страна:

СССР СССРРоссия Россия

Дата рождения:

15 февраля 1944(1944-02-15)

Место рождения:

Москва, РСФСР, СССР

Дата смерти:

12 ноября 2013(2013-11-12) (69 лет)

Место смерти:

Москва, Россия

Награды:

Алекса́ндр Алекса́ндрович Серебро́в (15 февраля 1944, Москва12 ноября 2013, там же) — советский космонавт. Герой Советского Союза.





Биография

Родился 15 февраля 1944 года в Москве.

Отец — Серебров Александр Васильевич, (1902—1985), военнослужащий, начальник уголовного розыска города Пушкин Ленинградской области. После окончания Отечественной войны отец с семьёй не жил. Считая жену погибшей, он женился вторично.
Мать — Куликовская Мария Владиславовна, (1909 — 21.04.2000), врач.

В 1958 году окончил семь классов средней школы № 14 города Кирова. В 1961 году окончил (с серебряной медалью) среднюю школу № 36 города Москвы. В 1967 году окончил Московский физико-технический институт.

После окончания института в течение 9 лет занимался научной деятельностью на одной из кафедр Московского физико-технического института. В 1970 году окончил аспирантуру МФТИ по специальности «Физика жидкостей, газов и плазмы».

В 1974 году окончил Университет марксизма-ленинизма при Мытищинском горкоме КПСС. Член КПСС с 1976 года.

С 1976 года работал в научно-производственном объединении «Энергия», участвовал в разработке и испытаниях космических аппаратов.

1 декабря 1978 года Александр Серебров зачислен в отряд советских космонавтов. Прошёл полный курс общекосмической подготовки и подготовки к полётам на космических кораблях типа «Союз Т» и орбитальной станции «Салют».

Совершил четыре полёта на космических кораблях «Союз Т-7» на «Салют-7» (вернулся на «Союз Т-5»), «Союз Т-8» на «Салют-7», «Союз ТМ-8» и «Союз ТМ-17» (обе экспедиции на станцию «Мир»). Суммарный налёт 372 суток 22 часа. Совершил 10 выходов в открытый космос. Превзошёл эти рекорды лишь Анатолий Соловьёв в 1997 году. Суммарное время работы в безвоздушном пространстве — 31 час 49 минут.

Ушёл в отставку 10 мая 1995 года. Вёл телепередачу «Уроки из космоса» для привлечения молодёжи к космосу.

Скоропостижно скончался 12 ноября 2013 года, в возрасте 69 лет. Похоронен 15 ноября на Останкинском кладбище.

Жена — Сереброва (Влащенко) Екатерина Прокофьевна, (1942 г.р.), артистка балета Государственного академического ансамбля народных танцев СССР, на пенсии.
Сын — Кирилл, (1969 г.р.).

Награды и почётные звания

Награды СССР и Российской Федерации

Иностранные награды
Звания

Книги

  • Серебров А., Дайсаку Икеда. Космос: Земля: Человек: Диалоги / Пер. с яп. — 2-е изд., М.: Изд-во Моск. ун-та, 2011. — 279 с. — Серия «Верить в человека: Избранные сочинения Дайсаку Икеды». — 1500 экз., ISBN 978-5-211-06225-2.

Напишите отзыв о статье "Серебров, Александр Александрович"

Примечания

  1. [graph.document.kremlin.ru/page.aspx?1166508 Указ Президента Российской Федерации от 14 января 1994 года N 156 «О награждении орденом Дружбы народов лётчика-космонавта Сереброва А. А.»].
  2. [news.kremlin.ru/media/events/files/41d36902b3a8cbf794c5.pdf Указ Президента Российской Федерации от 12 апреля 2011 года № 436 «О награждении медалью „За заслуги в освоении космоса“»].
  3. [www.kaluga-gov.ru/%D1%81%D1%82%D0%B0%D1%82%D1%8C%D1%8F/%D0%BF%D0%BE%D1%87%D0%B5%D1%82%D0%BD%D1%8B%D0%B5-%D0%B3%D1%80%D0%B0%D0%B6%D0%B4%D0%B0%D0%BD%D0%B5-%D0%B3%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B4%D0%B0-%D0%BA%D0%B0%D0%BB%D1%83%D0%B3%D0%B8_136783330 Почётные граждане города Калуги].
  4. [gagarinadmin.ru/index/k_k/0-142 Почётные граждане города Гагарин].
  5. [www.dolgoprudny.ru/bio/pochet.html Почётные граждане города Долгопрудного]
  6. [www.mo-kirov.ru/city/honorary/ Почётные граждане города Кирова].
  7. [www.baikonuradm.ru/index.php?mod=180 Официальный сайт администрации г. Байконур. Почётные граждане города].
  8. [www.mipt.ru/institute/results/2009-arpg7efyaxk.pdf Результаты работы Московского физико-технического института (государственного университета) в 2009 году] / Под ред. Н. Н. Кудрявцева, Т. В. Кондранина, Е. В. Глуховой, Л. В. Ковалёвой. — М.: МФТИ, 2010. — С. 10. — 233 с.
  9. Ю. Батурин [za-nauku.mipt.ru/hardcopies/2007/1783/branch.html Герой Советского Союза Александр Серебров: «Инопланетянина-мотоциклиста на орбиту запустил я…»] // Новая газета. — 2010. — № 22.

См. также

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=2014 Серебров, Александр Александрович]. Сайт «Герои Страны».

  • [www.astronaut.ru/as_rusia/energia/text/serebrov.htm Космическая энциклопедия].
  • [faki.fizteh.ru/ourfaces/fakipride.html?start=0&img=415128 Физтех.ру / ФАКИ / Наши лица / Гордость факультета].
  • [rhunwolf.livejournal.com/419243.html Интервью с Александром Серебровым].
  • [tvroscosmos.ru/frm/encyclopaedia/kosmonavt/52.php Космонавт Александр Серебров]. Видеоэнциклопедия «Космонавты». Телестудия Роскосмоса.

Отрывок, характеризующий Серебров, Александр Александрович

Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.


Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.