Серебров, Лев Борисович

Лев Борисович Серебров
Депутат Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации
24 декабря 2007 — 4 декабря 2011
Рождение:	1 мая 1939(1939-05-01) Воронеж, РСФСР, СССР
Смерть:	31 декабря 2011(2011-12-31) (72 года) Москва, Россия
Партия:	Единая Россия
Образование:	Ташкентское высшее общевойсковое командное училище имени В. И. Ленина → Военно-политическая академия имени В. И. Ленина
Награды:

Лев Борисович Серебров (1 мая 1939, Воронеж — 31 декабря 2011, Москва) — депутат Государственной Думы, член фракции Единая Россия, заместитель председателя Комитета ГД по делам ветеранов, первый заместитель председателя Всероссийской общественной организации ветеранов «Боевое братство».

Биография

Родился 1 мая 1939 года в г. Воронеже. Отец, Борис Георгиевич Серебров, был специалистом по японскому языку. В начале Великой Отечественной войны поступил на военную службу. В 1943 году был заброшен в Японию. Пропал без вести. Мать, Галина Сергеевна Сереброва (в девичестве Попова) занималась воспитанием сына.

В 1959 году поступил в Ташкентское высшее общевойсковое командное училище имени В. И. Ленина, которое окончил в 1962 г. В период учёбы в училище увлекался футболом. Будучи курсантом, приглашался в основной состав одной из сильнейших в то время футбольных команд СССР «Пахтакор». Однако, остался на военной службе.

По окончании ТВОКУ был назначен на должность секретаря комсомольской организации училища.

В 1966 году старший лейтенант Серебров поступил в Военно-политическую академию имени В. И. Ленина, которую окончил в 1970 году с отличием. По окончании академии проходил военную службу в Туркестанском военном округе (ТуркВО) — Ташкент, Небит-Даг, Кизыл-Арват, Термез.

В 1977 году подполковник Серебров был назначен на должность начальника политического отдела 108-й Невельской мотострелковой дивизии в г. Термезе Узбекской ССР. В декабре 1979 года дивизия первой вошла в Афганистан.

В 1981 году полковник Серебров поступил в Военную академию Генерального штаба Вооружённых сил СССР им. К. Е. Ворошилова и окончил её в 1983 году.

С 1983 г. по 1985 г. — первый заместитель начальника политупправления, Члена Военного Совета Армии в г. Нора (ГСВГ). С 1985 г. по 1987 г. — генерал-майор Серебров Л. Б. начальник политуправления, Член Военного Совета Армии в г. Ивано-Франковск Украинской ССР.

С 1987 по 1989 гг. во второй раз откомандирован в Афганистан, входил в оперативную группу Министерства обороны (руководитель — генерал армии В. И. Варенников).

С 1989 г. по 1991 г. — заместитель главного военного советника в Анголе.

В 1991 г. был уволен в запас в звании генерал-майора.

В 1991—2007 гг. возглавлял ряд коммерческих структур, в том числе до 2007 г. был генеральным директором ООО «Техвнешторг».

С 1991 г. сотрудничал с различными ветеранскими организациями. Являлся идеологом, создателем и организатором Всероссийской общественной организации ветеранов «Боевое братство».

С 1997 г. занимал пост первого заместителя председателя «Боевое братство» (председатель — Борис Громов), c 2009 года — председателя его исполкома.

В 2007 г. был избран депутатом Государственной Думы ФС РФ пятого созыва в составе федерального списка кандидатов, выдвинутого Всероссийской политической партией «Единая Россия» (№ 13 в региональной группе № 54 (Московская область)). Член фракции «Единая Россия», заместитель председателя Комитета ГД по делам ветеранов.

Умер 31 декабря 2011 года после тяжёлой продолжительной болезни, похороны состоялись 3 января 2012 года на Троекуровском кладбище Москвы.

Личная жизнь

Был женат, имел двух дочерей, троих внуков.

Его жена, Эллеонора Анатольевна, — педиатр, детский офтальмолог, в настоящее время на пенсии.

Награды

• Орден «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» III степени
• Орден Дружбы народов
• Два ордена Красной Звезды
• Медали «За безупречную службу» I, II, III степеней
• Ордена Звезды Демократической Республики Афганистан I, II, III степеней

Ссылки

• [www.bbratstvo.com/print/56 Лев Борисович Серебров, первый заместитель Председателя Организации «Боевое братство».]

Отрывок, характеризующий Серебров, Лев Борисович

Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
«Уж не опоздал ли я? – подумал Пьер. – Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати». Пьер не позволял себе размышлять о том, что ему предстояло, но торопился поскорее действовать.
Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие. Даже и под широким кафтаном трудно было спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя было поместить его незаметным. Кроме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его. «Все равно, кинжал», – сказал себе Пьер, хотя он не раз, обсуживая исполнение своего намерения, решал сам с собою, что главная ошибка студента в 1809 году состояла в том, что он хотел убить Наполеона кинжалом. Но, как будто главная цель Пьера состояла не в том, чтобы исполнить задуманное дело, а в том, чтобы показать самому себе, что не отрекается от своего намерения и делает все для исполнения его, Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни вместе с пистолетом тупой зазубренный кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет.
Подпоясав кафтан и надвинув шапку, Пьер, стараясь не шуметь и не встретить капитана, прошел по коридору и вышел на улицу.
Тот пожар, на который так равнодушно смотрел он накануне вечером, за ночь значительно увеличился. Москва горела уже с разных сторон. Горели в одно и то же время Каретный ряд, Замоскворечье, Гостиный двор, Поварская, барки на Москве реке и дровяной рынок у Дорогомиловского моста.
Путь Пьера лежал через переулки на Поварскую и оттуда на Арбат, к Николе Явленному, у которого он в воображении своем давно определил место, на котором должно быть совершено его дело. У большей части домов были заперты ворота и ставни. Улицы и переулки были пустынны. В воздухе пахло гарью и дымом. Изредка встречались русские с беспокойно робкими лицами и французы с негородским, лагерным видом, шедшие по серединам улиц. И те и другие с удивлением смотрели на Пьера. Кроме большого роста и толщины, кроме странного мрачно сосредоточенного и страдальческого выражения лица и всей фигуры, русские присматривались к Пьеру, потому что не понимали, к какому сословию мог принадлежать этот человек. Французы же с удивлением провожали его глазами, в особенности потому, что Пьер, противно всем другим русским, испуганно или любопытна смотревшим на французов, не обращал на них никакого внимания. У ворот одного дома три француза, толковавшие что то не понимавшим их русским людям, остановили Пьера, спрашивая, не знает ли он по французски?
Пьер отрицательно покачал головой и пошел дальше. В другом переулке на него крикнул часовой, стоявший у зеленого ящика, и Пьер только на повторенный грозный крик и звук ружья, взятого часовым на руку, понял, что он должен был обойти другой стороной улицы. Он ничего не слышал и не видел вокруг себя. Он, как что то страшное и чуждое ему, с поспешностью и ужасом нес в себе свое намерение, боясь – наученный опытом прошлой ночи – как нибудь растерять его. Но Пьеру не суждено было донести в целости свое настроение до того места, куда он направлялся. Кроме того, ежели бы даже он и не был ничем задержан на пути, намерение его не могло быть исполнено уже потому, что Наполеон тому назад более четырех часов проехал из Дорогомиловского предместья через Арбат в Кремль и теперь в самом мрачном расположении духа сидел в царском кабинете кремлевского дворца и отдавал подробные, обстоятельные приказания о мерах, которые немедленно должны были бытт, приняты для тушения пожара, предупреждения мародерства и успокоения жителей. Но Пьер не знал этого; он, весь поглощенный предстоящим, мучился, как мучаются люди, упрямо предпринявшие дело невозможное – не по трудностям, но по несвойственности дела с своей природой; он мучился страхом того, что он ослабеет в решительную минуту и, вследствие того, потеряет уважение к себе.
Он хотя ничего не видел и не слышал вокруг себя, но инстинктом соображал дорогу и не ошибался переулками, выводившими его на Поварскую.
По мере того как Пьер приближался к Поварской, дым становился сильнее и сильнее, становилось даже тепло от огня пожара. Изредка взвивались огненные языка из за крыш домов. Больше народу встречалось на улицах, и народ этот был тревожнее. Но Пьер, хотя и чувствовал, что что то такое необыкновенное творилось вокруг него, не отдавал себе отчета о том, что он подходил к пожару. Проходя по тропинке, шедшей по большому незастроенному месту, примыкавшему одной стороной к Поварской, другой к садам дома князя Грузинского, Пьер вдруг услыхал подле самого себя отчаянный плач женщины. Он остановился, как бы пробудившись от сна, и поднял голову.
В стороне от тропинки, на засохшей пыльной траве, были свалены кучей домашние пожитки: перины, самовар, образа и сундуки. На земле подле сундуков сидела немолодая худая женщина, с длинными высунувшимися верхними зубами, одетая в черный салоп и чепчик. Женщина эта, качаясь и приговаривая что то, надрываясь плакала. Две девочки, от десяти до двенадцати лет, одетые в грязные коротенькие платьица и салопчики, с выражением недоумения на бледных, испуганных лицах, смотрели на мать. Меньшой мальчик, лет семи, в чуйке и в чужом огромном картузе, плакал на руках старухи няньки. Босоногая грязная девка сидела на сундуке и, распустив белесую косу, обдергивала опаленные волосы, принюхиваясь к ним. Муж, невысокий сутуловатый человек в вицмундире, с колесообразными бакенбардочками и гладкими височками, видневшимися из под прямо надетого картуза, с неподвижным лицом раздвигал сундуки, поставленные один на другом, и вытаскивал из под них какие то одеяния.