Серебряков, Павел Алексеевич

Павел Серебряков
Основная информация
Место рождения	Царицын, Царицынский уезд, Саратовская губерния, Российская империя
Место смерти	Ленинград, РСФСР, СССР
Годы активности	1930—1977
Профессии	пианист, педагог
Инструменты	фортепиано
Жанры	классика
Сотрудничество	М. И. Вайман, Б. Л. Гутников, М. Л. Ростропович, К. В. Изотова
Награды

Па́вел Алексе́евич Серебряко́в (1909―1977) ― русский советский пианист, педагог, общественный деятель. Народный артист СССР (1962).

Жизненный и творческий путь

Детство. Становление

П. А. Серебряков родился 15 (28) февраля 1909 года в Царицыне (ныне Волгоград) в музыкальной семье. Отец, воспитанник Московской консерватории, и мать — певцы. Всего в семье было пятеро детей.

Первые уроки музыки получил у отца и старшей сестры-пианистки. Гражданская война и ранняя смерть отца (в 1920 г.) вынудили его начать работать уже подростком: в хоровом кружке госпиталя РККА, затем аккомпаниатором агитвагона в Политотделе.

В 1923 году окончил Царицынское музыкальное училище. Далее учился в Ленинградской консерватории по классу фортепиано Л. В. Николаева (окончил ее в 1930 году), у него же совершенствовался в аспирантуре (до 1932 г.).

П. А. Серебряков как пианист

В течение многих лет являлся олицетворением музыкальной жизни Ленинграда, одним из её символов. Выступал и как сольный исполнитель, и в ансамбле со скрипачами М. И. Вайманом, Б. Л. Гутниковым, виолончелистом М. Л. Ростроповичем, певицей К. В. Изотовой и др. Играл под управлением дирижёров Е. А. Мравинского, К. П. Кондрашина, А. К. Янсонса, Н. С. Рабиновича и многих др. Среди них сын пианиста Юрий Серебряков.

Виртуозность, яркая эмоциональность, одухотворенность, крупный масштаб творческого мышления позволяли Серебрякову самобытно и убедительно исполнять как сочинения классического и романтического репертуаров, так и произведения современных советских композиторов, многие из которых в его исполнении прозвучали впервые (например, Первый фортепианный концерт Д. Шостаковича). Отдавал предпочтение сочинениям Л. Бетховена, Ф. Листа, Ф. Шопена, Р. Шумана, М. П. Мусоргского, П. И. Чайковского, С. В. Рахманинова, С. С. Прокофьева, Д. Д. Шостаковича. Проводил обширные концертные циклы. Гастролировал во многих странах, в том числе в Австралии, Японии, Турции, Иране, Бразилии.

П. А. Серебряков как педагог

Преподавал в Ленинградской консерватории с 1932 года (в 1938―1951 и 1961―1977 годах занимал также пост ректора), а также в Латвийской консерватории (1954—1960). Профессор (1939). Воспитал ряд известных пианистов республик Советского Союза и некоторых зарубежных стран.

Член жюри фортепианных конкурсов, среди которых Международный конкурс имени П. И. Чайковского.

Общественная и просветительская деятельность

Вступил в ВКП(б) в 1939 г., был членом райкома КПСС. Как убежденный коммунист, считал важной задачей приобщение широких народных масс к музыкальному искусству. Явился одним из инициаторов возрождения идеи народной консерватории в Ленинграде (1961), преподавал в ней и сам, наряду со своей работой в «настоящей» консерватории. Учитывал фактор партийности в кадровой политике, что было естественным для ректора в то время, но воспринималось как несправедливость некоторыми педагогами и студентами-пианистами.

Кончина

П. А. Серебряков умер 17 августа 1977 года. Похоронен в Санкт-Петербурге на Литераторских мостках Волковского кладбища. Надгробие выполнено скульптором Л. К. Лазаревым и архитектором Л. И. Копыловским в 1986 году.

Адреса в Ленинграде

• 1939—1941, 1944—1977 — Бородинская улица, 13.

Память

• Именем П. А. Серебрякова названа Волгоградская консерватория («Серебряковка»; www.serebryakovka.ru). В 2012 году недалеко от нее, на улице Мира, был открыт барельеф, на котором Павел Алексеевич изображен за инструментом. Автор скульптуры — народный художник России В. Г. Фетисов. Открытие приурочили к 95-летию Серебряковки.
• Имя П. А. Серебрякова в 2000 году было присвоено одной из ДМШ Центрального района Санкт-Петербурга. Школа существует с 1959 года и находится в двух зданиях — на улице Марата и Загородном проспекте. Полное современное название — Санкт-Петербургская Детская школа искусств имени П. А. Серебрякова (www.serebryakov-school.ru).
• В Санкт-Петербурге в 1984 году на доме по адресу Бородинская улица, 13, была установлена мемориальная доска (архитектор Е. М. Полторацкий) с ошибочными датами в тексте: «Здесь с 1939 по 1977 год жил народный артист СССР Павел Алексеевич Серебряков». (В 1941—1944 годах он был эвакуирован в Ташкент.)

Конкурс молодых пианистов им. П. А. Серебрякова

Конкурс проходит в Волгограде. В 1993 году он получил имя Павла Алексеевича Серебрякова, а в 1998 году ему был присвоен международный статус. В числе лауреатов и дипломантов конкурса — молодые пианисты из России (Татьяна Дорохова, I премия на конкурсе 2004 г.), Казахстана, Украины, Беларуси, Южной Кореи, Эстонии, Японии, США, Грузии, Латвии, Армении. Функцию директора конкурса в течение многих лет выполнял Дмитрий Рафаэлович Арутюнов, ректор (по 2015 г.) Волгоградской консерватории им. П. А. Серебрякова.

Награды и звания

Общие

• Заслуженный деятель искусств Узбекской ССР (1944)
• Народный артист РСФСР (1957)
• Народный артист СССР (1962)
• Орден Ленина
• Два ордена Трудового Красного Знамени (1969, ?)
• Орден «Знак Почёта»
• Медали.

Музыкальные

• Почётный диплом на Международном конкурсе пианистов в Варшаве (1932)
• 2-я премия на 1-м Всесоюзном конкурсе музыкантов-исполнителей в Москве (1933).

Известные ученики

М. С. Вовчок, И. А. Лазько, Е. А. Мурина, М. Б. Гусева, Г. П. Фёдорова, Е. А. Шафран, Н. А. Новик, Р. И. Хараджанян, Г. О. Корчмар, Зохраб Адигезал-Заде, Л. П. Юшкевич, Нора Нуриджанян, Атанас Куртев, Юрий Шустер, Ю. Л. Щербинин, С. Осколков, Р. А. Оганян, Е. В. Серкова, В. Б. Васильев.

См. также

• Волгоградская консерватория им. П. А. Серебрякова

Ссылки

• [www.serebryakovka.ru/page-445.html Биография Павла Алексеевича Серебрякова] на сайте Волгоградской консерватории имени П. А. Серебрякова
• [www.serebriakov.org/ Сайт, посвященный жизни и творчеству Павла Алекссевича Серебрякова.]

Литература

• Растопчина Н. М. Павел Алексеевич Серебряков. ― Л., 1977.
• П. А. Серебряков. К 100 — летию со дня рождения. — СПб., 2007.
• Давыдова В. П., Смагина Е. В. П. А. Серебряков и «серебряковцы». ― Волгоград, 2010.

Отрывок, характеризующий Серебряков, Павел Алексеевич

– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.

Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.