Серебряная стрела (фильм)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Серебряная стрела
Silver Streak
Жанр

комедия

Режиссёр

Артур Хиллер

В главных
ролях

Ричард Прайор
Джин Уайлдер
Джилл Клейберг

Длительность

128 мин.

Страна

США США

Год

1976

IMDb

ID 0075223

К:Фильмы 1976 года

«Серебряная стрела» — кинофильм.





Сюжет

Издатель Джордж Колдуэлл садится на трансамериканский экспресс «Серебряная стрела», следующий из Лос-Анджелеса в Чикаго. В течение длительной поездки он надеется отдохнуть от трудов праведных, но не тут-то было. Джордж знакомится с прелестной Хилли Бернс, которая оказывается каким-то образом причастна к убийству, происшедшему здесь же, в поезде…

В ролях

Технические данные

Фильм снимался в Канаде на железной дороге Canadian Pacific, по подвижному составу видно, что он с этой железной дороги, но надпись Canadian Pacific убрана и заменена на «AM Road», а поезд врезается в вокзал Торонто, а не Чикаго. Поезд «Серебряная стрела» ведёт тепловоз EMD F7A.

Интересные факты

Катастрофа поезда в финале фильма имела реальный прототип. 15 января 1953 года в поезде из Бостона, прибывавшем в Вашингтон, отказала тормозная магистраль. За две мили до вокзала Union Station машинист успел радировать о чрезвычайной ситуации, и вокзальные службы успели эвакуировать здание. Электровоз GG1 пробил ограничительный барьер на скорости 25 миль в час, при этом продолжая вести за собой два пассажирских вагона (остальная часть отделилась при ударе и остановилась). Электровоз и два вагона буквально въехали в зал первого этажа, при этом его пол рухнул, и локомотив провалился в подвал. Никто не погиб, не было и серьёзных увечий. Чтобы извлечь электровоз длиной 24 метра, его раму разрезали на три части, затем вновь собрали и ввели в строй; сейчас он хранится в музее в Балтиморе.

Награды

Напишите отзыв о статье "Серебряная стрела (фильм)"

Ссылки

  • [www.dcnrhs.org/union_station/union_wreck.htm NIHS Wreck of the Federal Express]


Отрывок, характеризующий Серебряная стрела (фильм)

В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.