Серебрянский (Ленинградская область)

Посёлок Серебрянский Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Ленинградская областьЛенинградская область Муниципальный район Лужский Сельское поселение Серебрянское Координаты 58°34′49″ с. ш. 29°36′51″ в. д.58.580352° с. ш. 29.614068° в. д. / 58.580352; 29.614068    Первое упоминание XV век Прежние названия Клабутицы, Серебрянка Население ↘1485 человек (2010) Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 81372 Почтовый индекс 188284 Автомобильный код 47 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=41233864001 41 233 864 001] Серебрянский Москва Санкт-Петербург Луга Серебрянский Луга Серебрянский

Серебрянский — посёлок в Лужском районе Ленинградской области. Административный центр Серебрянском сельском поселении.

Название

Современное название происходит от расположенной в посёлке железнодорожной станции.

Название, ранее существовавших на территории современного посёлка деревень, по версии историка А. М. Андрияшева, происходит от фамилии своеземца Луки Клуботицкого, владевшего в XV веке, землями в Дремяцком и Которском погостах Новгородского уезда Шелонской пятины.

История

Деревня Клабутицы в Дремяцком погосте Новгородского уезда, существовала предположительно уже в конце XV века.

Деревня Клабутицы, состоящая из 27 крестьянских дворов, упоминается на карте Санкт-Петербургской губернии Ф. Ф. Шуберта 1834 года.

КЛАБУТИЦЫ — деревня, принадлежит: генерал-адъютантше Софье Храповицкой, число жителей по ревизии: 83 м. п., 87 ж. п.
гвардии капитану Алексею Скобельцыну, число жителей по ревизии: 13 м. п., 12 ж. п.
коллежскому асессору Сергею Чирикову, число жителей по ревизии: 4 м. п., 5 ж. п.
капитанше Софье Болотовой, число жителей по ревизии: 24 м. п., 26 ж. п.
статской советнице Елене Тулубьевой, число жителей по ревизии: 13 м. п., 14 ж. п. (1838 год)

---

КЛАБУТИЦЫ — деревня господ: Храповицкой, Скобельцина, Чирикова, Болотовой, Тулубьева и Лавровой, по просёлочной дороге, число дворов — 32, число душ — 121 м. п. (1856 год)

Согласно X-ой ревизии 1857 года деревня состояла из двух частей:
1-я часть: число жителей — 109 м. п., 118 ж. п.
2-я часть: число жителей — 10 м. п., 14 ж. п.

КЛАБУТИЦЫ — деревня владельческая при ключе, число дворов — 41, число жителей: 109 м. п., 111 ж. п.. (1862 год)

• Serebryanka 1863.jpg

  Земли посёлка Серебрянский на карте 1863 г.

Согласно карте из «Исторического атласа Санкт-Петербургской Губернии» 1863 года на месте современного посёлка находились деревни Клабутицы, Малые Клабутицы, часовня, ветряная мельница, железнодорожная станция Серебрянская и Дом Рабочих.

Согласно подворной описи Клабутицкого общества Городецкой волости 1882 года, деревня Клабутицы состояла из двух частей:
1) 'бывшее имение Вревской, домов — 77, душевых наделов — 110, семей — 66, число жителей — 162 м. п., 170 ж. п.; разряд крестьян — временнообязанные.
2) бывшее имение Тутомлиной, домов — 4, душевых наделов — 10, семей — 4, число жителей — 10 м. п., 7 ж. п.; разряд крестьян — собственники..

В XIX веке деревня административно относилась ко 2-му стану Лужского уезда Санкт-Петербургской губернии, в начале XX века — к Городецкой волости 5-го земского участка 4-го стана.

По данным «Памятных книжек Санкт-Петербургской губернии» за 1900 и 1905 годы, деревня Клабутицы образовывала Клабутицкое сельское общество, а усадьба Серебрянка с 4825 десятинами земли принадлежала дворянке Зинаиде Александровне Врангель фон Гюбенталь.

С 1917 по 1923 год посёлок Серебрянка, а также деревни Большие Клобутицы и Малые Клобутицы, входили в состав Клобутицкого сельсовета Городецкой волости Лужского уезда.

В 1920 году в деревне Большие Клобутицы была освящена деревянная церковь во имя Преображения Господня.

С 1924 года, посёлок и деревни находились в составе Больше-Клобутицкого сельсовета.

Согласно топографической карте 1926 года посёлок назывался Серебрянка и насчитывал 21 крестьянский двор, в смежных деревнях Большие Клобутицы и Малые Клобутицы было соответственно 92 и 14 дворов.

С февраля 1927 года, в составе Лужской волости, с августа 1927 года — Лужского района.

По данным 1933 года посёлок Серебрянка являлся административным центром Клобутицкого сельсовета Лужского района, в который входили 7 населённых пунктов: деревни Большие Клобутицы, Малые Клобутицы, Новоселье, Новые Полицы, Пустошка, Старые Полицы и посёлок Серебрянка, общей численностью населения 1576 человек.

По данным 1936 года в состав Клобутицкого сельсовета входили 8 населённых пунктов, 350 хозяйств и 5 колхозов, административным центром сельсовета был посёлок при станции Серебрянка.

В 1939 году церковь была закрыта.

Деревни были освобождены от немецко-фашистских оккупантов 15 февраля 1944 года.

В 1958 году население деревни Большие Клобутицы составляло 163 человека.

В 1961 году население посёлка Серебрянка составляло 183 человека.

По данным 1966 года посёлок назывался Серебрянка и являлся административным центром Клобутицкого сельсовета, в который входили смежные деревни Большие Клобутицы и Малые Клобутицы.

По данным 1973 года посёлок назывался Серебрянский и являлся административным центром Серебрянского сельсовета, но деревни Большие Клобутицы и Малые Клобутицы в составе сельсовета уже не значились.

По данным 1990 года посёлок Серебрянский являлся административным центром Серебрянского сельсовета, в который входили 19 населённых пунктов, общей численностью населения 2014 человек. В самом посёлке Серебрянский проживали 1587 человек.

В 1997 году в посёлке Серебрянский Серебрянской волости проживали 1718 человек.

В 2007 году в посёлке Серебрянский Серебрянского СП проживали 1633 человека.

География

Посёлок расположен в южной части района на автодороге Н164.

Расстояние до районного центра — 37 км.

В посёлке находится железнодорожная станция Серебрянка.

Через посёлок протекают реки Пагуба и её приток Серебрянка.

Демография

Численность населения
1838	1862	1958	1961	1990	1997	2007
281	↘220	↘163	↗183	↗1587	↗1718	↘1633
2010
↘1485

<timeline> ImageSize = width:400 height:300 PlotArea = left:30 right:40 top:20 bottom:20 TimeAxis = orientation:vertical AlignBars = justify Colors =

 id:gray1 value:gray(0.9)

DateFormat = yyyy Period = from:0 till:1718 ScaleMajor = unit:year increment:500 start:0 gridcolor:gray1 PlotData =

 bar:1838 color:gray1 width:1 
  from:0 till:281 width:15  text:281 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1857 color:gray1 width:1
  from:0 till:251 width:15 text:251 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1862 color:gray1 width:1 
  from:0 till:220 width:15 text:220 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1882 color:gray1 width:1
  from:0 till:349 width:15 text:349 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1958 color:gray1 width:1 
  from:0 till:163 width:15 text:163 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1961 color:gray1 width:1 
  from:0 till:183 width:15 text:183 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1990 color:gray1 width:1 
  from:0 till:1587 width:15 text:1587 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1997 color:gray1 width:1 
  from:0 till:1718 width:15  text:1718 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2007 color:gray1 width:1 
  from:0 till:1633 width:15  text:1633 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2010 color:gray1 width:1 
  from:0 till:1485 width:15  text:1485 textcolor:red fontsize:8px

</timeline>

Улицы

Большая Клобутицкая, Железнодорожная, хутор Карасёво, Лесная, Лужская, Малая Клобутицкая, Новая, Совхозная, Транспортная, Школьная.

Достопримечательности

Древнее селище, где были найдены изделия из обожжённой глины IX—XVI веков.

Отрывок, характеризующий Серебрянский (Ленинградская область)

Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.


В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.
В каменном доме, на дворе с остатками разобранного забора, выбитыми частью рамами и стеклами, помещался госпиталь. Несколько перевязанных, бледных и опухших солдат ходили и сидели на дворе на солнушке.
Как только Ростов вошел в двери дома, его обхватил запах гниющего тела и больницы. На лестнице он встретил военного русского доктора с сигарою во рту. За доктором шел русский фельдшер.
– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.
– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
– Отчего? – спросил Ростов.
– Тиф, батюшка. Кто ни взойдет – смерть. Только мы двое с Макеевым (он указал на фельдшера) тут трепемся. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов, – с видимым удовольствием сказал доктор. – Прусских докторов вызывали, так не любят союзники то наши.
Ростов объяснил ему, что он желал видеть здесь лежащего гусарского майора Денисова.
– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.
Фельдшер имел измученный вид. Он, видимо, с досадой дожидался, скоро ли уйдет заболтавшийся доктор.
– Майор Денисов, – повторил Ростов; – он под Молитеном ранен был.
– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.


Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.