Серена ван дер Вудсен
| ♀Серена Ван Дер Вудсен Serena Van Der Woodsen | |
 Блейк Лайвли в роли Серены ван дер Вудсен | |
| Появление |
Пилот |
|---|---|
| Создатель | |
| Информация | |
| Прозвище |
Эс |
| Вид (раса) |
Человек |
| Возраст |
16 (в начале сериала) - 26 (заключительная серия) |
| Дата рождения |
14 июля 1991 |
| Род занятий | |
| Звание |
Эс (S) |
| Семья | |
| Семья |
Уильям Ван Дер Вудсен (отец) |
| Супруг(а) | |
| Отношения |
Дэн Хамфри |
Серена Селия Ван Дер Вудсен (англ. Serena Celia Van Der Woodsen) — главная героиня серии романов «Сплетница», написанных Сесилией фон Цигезар. В телесериале, по мотивам серии книг, роль героини исполнила Блейк Лайвли.
Жизнь Серены и других героев находится под постоянным взором таинственного, но известного блогера под ником «Сплетница».
Содержание
Биография
Девушка родилась под счастливой звездой, ибо деньги в её семье буквально сыпались сверху. Мать Серены развелась с её отцом, доктором Ван Дер Вудсеном, когда девочке не было и двух лет, а её младшему брату Эрику — 2 месяца. У Серены непростые отношения с мамой. Жизнь девушки проходила довольно однообразно, но это не значит скучно: затуманенная алкоголем и наркотиками, она могла делать, что хочет. Ей всегда приходила на помощь лучшая подруга Блэр. Но как бы Блэр ни была добра к ней, сколько бы раз ни спасала, это не помешало Серене переспать с парнем своей лучшей подруги — Нейтом.Серена отзывчивая девушка, всегда придет на помощь.
Любимая книга - "Прекрасные и проклятые" Фрэнсиса Скотта Фицджеральда.
Сезоны
1 сезон
Серена, красивая и богатая дочь разведенных родителей, возвращается из школы-интерната. Она приезжает в Нью-Йорк из-за брата Эрика, который пытался покончить жизнь самоубийством. Возвращение Серены неприятно большинству её одноклассниц, и особенно её лучшей подруге Блэр, которая видит в ней угрозу своему статусу Королевы Школы. Старый приятель Серены Чак рассказывает ей о том, что знает о прошлой связи Серены и Нейта. Серена расстроена этой новостью и спешит прочь от Чака, но сталкивается с Дэном, студентом из Бруклина. Позже они начинают встречаться. Серена знакомится и заводит дружбу с младшей сестрой Дэна, Дженни. Угрызения совести заставляют Нейта, в конечном счете, признаться Блэр в измене. Это приводит к тому, что Блэр решительно рвет только что восстановленную дружбу с Сереной и оскорбляет её в присутствии множества гостей на званом вечере. После этого Дэн начинает сомневаться в том, готов ли он встречаться с такой девушкой, как Серена. Их отношения становятся особенно сложными с прибытием Джорджины Спаркс, давней подруги Серены. Джорждина знает секрет того, почему на самом деле мисс Ван дер Вудсен так поспешно уехала с Манхэттена. Серена успешно противостоит интригам Джорджины не без участия Блэр. В конечном счёте девушки принимают ряд мер и с помощью Чака, Нейта и Ванессы, успешно избавляются от Джорджины. Серена боится признаться Дэну в прошлых ошибках: она косвенно виновата в смерти человека, и это побудило её сбежать в закрытую школу-интернат. Во время свадьбы Лили, Дэн признается Серене, что хочет закончить их отношения.
2 сезон
Во втором сезоне Серена пытается наладить отношение с Дэном, и у неё это получается: они вдвоем возвращаются в Нью-Йорк. Но отношения заканчиваются скорее, чем они ожидали, так как оба неспособны пройти мимо проблем, которые до этого разрушили их отношения. Серена снова ссорится с Блэр и восстанавливает свой статус Королевы Школы. Серена и Блэр, в конечном счете, мирятся во время поездки в Йель.
На выставке в галерее Руфуса Серена встречается со своей старой любовью, Аароном (Джон Патрик Амедори). Во время похорон Барта Аарон замечает поведение Дэна по отношению к Серене и предлагает уехать с ним в Аргентину, Серена соглашается. После возвращения они расстаются.
Позже Серена знакомится с Габриэлем Эдвардсом (Арми Хаммер). Она возвращается в Нью-Йорк, а затем они начинают встречаться. Позже она обнаруживает, что Габриэль был аферистом и просит помощи у Блэр. Блэр и Чак придумывают план, но из-за Дэна, который рассказал Лили об этом, план терпит неудачу, и Серену арестовывает полиция.
После своего освобождения Серена объявляет войну Сплетнице, после чего становится виновной в том, что Сплетница выдала тайны всех учеников. Позже, в кафе, всем приходит SMS от Сплетницы, в котором она говорит, что будет преследовать их и в колледже. Серена тратит все лето на поиски своего отца.
3 сезон
Серена возвращается из Европы со своим другом Картером (Себастиан Стэн), который намекает на возможный роман. Отношения Серены с Картером вызывают неодобрение её друзей, и Картер уезжает.
Серена устраивается на работу публицистом, её отношения с друзьями и семьей рушатся. Её дружба с Блэр и Нейтом разваливается, но ещё хуже становится, когда она встречает женатого кузена Нейта, Триппа (Аарон Твейт). Её отношения с ним приносят много неприятностей и ей, и ему. Дело заканчивается, когда Серена и Трипп ссорятся из-за жены Триппа. Когда Серена и Трипп возвращаются в Нью-Йорк, они попадают в аварию, и Трипп оставляет Серену в машине. Она выживает, мирится с Нейтом и начинает с ним встречаться.
Когда Картер рассказывает Серене, что знает, где её отец, она уезжает с ним и ссорится с Нейтом. Дженни сочувствует Нейту и прилагает все усилия, чтобы отбить его у Серены. Во время свадьбы Дороты Серена рассказывает Нейту, что нашла своего отца. Серена отправляется к отцу и поражается тем, что все это время её мать была там.
После ссоры с отцом Дэн сочувствует Серене. Они напиваются, целуются и засыпают. В таком состоянии их находит Дженни. Она фотографирует их и отправляет фото Сплетнице. Нейт и Серена временно расстаются. Дэн предлагает Серене выбор — Он или Нейт. Серена говорит, что подумает. Серена и Блэр улетают в Париж.
4 сезон
Серена и Блэр проводят лето в Париже. Серена не рассказывает Блэр, что она поступила в Колумбийский университет, и узнает, что Чак, возможно, мертв. Серена отказывается в это верить, а посещение морга подтверждает, что Чак жив. Серена разыскивает Чака и убеждается в том, что он уехал в Нью-Йорк. Она возвращается в Нью-Йорк к Дэну и Нейту, и обнаруживает, что они нашли себе новых девушек. Девушкой Нейта становится таинственная Джульетт Шарп, которая настроена против Серены.
Во время учёбы в Колумбии Джульетт много раз пытается избавиться от Серены, но у неё не получается. Тогда Джульетт «принимает на работу» Дженни и Ванессу, проворачивает аферу с Дэном и Нейтом, ссорит Серену с Блэр, и выкладывает фото, на котором Серена будто бы употребляет кокаин. Серена попадает в клинику, а Дэн и Блэр узнают, что все это сделала Джульетт. Они узнают, что Серена, находясь в школе-интернате, возможно, крутила роман с учителем Беном (Дэвид Кол), который является братом Джульетт и которого посадили будто бы за изнасилование Серены. Позже они узнают, что в тюрьму Бена «засадила» мать Серены, Лили.
Серена пытается придумать, как освободить Бэна. Она и Дэн снова пробуют встречаться, но у них не выходит. Тем временем, Бэн выходит из тюрьмы и встречается с Сереной. Отношения Серены и Бэна разрушаются, когда она получает новости от Ванессы, что он причинял вред отцу Нейта в тюрьме. Отношения Серены и Бэна, в конечном счете, заканчиваются. Как только все узнают, что Лили посодействовала тюремному заключению Бэна, против неё возбуждают уголовное дело, в результате которого она не имеет права покидать свой пентхаус на протяжении девяти месяцев. В это время в город приезжает её сестра, Кэрол, а за ней и её дочь, Чарли. Серена и Чарли сдруживаются, и Чарли знакомится с Дэном, в которого впоследствии влюбляется. Она идет с ним на встречу выпускников, где пытается покончить жизнь самоубийством из-за того, что отказалась принимать таблетки, помогающие ей справляться с нервами, и поссорилась с Дэном. В результате всего этого, она покидает Нью-Йорк и возвращается во Флориду, где её встречает Кэрол, платит ей за отлично сыгранную роль дочери. А тем временем Серена уезжает из города на летние каникулы в Малибу.
5 сезон
В начале 5 сезона Серена работала в Лос-Анджелесе помощником продюсера, проводя время с Нейтом и Чаком. Вскоре она встречает Чарли и уговаривает её вернуться с ней в Нью-Йорк. Серена глубоко оскорблена, когда Дэн изображает её как эгоистичную, несерьёзную девушку в своей книге «Inside» и ещё больше расстроена, когда Блэр говорит ей, что это то, кем она и является. Босс Серены, Джейн, требует, чтобы она достала права на экранизацию книги Дэна, который, в свою очередь, договаривается о более выгодном предложении. Серена срывает обе сделки, в результате её увольняют. Серену на работу нанимает медиамагнат — Диана Пейн, глава The Spectator, чтобы вести блог о своей жизни, устранив тем самым главного конкурента The Spectator — Gossip girl. Позже Нейт и Серена обнаруживают источник Сплетницы, который был бы «серебряной пулей» в войне Дианы против Сплетницы. Они решают не использовать источник и не говорить о нём Диане, дабы не испортить отношения со своими друзьями. Серена начинает встречаться с парнем по имени Макс, которого встретила на улице, не зная, что Макс — это бывший парень Айви, который приехал её искать. Диана делает всё, чтобы Макс встретил Айви на постановке Чака «Sleep no more», и Макс уходит с Айви, увидев её там. Тетя Серены, Кэрол, приезжает в Нью-Йорк, и Серена подслушивает разговор о том, что Чарли «заставляли» жить под именем Айви Диккенс. Серена проводит связь между Чарли и Максом, и вспоминает, что экс-девушку Макса звали Айви, она требует объяснений от Айви и Макса. Кэрол и Айви удается убедить семью, что Макс лжет. Серена и Лили готовят Айви к дебюту в высшем обществе. Серена понимает, что все ещё любит Дэна, но он сам влюблен в Блэр. Когда они начинают встречаться, Серена пытается это пережить, но недолго. Тем временем, Джорджина передает Серене эстафету управления блогом Сплетницы. И Серена, чувствуя, что в это время в её жизни нет ничего, не хочет отдавать блог обратно, когда истинная Сплетница требует этого. В итоге, после многих событий, Серена теряет контроль над блогом. После потери единственной "игрушки для потех" в мысли Серены вновь возвращаются мысли о Дэне. Когда обстоятельства играют ей на руку, она соблазняет Дэна и записывает это на видео, что приводит к ссоре с ним Блэр. Родители Дэна и Серены разводятся, и Дэн говорит ей, что у них больше нет причин общаться. Серена уезжает с Манхэттена, как 5 лет назад...
6 сезон
В поезде у Серены случается передозировка наркотиков, в результате чего она решает начать безопасную жизнь с чистого листа. Она знакомится с богатым взрослым мужчиной по имени Стивен (Бэрри Уотсон), с которым возвращается в Нью-Йорк. К несчастью, его взрослая дочь Сейдж категорически против отношений отца и его «трофейной девушки». Тем не менее, Стивен делает Серене предложение. Однако, Сейдж удается достать видеозапись секса Серены и Дэна, и она показывает её во время Бала Дебютанток. Стивен бросает Серену, но она переживает недолго, так как внезапно это вновь сближает её и Дэна. Они говорят друг другу особенные слова, но, когда Дэн публикует главу своей новой книги, Серена вновь предстает в ней как «пустая, золотая девочка. Она не понимает, чему верить, и хочет уехать в другой город, чтобы в очередной раз начать все сначала. Тем не менее, после серьезного разговора она прощает Дэна, так как понимает, что он любит её. Через 5 лет они женятся, как Блэр и Чак.
Напишите отзыв о статье "Серена ван дер Вудсен"
Ссылки
- [gossipgirlonline.ru/ Сайт сериала «Сплетница»]
Примечания
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Серена ван дер Вудсен
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.
Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]
В другом месте он нарисовал гробницу и написал:
«La mort est secourable et la mort est tranquille
«Ah! contre les douleurs il n'y a pas d'autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.
Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.
