Сержант-майор корпуса морской пехоты США
| Сержант-майор корпуса морской пехоты США Sergeant Major of the Marine Corps | |
| Возглавляет | |
|---|---|
| Официальная резиденция | |
| Должность появилась |
23 мая 1957 года |
| Первый в должности |
Уилбур Бествик |
| Сайт |
[www.hqmc.marines.mil/smmc/SMMCHome.aspx Официальный сайт] |
Сержант-майор корпуса морской пехоты США (англ. Sergeant Major of the Marine Corps (SgtMajMC)) – это уникальный унтер-офицерский ранг и должность в корпусе морской пехоты США.
История
В морской пехоты США звание сержант-майора является девятым и самым высоким званием среди военнослужащих рядового и сержантского состава, чуть выше первого сержанта, и равным в классе с команд-сержант-майором, хотя они имеют разные обязанности. Сержант-майор - это звание и военная должность. Он выполняет функции старшего советника командира части, и контролирует вопросы дисциплины и морального духа среди рядового состава морских пехотинцев. Сержант-майор корпуса морской пехоты назначается комендантом корпуса морской пехоты, и служит в качестве его советника, а его звание приравнивается к званию генерал-лейтенанта[1].
Неофициально, первым сержант-майором КМП считается Арчибальд Соммерс (англ. Archibald Sommers), назначенный на эту должность 1 января 1801 года. В 1833 году законодательный акт сделал звание сержант-майора постоянным для корпуса морской пехоты, и по 1899 год пять морских пехотинцев имели соответствующее звание. Это продолжалось до 1946 года, когда звание было упразднено, однако вновь введено в 1954 году как часть структуры званий корпуса морской пехоты[2].
Должность сержант-майора корпуса морской пехоты, выполняющего функции старшего советника коменданта корпуса, была создана в 1957 году. Эта должность стала первой такого рода в Вооружённых силах США.
Нарукавный шеврон
- Шевроны сержант-майора
- USMC-E9-SGM.svg
С 1957 года по 1970 год
- USMC-E9-SGMMC.svg
С 1970 года
Напишите отзыв о статье "Сержант-майор корпуса морской пехоты США"
Примечания
Отрывок, характеризующий Сержант-майор корпуса морской пехоты США
– Простите! – сказала она шепотом, подняв голову и взглядывая на него. – Простите меня!– Я вас люблю, – сказал князь Андрей.
– Простите…
– Что простить? – спросил князь Андрей.
– Простите меня за то, что я сделала, – чуть слышным, прерывным шепотом проговорила Наташа и чаще стала, чуть дотрогиваясь губами, целовать руку.
– Я люблю тебя больше, лучше, чем прежде, – сказал князь Андрей, поднимая рукой ее лицо так, чтобы он мог глядеть в ее глаза.
Глаза эти, налитые счастливыми слезами, робко, сострадательно и радостно любовно смотрели на него. Худое и бледное лицо Наташи с распухшими губами было более чем некрасиво, оно было страшно. Но князь Андрей не видел этого лица, он видел сияющие глаза, которые были прекрасны. Сзади их послышался говор.
Петр камердинер, теперь совсем очнувшийся от сна, разбудил доктора. Тимохин, не спавший все время от боли в ноге, давно уже видел все, что делалось, и, старательно закрывая простыней свое неодетое тело, ежился на лавке.
– Это что такое? – сказал доктор, приподнявшись с своего ложа. – Извольте идти, сударыня.
В это же время в дверь стучалась девушка, посланная графиней, хватившейся дочери.
Как сомнамбулка, которую разбудили в середине ее сна, Наташа вышла из комнаты и, вернувшись в свою избу, рыдая упала на свою постель.
С этого дня, во время всего дальнейшего путешествия Ростовых, на всех отдыхах и ночлегах, Наташа не отходила от раненого Болконского, и доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого искусства ходить за раненым.
Как ни страшна казалась для графини мысль, что князь Андрей мог (весьма вероятно, по словам доктора) умереть во время дороги на руках ее дочери, она не могла противиться Наташе. Хотя вследствие теперь установившегося сближения между раненым князем Андреем и Наташей приходило в голову, что в случае выздоровления прежние отношения жениха и невесты будут возобновлены, никто, еще менее Наташа и князь Андрей, не говорил об этом: нерешенный, висящий вопрос жизни или смерти не только над Болконским, но над Россией заслонял все другие предположения.
Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
