Шрирангапатнам

Город Шрирангапатнам канн. ಶ್ರೀರಂಗಪಟ್ಟಣ англ. Srirangapatnam Страна ИндияИндия Штат КарнатакаКарнатака Округ Мандья Координаты 12°25′05″ с. ш. 76°41′41″ в. д.12.41806° с. ш. 76.69472° в. д. / 12.41806; 76.69472    Площадь 13 км² Высота НУМ 679 м Население 23 448 человек (2001) Плотность 1804 чел./км² Часовой пояс UTC+5:30 Телефонный код +91 8236 Почтовые индексы 571 438 Автомобильный код KA-11

Шрирангапатнам, или Шрирангапаттана (канн. ಶ್ರೀರಂಗಪಟ್ಟಣ) — город индуистских храмов и дворцов на одноимённом острове в реке Кавери, в 13 км к северу от Майсура, штат Карнатака, Индия. Имеет важное религиозное, культурное и историческое значение. В годы британского владычества именовался Серингапатам.

Название городу дал храм Шри Ранганатхасвами, построенный в IX веке и посвящённый Вишну. В XV веке город был укреплён и впоследствии служил резиденцией для майсурских правителей Хайдара Али и Типу Султана.

В знаменитой битве при Серингапатаме в 1799 году Типу Султан был убит, после чего Серингапатам перешёл под управление Ост-Индской компании. Мраморный мавзолей Типу Султана остаётся одной из главных достопримечательностей города.

Месторасположение

Шрирангапатна расположен 12°25′ с. ш. 76°42′ в. д.12.41° с. ш. 76.7° в. д. / 12.41; 76.7   . Средняя высота над уровнем моря составляет 679 метров. Хотя город расположен в 13 км от Майсура, Шрирангапатна принадлежит к соседнему с Майсурским округу Мандья. Город расположен на одноимённом острове посреди реки Кавери. К востоку от острова пролегает основное русло реки, а к западу — рукав реки, называемый Пашчима-вахини. Город имеет железнодорожное сообщение с Бангалором и Майсуром и расположен на автостраде Бангалор-Майсур.

Население

Согласно всеиндийской переписи населения 2001 года, население Шрирангапатна составляло 23 448 чел. Мужчины — 51 % населения и женщины 49 %. Средний уровень грамотности населения — 68 %, что выше среднеиндийского уровня 59,5 %: грамотность среди мужчин — 74 %, а среди женщин — 63 %. 10 % населения города — дети младше 6 лет.

Религиозное значение

Название городу дал храм Шри Ранганатхасвами, посвящённый Вишну. Храм имеет огромное религиозное значение в вайшнавской традиции индуизма и именно благодаря ему Шрирангапатнам является одним из самых важных мест паломничества вайшнавизма в Южной Индии. Храм был построен правителями династии Ганга в IX веке. Несколько веков спустя, храм был реставрирован и частично перестроен. Таким образом, храмовая архитектура представляет собой смесь архитектур Хойсала и Виджаянагара.

Согласно традиционным индуистским верованиям, все острова на реке Кавери принадлежат Шри Ранганатхасвами, и на трёх из этих островов в древние времена были построены огромные храмы, посвящённые этой форме мурти Вишну. Вокруг храмов были основаны поселения, которые в настоящее время являются так называемыми «храмовыми городами», — важными местами паломничества, посвящёнными Вишну:

1. Ади-ранга — в Шрирангапатна
2. Мадхья-ранга — в Шиванасамудре
3. Антья-ранга — в Шрирангаме

Присутствие священной реки Кавери рассматривается как очень благоприятный и духовно очищающий фактор. Рукав Кавери Пашчима-вахини в Шрирангапатне считается особенно священным; паломники приходят издалека с целью совершить похоронные обряды по умершим родственникам и развеять их пепел в реке.

История

С древних времён Шрирангапатнам был важным административным и городским центром, а также местом паломничества. Город часто оказывался в центре политического развития Южной Индии. В период империи Виджаянагара, Шрирангапатнам служил резиденцией для наместников виджаянагарских царей, контролировавших соседние вассальные княжества, такие как Майсурское царство и Талакад. В 1454 году в Шрирангапатнам виджаянагарскими царями была построена крепость, имевшая огромное стратегическое значение, помогая защищать царство от нападения.

Когда Виджаянагарская империя начала приходить в упадок, майсурские правители захотели добиться независимости и Шрирангапатнам стал первым городом, подвергшимся нападению. Раджа Водеяр одержал победу над Рангараем и захватил Шрирангапатнам в 1614 году. С этим событием связано несколько народных легенд. В одной из них, Аламеламма, разбитая горем жена потерпевшего поражение и убитого в битве виджаянагарского наместника, прокляла Водеяров. Из-за этого проклятия, ни один из царей Майсурской династии не был способен иметь детей в период своего правления и престол передавался братьям, племянникам, приёмным сыновьям или детям махараджей, рождённым до восшествия на престол.

В 1610 году наместник Шрирангапатнама пышно отпраздновал фестиваль Наваратри. С тех пор, в Майсурском царстве две вещи демонстрировали контроль и символизировали власть любого, кто претендовал на престол:

1. Успешное проведение 10-дневного фестиваля Наваратри, посвящённого богине-покровительнице Майсура Дурге;
2. Контроль над крепостью Шрирангапатнам, самого близкого к Майсуру фортификационного сооружения.

Шрирангапатнам принадлежал майсурским раджам начиная с 1610 года и до самой независимости Индии в 1947 году.

Хайдер Али и Типу Султан

Шрирангапатнам стал де-факто столицей Майсурского царства во время правления Хайдер Али (1720—1782) и его сына Типу Султана (1750—1799). Хайдар Али защитил город от нападения Маратхов в 1759 году и таким образом положил основу распространения своего могущества. Его сменил на престоле Типу Султан, также избравший город своей столицей. Во время правления Типу Султана, княжество расширило свои границы, включив в них значительную часть Южной Индии. Это был период наивысшего расцвета Шрирангапатнам как столицы могущественного государства. В городе сохранился ряд индо-исламских памятников этого периода: дворец Типу Султана, парк Дариа-даулат и мечеть. 4 мая 1799 года в Шрирангапатнам произошла последняя и решающая битва при Серингапатаме между Типу Султаном и войсками британской Ост-Индской компании под предводительством генерала Харриса. Эта битва ознаменовала конец Четвёртой англо-майсурской войны. Во время битвы, в результате предательства своего близкого советника Типу Султан был убит у северного входа в форт Шрирангапатнам. На этом месте позднее был установлен мемориал. Битва при Серингапатаме была последним значительным историческим событием в истории города. После битвы город перешёл под управление Ост-Индской компании. Одержав победу в битве, англичане полностью разграбили Шрирангапатнам. Кроме золота и драгоценностей, в Англию было вывезено огромное количество предметов искусства, в том числе личные принадлежности Типу Султана, его роскошные одежда и обувь, кинжалы, мечи и огнестрельное оружие. Большая часть этих предметов на сегодняшний день является частью коллекции британской королевской семьи и музея Виктории и Альберта. Некоторые предметы позднее были куплены с аукционов и возвращены в Индию. Например, в 2004 году меч Типу Султана был приобретён на аукционе Сотбис индийским ликёрным магнатом Виджеем Малльей.

Достопримечательности

Город известен своим храмом Шри Ранганатхасвами, посвящённым одной из форм Вишну. К другим достопримечательностям принадлежат мечеть и парк Дариа-даулат. Недалеко от Шрирангапатнам расположен птичий заповедник Рангантитту, который является ареалом размножения различных видов птиц, таких как индийский расписной клювач, аист-разиня, азиатский черноголовый ибис, крачка индийская речная, авдотка большая и индийский баклан. В нескольких километрах от города, на холме Каригхатта (что в переводе означает «чёрный холм»), расположен вайшнавский храм, посвящённый одной из ипостасей Вишну Шринивасе (Венкатешваре). Мурти Венкатешвары в этом храме называется Кари-гири-васа («тот, кто обитает на чёрном холме»). В 2-х километрах от города также находится знаменитый шиваитский храм Нимишамбха. Одной из основных достопримечательностей города также является летний дворец Типу Султана.

В 27 км вверх по течению реки от города находится водопад Шивасамудра, — второй по величине водопад Индии и 16-й — в мире.

В литературе

В первом (в хронологическом порядке) из романов Бернарда Корнуэлла в серии о приключениях стрелка Шарпа, «Тигр Шарпа», описывается осада Серингапатама. Штурм города описан в романе Уилки Коллинза «Лунный камень».

Галерея

• Abandoned temple at Srirangapatnam.JPG

  Заброшенный храм на острове Шрирангапатнам

• Boat at Kaveri river at Shrirangapatnam.JPG

  Лодка на реке Кавери в Шрирангапатнам

• Kaveri at Shrirangapatnam on sunset.JPG

  Вечерний вид на реку Кавери у Шрирангапатнам

• Kaveri ghat at Shrirangapatnam.JPG

  Гхат на реке Кавери у Шрирангапатнам

• Kaveri river at Shrirangapatnam.JPG

  Река Кавери у Шрирангапатнам

• Sunset at Shrirangapatnam Island.JPG

  Закат солнца на острове Шрирангапатнам

• Kaveri at Shrirangapatnam.JPG

  Вид на реку Кавери у Шрирангапатнам

• Sunset at Shrirangapatnam.JPG

  Остров Шрирангапатнам на заходе солнца

Ссылки

• [www.karnataka.com/tourism/srirangapatna/ Tourism in Srirangapattana]
• [www.templenet.com/Karnataka/seiranga.html Templenet on Sri Ranganathaswamy Temple]
• [www.fallingrain.com/world/IN/19/Shrirangapattana.html Falling Rain Genomics, Inc — Srirangapatna]

Отрывок, характеризующий Шрирангапатнам

Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.

Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.
Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по двое, по трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля, вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми – в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело войны шло плохо.
Ростов жил, попрежнему, с Денисовым, и дружеская связь их, со времени их отпуска, стала еще теснее. Денисов никогда не говорил про домашних Ростова, но по нежной дружбе, которую командир оказывал своему офицеру, Ростов чувствовал, что несчастная любовь старого гусара к Наташе участвовала в этом усилении дружбы. Денисов видимо старался как можно реже подвергать Ростова опасностям, берег его и после дела особенно радостно встречал его целым и невредимым. На одной из своих командировок Ростов нашел в заброшенной разоренной деревне, куда он приехал за провиантом, семейство старика поляка и его дочери, с грудным ребенком. Они были раздеты, голодны, и не могли уйти, и не имели средств выехать. Ростов привез их в свою стоянку, поместил в своей квартире, и несколько недель, пока старик оправлялся, содержал их. Товарищ Ростова, разговорившись о женщинах, стал смеяться Ростову, говоря, что он всех хитрее, и что ему бы не грех познакомить товарищей с спасенной им хорошенькой полькой. Ростов принял шутку за оскорбление и, вспыхнув, наговорил офицеру таких неприятных вещей, что Денисов с трудом мог удержать обоих от дуэли. Когда офицер ушел и Денисов, сам не знавший отношений Ростова к польке, стал упрекать его за вспыльчивость, Ростов сказал ему:
– Как же ты хочешь… Она мне, как сестра, и я не могу тебе описать, как это обидно мне было… потому что… ну, оттого…
Денисов ударил его по плечу, и быстро стал ходить по комнате, не глядя на Ростова, что он делывал в минуты душевного волнения.
– Экая дуг'ацкая ваша пог'ода Г'остовская, – проговорил он, и Ростов заметил слезы на глазах Денисова.


В апреле месяце войска оживились известием о приезде государя к армии. Ростову не удалось попасть на смотр который делал государь в Бартенштейне: павлоградцы стояли на аванпостах, далеко впереди Бартенштейна.
Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8 м часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под голову. Он приятно размышлял о том, что на днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
За шалашом послышался перекатывающийся крик Денисова, очевидно разгорячившегося. Ростов подвинулся к окну посмотреть, с кем он имел дело, и увидал вахмистра Топчеенко.
– Я тебе пг'иказывал не пускать их жг'ать этот ког'ень, машкин какой то! – кричал Денисов. – Ведь я сам видел, Лазаг'чук с поля тащил.
– Я приказывал, ваше высокоблагородие, не слушают, – отвечал вахмистр.