Серия взрывов в Гвадалахаре в 1992 году

Взрыв в Гвадалахаре в 1992 году — крупное происшествие, произошедшее 22 апреля 1992 года в городе Гвадалахара — втором по величине городе Мексики.

По официальным сводкам погибло 206 человек. По оценкам лондонской компании Lloyd’s погибло 252 человека, более 1440 ранено, 15 тысяч остались без крова, было разрушено 450 предприятий, ущерб составил от 300 млн до 1 млрд долларов США.

Существовала версия утечки с фабрики токсичной легко воспламеняющейся (22 градуса — точка возгорания) жидкости на основе гексана, использующейся при производстве растительного масла.

Однако расследование выявило, что причина в близком расположении городских коммуникаций. Водопровод пересекался с бензинопроводом. При контакте оцинкованного железа и стали произошла химическая реакция и коррозия. Топливо вытекало из бензинопровода и проникало в воду через отверстие в 1 см в диаметре. Утекло около 600 тыс. литров. Также топливо просачивалось в почву и рядом расположенную трубу канализации.

Незадолго до происшествия в городе строили ещё одну линию метро, и возникла необходимость переноса канализационной трубы: она огибала туннель метро снизу, то есть имела U-образный изгиб. Именно поэтому взрывов было несколько. В зоне изгиба испарения не прокачивались насосом, в итоге они выходили на улицу или образовывали взрывоопасные газовые карманы с разной концентрацией, поэтому взрывы произошли неодновременно. В итоге испарения нигде не могли выйти кроме как из канализационных люков.

За дни до катастрофы люди жаловались на запах бензина, и исследования выявили 100 % вероятность взрыва, но люди так и не были эвакуированы. Власти по радио отрицали опасность взрыва.

До утра 22 апреля температура на улице была 31 градус по Цельсию. Горячий воздух заставил испарения в канализации подниматься наверх. Искру, возможно, вызвали при работе с люками (удар металла о металл) специалисты, проверявшие источник запаха.

В итоге произошло 4 серии взрывов: на улицах 20 ноября и Ганте; Виолетты; Рио Браво и Рио Нилло; Гонсалес Гайо. Серия взрывов огромной разрушительной силы продолжалась 4 часа 14 минут. Разлом проходил сплошной линией над трубой.

Несколько человек отправили в тюрьму на несколько месяцев. Виновные так и не были объявлены. Бензинопровод был перенесён за город.

См. также

• Гвадалахара (Мексика)
• [www.youtube.com/watch?v=1orjr-4LRHM Ад в Гвадалахаре — Фильм National Geographic серии «Секунды до катастрофы»]

Источники

• National Geographic Channel
• [www.drj.com/drworld/content/w2_028.htm «Guadalajara Gas Explosion Disaster» in Disaster Recovery Journal  (англ.)]

Отрывок, характеризующий Серия взрывов в Гвадалахаре в 1992 году

– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.