Сернуда, Луис

Луис Сернуда
	Луис Сернуда
	Luis Cernuda
поэт, эссеист
Дата рождения:	21 сентября 1902
Место рождения:	Севилья, Испания
Гражданство:	Испания
Дата смерти:	5 ноября 1963 (61 год)
Место смерти:	Мехико, Мексика

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Луи́с Серну́да Бидо́н или Биду (исп. Luis Cernuda Bidón; 21 сентября 1902, Севилья — 5 ноября 1963, Мехико) — испанский поэт, переводчик, эссеист.

Биография

Дед с материнской стороны, аптекарь, был выходцем из Франции. Отец - военный. Луис окончил с перерывами юридический факультет Севильского университета. Часто (и не совсем справедливо) причисляется к «поколению 27 года», более известному широкой публике как поколение Ф. Г. Лорки. Однако знаменитое празднование трехсотлетия смерти Луиса де Гонгоры (1927), ставшее для круга Лорки основополагающим актом группового сплочения и литературного самоутверждения, Сернуда пережил лишь одним из зрителей-слушателей. Он дебютировал в этом году книгой лирики «Очертания ветра», и зона его литературных пристрастий как будто бы близка кругу Лорки — это французский сюрреализм. Но он соединяет его с романтическим томлением по недостижимому идеалу и, вместе с тем, с неоклассицистскими античными мотивами (напрямую свести их к биографическому эпизоду гомосексуальной юношеской страсти, наглухо табуированной в тогдашней Испании, разумеется, совершенно недостаточно).

В Гражданской войне Сернуда занимает сторону республиканцев, он пишет стихи в жанре героического романса, ставшие популярными фронтовыми листовками. В 1936 году выпускает первое поэтическое избранное за двадцать лет «Реальность и желание», которое надолго осталось его главной книгой и своего рода визитной карточкой поэта (сборник пополнялся до 1962). В 1938 году Сернуда покидает Испанию. В 1939—1947 годах он преподавал испанскую и английскую филологию в Великобритании (Глазго, Кембридж, Лондон), следующие пять лет — в США, в 1952—1960 годах — в Мексике, где сблизился с Октавио Пасом, затем снова в США.

В 1920—1930-х годах Сернуда перевёл Мольера, Бальзака, Мериме, ряд стихотворений Гёльдерлина, драму У. Шекспира «Троил и Крессида». В изгнании выпустил несколько книг стихотворений, сборники лирической прозы, переводы из английских поэтов, труды о новейшей испанской поэзии и об английской лирике XIX в.

Поэтика

Развивая достижения Роберта Браунинга, Т. С. Элиота, а также Константиноса Кавафиса, которого он через английские переводы в журнале Элиота The Criterion открыл одним из первых в Европе, Сернуда сделал основой своей зрелой поэтики драматическую сцену или ролевой монолог-маску, исключающие отождествление автора и лирического героя. «Его слово, — писал о Сернуде Октавио Пас, — никогда не действует на нас непосредственно, напрямую: между ним и нами всегда находится взгляд поэта, мысль, которая создаёт дистанцию, чем и порождает подлинную коммуникацию с читателем». Подобная новаторская стратегия внесубъективного высказывания в лирике самым существенным образом повлияла на испанскую поэзию второй половины ХХ в. (Хосе Анхель Валенте, Хайме Хиль де Бьедма, Франсиско Бринес) и оказалась созвучной поискам таких поэтов разных стран, как У. Х. Оден, Ч. Милош, И. Бродский, З.Херберт и др.

Сочинения

Стихи

Perfil del aire/ Очертания ветра (стихи 1924—1927 гг.).
Égloga, elegía, oda/ Эклога, элегия, ода (стихи 1927—1928 гг.).
Un río, un amor/ Река, любовь (1929).
Los placeres prohibidos/ Запретные отрады (1931).
Donde habite el olvido/ Где обитает забвенье (стихи 1932—1933 гг.).
Invocaciones/ Заклинания (стихотворения 1934—1935 гг.).
Las nubes/ Облака (стихи 1937—1940 гг.).
Como quien espera el alba/ Как будто в ожидании зари (стихи 1941—1944 гг.).
Vivir sin estar viviendo/ Жить не живя (стихи 1944—1949 гг.).
Con las horas contadas/ Последний отсчет (стихи 1950—1956 гг.).
Desolación de la quimera/ Отчаяние призрачной тени (стихи 1956—1962 гг.)

Проза

Ocnos/ Старик Окнос (1942, стихотворения в прозе).
Tres narraciones/ Три повести (1948)
Variaciones sobre tema mexicano/ Вариации на мексиканскую тему (1952, стихотворения в прозе)

Сводные издания

Poesía completa. Barcelona, 1977;
Prosa completa. Barcelona, 1975;
Cartas. Zaragoza, 1979;
Epistolario inédito. Sevilla, 1981;
Obra completa. V. 1-3. Madrid, 1993.

Публикации стихов на русском языке

Западноевропейская поэзия ХХ в. М.: Художественная литература, 1977 (Библиотека всемирной литературы);
Из современной испанской поэзии. М.: Прогресс,1979;
Земля и песня. М.: Детская литература, 1983
Жемчужины испанской лирики. М.: Художественная литература, 1984.
Бессмертен подвиг ваш. М.: Художественная литература, 1986
Война начиналась в Испании. М.: Радуга, 1986
Рассветная река. Пер. Б.Дубина// Иностранная литература. 1995, № 1
[magazines.russ.ru/inostran/1997/1/sernuda.html Стихи. Пер. Н.Ванханен// Иностранная литература, 1997, № 1]

Напишите отзыв о статье "Сернуда, Луис"

Литература

Coleman J.A. The Meditative Poetry of Luis Cernuda. N.Y., 1964;
Paz O. La palabra edificante// Paz O. Cuadrivio. México: Joaquín Mortiz, 1965
Coleman J.A. Other voices: A study of the late poetry of Luis Cernuda. Chapel Hill: University of North Carolina Press, 1969;
Ancet J. Luis Cernuda. Paris: Seghers, 1972 (Poètes d’aujourd’hui)
Harris D. Luis Cernuda: a Study of the Poetry. London: Tamesis, 1973
Delgado A. La poetica de Luis Cernuda. Madrid: Editora Nacional 1975;
Luis Cernuda/ Harris D., ed. Madrid, 1977;
Martínez Nadal R. Españoles en la Gran Bretaña: Luis Cernuda. El hombre y sus temas. Madrid: Hiperión, 1983
Silver Ph. Luis Cernuda: el poeta en su leyenda. Madrid: Castalia, 1972;
Ramos Ortega M. La prosa de Luis Cernuda. Sevilla, 1982;
Ulacia M. Luis Cernuda: escritura, cuerpo y deseo. Barcelona : Laia, 1986
Baron Palma E. Luis Cernuda, vida y obra. Sevilla: Editoriales andaluzas unidas,1993;
Valente J.A. Luis Cernuda y la poesía de la meditación// Valente J.A. Las palabras de la tribu. Barcelona: Tusquets, 1994, p. 127—143;
Sicot B. Quete de Luis Cernuda. Paris: l’Harmattan, 1996 ;
Vazquez Medel M.A. El deseo, la rosa y la mirada: Introducción a la vida, a la poesía y a la poética de Luis Cernuda. Sevilla: Alfar, 2003.
Journal of Iberian & Latin American Studies, 2005, Vol.11, N 2-3, August/December (специальный выпуск журнала, посвященный Сернуде).
Гарсиа Лорка Ф. Луис Сернуда// Лорка Ф. Г. Самая печальная радость… М.: Прогресс, 1987, с.265-266.
Дубин Б. Голос под маской: Луис Сернуда и другие// Литературное обозрение, 1999, № 4, с.33-37.
Кортасар Х. «Словно в ожидании зари» Луиса Сернуды// Кортасар Х. Каждый шар — это куб. СПб: Кристалл, 2002, с.141 −143.

Ссылки

[cvc.cervantes.es/actcult/cernuda/ К 100-летию] (исп.)
[bloknot.info/antologia-de-los-poetas-espanolos-letra-c/ Антология и хрестоматия испанской поэзии (letra С)]

Отрывок, характеризующий Сернуда, Луис

– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.

Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.