Серожупанники

	1-я стрелецко-казацкая дивизия;
Годы существования	март — декабрь 1918
Страна	Украинская Держава
Подчинение	с 28 августа 1918 года в Армии Украинской Державы
Тип	пехотная дивизия
Численность	соединение
Покровитель	Австро-Венгерская империя
Участие в	Гражданская война в России Революция и Гражданская война на Украине;

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

1-я стрелецко-казацкая дивизия (1-я с.-к.д..) — воинское формирование (соединение) вооружённых сил Украинской державы, во время Гражданской войны в России, сформированное Австро-Венгерской империей.

«Серожупанники» — общепринятое неофициальное название дивизии, по цвету верхней формы одежды — жупана, верхней крестьянской одежды, который в более восточных и северных территориях России было принято называть «зипун», пошитой из самого дешёвого серого сукна, созданного австрийцами после заключения Брестского мира при содействии Союза освобождения Украины на территории Австрии из российских военнопленных украинского происхождения, в основном содержавшихся в концентрационных лагерях во Фрайштадте и Йозефштадте.

История

Формированием и военной подготовкой «серожупанников», проходившей с марта 1918 года в городе Владимир-Волынский, руководила австрийская военная миссия во главе с капитаном генштаба Кватерником (его адъютант был сотник Иван Коссак). Сформированная дивизия получила наименование Первая стрелецко-казацкая дивизия; в её состав входили 4 пехотных полка, артдивизион, конная и инженерная сотни и вспомогательные подразделения. Личный состав на 1 июля 1918 года — 140 старшин и 6 тыс. казаков; командир — подполковник И. Перлик (начальник штаба — сотник О. Пилипенко).

28 августа 1918 дивизия была передана австрийским командованием правительству Украинской Державы и дислоцирована на севере Черниговщины в районе Конотопа. Территорию Черниговской губернии занимал 5-й Черниговский корпус Украинской державы являвшийся корпусом-военным округом.

В октябре 1918 года личный состав был сокращён примерно до 1,2 тыс., включая 250 старшин. 11 ноября завершилась Первая мировая война. Германская империя прекратила существование в результате Ноябрьской революции и должна была вывести свои войска из оккупированных территорий. Для правительства Украинской державы это событие предвещало ослабление власти.

Ослаблением германцев и соответственно Украинского государства воспользовались противники гетмана П. П. Скоропадского, создавшие в ночь с 13 на 14 ноября в г. Белая Церковь Директорию с целью свержения власти германского командования и власти правительства. Директория состояла из пяти членов, председателем избран в составе В. К. Винниченко.

16 ноября началось восстание (антигетманский мятеж) против власти германского оккупационного командования, правительства Украинской державы и лично гетмана П. П. Скоропадского.

В ноябре 1918 года, во время антигетманского мятежа Директории УНР, перешла на её сторону и временно была увеличена до 6 тыс. (командир — атаман Палий, позднее — В. Абаза). С декабря 1918 года участвовала на Черниговщине в боях против 1-й Украинской советской дивизии. В связи с отказом мобилизованных серожупанников воевать против украинских советских войск была проведена частичная демобилизация личного состава.

Полное наименование

1-я стрелецко-казацкая дивизия

Командование

И. Перлик, командир дивизии, подполковник
О. Пилипенко, начальник штаба дивизии, сотник

Состав

На 28 августа 1918 года:

Управление дивизии
4-ре пехотных полка
Артдивизион
Конная сотня
Инженерная сотни
Вспомогательные подразделения

Последующая история дивизии

После проведённой демобилизации военнослужащих, призванных во время существования Украинской державы дивизия получила наименование Серая дивизия (командир генерал Антон Пузицкий) насчитывала уже 2,5 тыс. рядовых (казаков) и старшин.

С середины января до середины марта 1919 года дивизия принимала участие в боях против украинских советских войск на севере Правобережья (в районе Коростеня, Овруча, Житомира и Бердичева), где понесла большие потери.

С апреля 1919 года в ходе боевых действий на польском фронте была развёрнута в корпус в составе двух дивизий (командир генерал Илья Мартынюк). В середине мая разбит, и большинство личного состава было взято в плен. Несколько сот серожупанников пробились к основным силам и стали основой для сформирования 4-й Серой Стрелецкой дивизии (до 700 штыков, командир полковник П. Ганжа) в составе Волынской группы; её остатки (4-я Серая бригада) воевали к ноябрю 1920 года, в ходе Советско-польской войны, в составе 2-й Волынской дивизии на стороне Войска Польского.

См. также

Напишите отзыв о статье "Серожупанники"

Примечания

Литература

Тынченко Я. «Украинские Вооружённые Силы.» К.: Темпора, 2009. С. 246.
[militera.lib.ru/h/savchenko_va/index.html Савченко В. А. «Двенадцать войн за Украину.»] Харьков: Фолио, 2006.
«Военный энциклопедический словарь.» — Москва, Военное издательство, 1984, 863 стр. с иллюстрациями (ил.), 30 листов (ил.)

Ссылки

Волков, Сергей Владимирович [swolkov.org/bdorg/bdorg10.htm#836 Сайт историка Сергея Владимировича Волкова. Белое движение в России: организационная структура. Гетманская армия.]

Отрывок, характеризующий Серожупанники

– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.

Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.