Серп и молот (фильм, 1994)
Поделись знанием:
К:Фильмы 1994 года
Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.
После отъезда государя из Москвы московская жизнь потекла прежним, обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву. Одно, что напоминало о бывшем во время пребывания государя в Москве общем восторженно патриотическом настроении, было требование пожертвований людьми и деньгами, которые, как скоро они были сделаны, облеклись в законную, официальную форму и казались неизбежны.
С приближением неприятеля к Москве взгляд москвичей на свое положение не только не делался серьезнее, но, напротив, еще легкомысленнее, как это всегда бывает с людьми, которые видят приближающуюся большую опасность. При приближении опасности всегда два голоса одинаково сильно говорят в душе человека: один весьма разумно говорит о том, чтобы человек обдумал самое свойство опасности и средства для избавления от нее; другой еще разумнее говорит, что слишком тяжело и мучительно думать об опасности, тогда как предвидеть все и спастись от общего хода дела не во власти человека, и потому лучше отвернуться от тяжелого, до тех пор пока оно не наступило, и думать о приятном. В одиночестве человек большею частью отдается первому голосу, в обществе, напротив, – второму. Так было и теперь с жителями Москвы. Давно так не веселились в Москве, как этот год.
| Серп и молот | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер |
Сергей Ливнев |
| Автор сценария |
Владимир Валуцкий |
| В главных ролях |
Алексей Серебряков |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
«МММ-студия» |
| Длительность |
93 мин. |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Серп и молот» — фильм режиссёра Сергея Ливнева.
Содержание
Сюжет
Действие фильма происходит в 1930-е годы. Сталин одобряет проведение эксперимента по перемене пола: «Родине нужны солдаты —- будут солдаты. Родине нужны матери —- сделаем матерей». Так Евдокия Кузнецова становится Евдокимом Кузнецовым.
Очередной каприз вождя —- и люди, которые «сделали» Евдокима, оказались вредителями. Герой становится знаменитым метростроевцем, депутатом, гордостью страны Советов. Но однажды в его жизнь вторгается любовь. Это испытание оказывается самым сложным в его судьбе.
В ролях
- Алексей Серебряков — Евдоким Кузнецов
- Евдокия Германова — Вера Раевская
- Алла Клюка — Елизавета Воронина
- Авангард Леонтьев — Алексей
- Нодар Мгалоблишвили — Бакрадзе Амвросий Вахтангович (озвучивание: Армен Джигарханян)
- Марина Кайдалова — Мария Бакрадзе
- Анатолий Равикович — профессор
- Владимир Стеклов — Сталин
- Виктор Цымбал — начальник «шарашки»
- Гоша Куценко — милиционер в штатском, проверявший документы у Евдокима Кузнецова (озвучивание: Алексей Серебряков)
- Иван Мартынов — лейтенант
- Вера Воронкова — эпизод
- Лариса Уромова — эпизод
- Олег Зима — эпизод
- Владимир Сычев — эпизод
- Александр Лырчиков — эпизод
Награды и номинации
- Приз за режиссуру (Сергей Ливнев), премия за мужскую роль (Алексей Серебряков) и особое упоминание жюри за музыку (Леонид Десятников) на фестивале «Киношок» в Анапе.
- Особое упоминание Евдокии Германовой на МКФ в Салониках.
- 3 номинации на премию Ника (1995): Лучший сценарист (Сергей Ливнев и Владимир Валуцкий), Лучший продюсер (Сергей Ливнев) и Лучший композитор (Леонид Десятников).
Напишите отзыв о статье "Серп и молот (фильм, 1994)"
Ссылки
- [www.kino-teatr.ru/kino/movie/ros/6413/annot/ Фильм Серп и молот на сайте Кинотеатр.ру]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Серп и молот (фильм, 1994)
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.
После отъезда государя из Москвы московская жизнь потекла прежним, обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву. Одно, что напоминало о бывшем во время пребывания государя в Москве общем восторженно патриотическом настроении, было требование пожертвований людьми и деньгами, которые, как скоро они были сделаны, облеклись в законную, официальную форму и казались неизбежны.
С приближением неприятеля к Москве взгляд москвичей на свое положение не только не делался серьезнее, но, напротив, еще легкомысленнее, как это всегда бывает с людьми, которые видят приближающуюся большую опасность. При приближении опасности всегда два голоса одинаково сильно говорят в душе человека: один весьма разумно говорит о том, чтобы человек обдумал самое свойство опасности и средства для избавления от нее; другой еще разумнее говорит, что слишком тяжело и мучительно думать об опасности, тогда как предвидеть все и спастись от общего хода дела не во власти человека, и потому лучше отвернуться от тяжелого, до тех пор пока оно не наступило, и думать о приятном. В одиночестве человек большею частью отдается первому голосу, в обществе, напротив, – второму. Так было и теперь с жителями Москвы. Давно так не веселились в Москве, как этот год.
