Серре (город)

Город Серре греч. Σέρρες Страна ГрецияГреция Периферия Центральная МакедонияЦентральная Македония Ном Серре Координаты 41°05′00″ с. ш. 23°33′00″ в. д.41.08333° с. ш. 23.55000° в. д. / 41.08333; 23.55000    Площадь 253 км² Высота центра 50 м Официальный язык греческий Население 54 666 человек (2001) Национальный состав греки Конфессиональный состав православные Часовой пояс UTC+2, летом UTC+3 Телефонный код 23210x Почтовый индекс 621xx Автомобильный код EP Показать/скрыть карты

Се́рре или Се́ре (греч. Σέρρες, кафаревуса Σέρραι) — город в Греции, в Центральной Македонии. Столица нома Серре. Расположен в 587 км к северу от Афин и в 80 км к востоку от Салоник.

Является духовно-административным центром Серронской митрополии Константинопольской православной церкви.

История

Основание города восходит к XII веку до н. э. Упоминается Геродотом как Сирис Пеоническая (греч. Σίρις η Παιονική).

В византийскую эпоху город служил крепостью против нашествия болгар. Был захвачен крестоносцами в 1204, болгарами в 1205 и 1230, сербами в 1345 и османами в 1368 году под предводительством Эвреноса.

6 ноября 1912 года во время Первой Балканской войны взят болгарской армией. 11 июля 1913 года во время Второй Балканской войны взят греческой армией под командованием Константина I.

Уроженцем Серре был герой греческой революции 1821 г. Эммануил Паппас, руководитель восстания на полуострове Халкидики.

Другие уроженцы города

• Дукас Г. Дукас, он же капитан Зервас (1879-1938) командир вооруженного отряда в годы борьбы за греческую Македонию, против турок и болгар.
• Димитриос Адамис, находясь в Египте, создал и возглавил отряд добровольцев из греков Египта, участвовавший в освободительной войне Греции, 1821-29 гг, до её окончания.
• Эврипидис Бакирдзис (1895-1947) — генерал, участник Балканских и I-й мировой войн и Малоазийского похода, командовал группой дивизий Народно-освободительной армии — ЭЛАС в годы тройной германо-итало-болгарской оккупации 1941-44 гг., в 1944 г. стал ПМ так называемого Правительства гор.
• Димитриос Папагеридис (1986-) греческий тяжелоатлет-тяжеловес (137 кг) чемпион мира 2005 г. среди юниоров.
• Ангелос Харистеас (1980-), футболист, нападающий сборной Греции — чемпиона Европы 2004 г.

Культура

Серре — город, в котором особенное распространение получил греческий слоёный пирог бугаца. В июне 2008 года в городе был проведён Первый фестиваль бугацы, на июнь 2009 года запланирован Второй.

В Серре также расположен Монастырь святого Иоанна Крестителя.

Города-побратимы

• Благоевград, Болгария
• Велико-Тырново, Болгария
• Петрич, Болгария

Примечания

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Серре (город)

– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.
Помолчав несколько времени, Платон встал.
– Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.
– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.