Ольхович, Серхио
Поделись знанием:
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
(перенаправлено с «Серхио Ольхович»)
| Серхио Ольхович | |
| Sergio Olhovich | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: |
Мексика |
| Профессия: | |
| Карьера: | |
Се́рхио Ольхо́вич (исп. Sergio Olhovich; родился 9 октября 1941, Суматра, колония Нидерландов, ныне Индонезия) — мексиканский кинорежиссёр и сценарист.
Биография
Родился в смешанной русско-мексиканской семье. Его отец Владимир Ольхович, инженер-нефтяник, покинувший Россию в 1925 году.
Окончил режиссёрское отделение театральной школы в Мексике, а затем режиссёрский факультет ВГИКа (1969). Начинал как документалист. В игровом кино дебютировал в 1972 («Кукла королевы»). Ведущий режиссёр мексиканского «нового кино». Часто пишет сценарии к собственным фильмам. Долгое время руководил Объединением режиссёров Мексики. Вместе с актёром и режиссёром Тимофеем Спиваком, который снимался в фильме «Эсперанса», создал Российско-мексиканский институт искусства, кино и театра в Мехико (Мексика).
Член жюри XX Московского международного кинофестиваля.
Женат на художнице Габриеле Роблес (исп. Gabriela Robles).
Избранная фильмография
- 1970 — Дань Леопольдо Мендесу[1] / Homenaje a Leopoldo Méndez (документальный к/м)
- 1972 — Кукла королевы / Muñeca reina (по роману Карлоса Фуэнтеса)
- 1974 — Встреча одинокого человека / El encuentro de un hombre solo
- 1975 — Дом на Юге / La casa del Sur
- 1976 — Коронация / Coronación (по роману Хосе Доносо)
- 1978 — В дождь / Llovizna (в советском прокате «Дождь идёт»)
- 1981 — Ад, которого мы все боимся / El infierno de todos tan temido
- 1986 — Анхель Ривер / Angel River (с США)
- 1988 — Эсперанса / Esperanza
- 1989 — Рождественская песнь / Cuento de Navidad (к/м)
- 1991 — Когда я был в тебя влюблен / Como fui a enamorarme de ti
- 1993 — Брат Бартоломе де ла Касас[2] / Fray Bartolomé de las Casas
- 1999 — Танцы под ущербной луной / En un claroscuro de la luna (по автобиографическому роману известной парагвайской художницы Эдит Хименес (1918—2004))
Награды
- 1975 — Золотой приз IX Московского международного кинофестиваля (номинация, «Дом на Юге»)
- 1987/1988 — 31-я церемония награждения премии Мексиканской киноакадемии «Ариэль» («Эсперанса»)
- 2008 — Медаль Пушкина
Напишите отзыв о статье "Ольхович, Серхио"
Литература
- Кино: Энциклопедический словарь / Гл. ред. С. И. Юткевич Москва, Советская энциклопедия, 1987. с. 305
Примечания
- ↑ Посвящён известному мексиканскому художнику и графику Леопольдо Мендесу (1902—1969)
- ↑ Об испанском священнике-доминиканеце и гуманисте Бартоломе де Лас Касасе (1484—1566)
Ссылки
- Серхио Ольхович (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.kinopoisk.ru/name/256570/ Серхио Ольхович на сайте КиноПоиск]
- [www.jornada.unam.mx/2008/05/11/index.php?section=cultura&article=a02n1cul Речь С. В. Ольховича при вручении ему медали Пушкина] DEMOS, Desarrollo de Medios, S.A. de C.V. 11.05.2008 (исп.)
|
Это заготовка статьи о кинорежиссёре. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Ольхович, Серхио
– Как не дивиться? Смело, ловко.– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
