Сибавейхи
| Сибавейхи | |
| Место рождения: | |
|---|---|
| Научная сфера: | |
Абу́ Бишр Амр ибн Усма́н аль-Басри́, известный как Сибаве́йхи (араб. سيبويه; около 760 — около 797) — арабский филолог, представитель басрийской языковедческой школы.
Биография и научная деятельность
Родился около 760 года в Аль-Байде, на территории современного Ирана. В 32-летнем возрасте переехал в Басру, где учился арабскому языку у Халиля ибн Ахмада аль-Фарахиди. Поскольку по происхождению Сибавейхи был персом, то устная арабская речь давалась ему гораздо труднее, чем письменная. Занимался систематизацией арабской грамматики. После смерти Халиля переехал в Багдад, где провёл диспут с представителем Куфийской языковедческой школы — аль-Кисаи. После поражения в диспуте уехал на родину и умер в Ширазе около 797 года.
О Сибавейхи писали многие арабские историки и биографы, в числе которых Ибн Кутайба в своей «Книге сведений по истории», Ибн Халликан в своих «Некрологах знаменитых людей» и другие.
Вклад в науку
На основе трудов своих предшественников составил первое систематическое изложение грамматики арабского языка с точки зрения человека, для которого он не был родным языком. За свой труд Сибавейхи получил прозвище «Имам грамматиков».
Труды
Напишите отзыв о статье "Сибавейхи"
Литература
- Derenbourg H. Le livre de Sibawaihi. Vol. I—II. Paris, 1881—1889. New York, 1970.
- Звегинцев В. А. История арабского языкознания. М., 1958. С. 47-49.
Отрывок, характеризующий Сибавейхи
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.
