Сибирская линия

Сибирская линия — система оборонительных сооружений на юге Западной Сибири, возведённая в XVIII—XIX веках для обеспечения защиты восточных границ России от набегов кочевников. Включала построенные в разные годы Тобольско-Ишимскую (1752—1755 гг.), Иртышскую (1745—1752 гг.) и Колывано-Кузнецкую (1747—1768 гг.) укреплённые линии.

История

Создание развитой системы оборонительных линий из крепостей, форпостов и редутов на юго-западе Сибири, а также системы военно-промышленных, военно-административных, торгово-хозяйственных центров по обширному сибирскому региону в XVII-XVIII веках, являлось важнейшим историческим моментом при возникновении сибирских городов, зарождение и развитие которых, так или иначе, было связано с могучими сибирскими реками Обь, Иртыш, Енисей и их притоками. Первоначально форпосты обороны строились радиально от Томского острога (административный центр [towiki.ru/view/Томский_разряд Томского разряда]) — прежде всего на востоке (Кетский (1596), Семилужный (1609), Кузнецкий (1618), Мелесский (1621), Ачинский (1641)), затем в южном направлении (Уртамский (1684), Умревинский (1703), Чаусский (1713), Бердский (1716), Каинский (1722), Семипалатинский и др.), сливающиеся с линией острогов, строящихся от Урала и по Великой Степи. В суровых природно-климатических условиях Сибири, навигационный период был очень коротким, этого было недостаточно для возрастающих торговых потребностей растущих городов и со временем в середине XVIII века под защитой этих крепостей возникает за Уралом гужевой Сибирский тракт.

В 1716 году экспедицией под начальством И. Д. Бухгольца по указу Петра I было положено основание Сибирской линии постройкой по реке Иртыш укреплённых городков и острогов.

К середине XVIII века Сибирская линия укреплений охватывала огромную территорию от Урала до Алтая, но несмотря на активное строительство крепостей и острогов, обладала слабой оборонительной системой.

В 1752 году Сенатом издаётся указ о строительстве новой линии укреплений, намечается строительство двух шестиугольных 14 крепостей, созданная линия получила название Новой. Все крепости, форпосты Иртышской и Ишимской линий подверглись реконструкции. Омская крепость стала в 1764 году главной крепостью сибирских пограничных линий.

В 1764 году все водворённые по сибирским городам и по линии казаки получили название «Сибирской линии казаков». Казаки, оборонявшие Ишимскую, Иртышскую, Колыванскую и Кузнецкую линии, в 1808 году были объединены в Сибирское Линейное казачье войско.

К концу XVIII века по окончании строительства системы южносибирских оборонительных линий, ставших надёжным щитом от нашествий кочевников, большинство крепостей, утратив свои оборонительные функции, упраздняются. Деревянные сооружения крепостей, ветшают и постепенно исчезают.

Типовые укрепления пограничных линий

• Крепости составляли главные, сильновооружённые опорные пункты. При крепости был форштадт или казачья слобода, запланированная как прилегающее к городу-крепости поселение, укрепленное ретраншементом и реданом. Профиль бастионов состоял из палисада или заплота и небольшой насыпи, примыкавшей с наружной стороны, со рвом впереди. За контрэскарпом рва, в небольшом от него расстоянии, помещался ряд рогаток, а впереди них — ещё ряд надолб.

• Редуты имели квадратное начертание со стороною около 20 саж. В углах находились выступы в виде бастионов. Ограда укрепления состояла из палисада, приспособленного к стрельбе из ружья. С наружной стороны к нему прилегала насыпь со рвом на грудную высоту. За контрэскарпом находился ряд рогаток и надолбы.

• Форпосты по способу их ограждения были похожи на редуты, но отличались своей величиной. Большие форпосты располагались в виде квадрата со стороною в 30 и более сажень. Малые форпосты были меньше редутов.

• Станции представляли собой редуты со стороною в 10 сажень и выступами на углах. Из них два противоположных имели вид бастионов и были вооружены каждый одним орудием. Другие два выступа были [квадратной формы и состояли из казарм с открытой обороной. Внутри ограды, которая обносилась рядом надолб и рогаток.

Иртышская укреплённая линия

C 1716 года экспедиция под начальством И. Д. Бухгольца заложили ряд крепостей вверх от Омска по реке Иртыш. В 1716 году был основан острог у Ямышевского озера, в 1717 году между Омской крепостью и Ямышевской отряд тарских казаков заложил Железинскую крепость. В 1718 году возник Семипалатинск, в 1720 году — Павлодар и Усть-Каменогорск. Были построены Убинская (1718 год), Полон-Карагайской (1718 год) крепости.

Только в начале 1740-х гг. между крепостями выстроили 7 промежуточных форпостов: Ачаирский, Черлакский, Осморыжский, Чернорецкий, Коряковский, Семиярский и Убинский. Разъезды между опорными пунктами выполнялись крайне редко и не регулярно. Только после 1745 г. можно говорить о сложении Иртышской укрепленной линии. Укрепления и посты Иртышской линии предназначались для защиты от Джунгарского ханства, от которого в ту пору немало страдали и казахи.

В январе 1746 года инженер-подпоручик А. Селиверстов на основании разведки прапорщика Долбилова составил смету Иртышской линии, отказавшись от строительства укреплений севернее Омской крепости. Командующий Сибирским корпусом генерал-майор Х. Х. Киндерман и сибирский губернатор А. И. Сухарев утвердили новую смету в феврале того же года. Сюда вошли 5 крепостей, 7 больших форпостов, 1 Шульбинский завод, 21 малый редут и 37 маяков, всего 71 опорный пункт. Летом 1746 года уже были заложены станцевые (малые) редуты в урочищах: Грачи, Черемховой Забоки, Белого Камня, Глухой Старицы, в Озерках и Уварове. В 1745—1747 гг., по сведениям Павлуцкого, было построено от Омской крепости до Колыванского завода форпостов 10, станцев 23, а между ними по 1-2 маяка. Осенью 1747 года строительство Иртышской укрепленной линии практически закончилось. Но развитие её продолжалось. В мае 1755 года на Иртышской линии насчитывалось 5 крепостей, 9 форпостов, 23 станца и 35 маяков, всего 72 опорных пункта. Среднее расстояние между ними составило 12 верст. В начале 1762 года количество опорных пунктов увеличилось до 81. Через 30 лет на линии появились новые редуты, выросшие на месте половинных маяков и других населенных пунктов: Покровский (на месте деревни), Атмасский. Башмачный, Бобровский, Качирский, Пресный, Известковый, Старо-Семипалатинский (на месте старой крепости), Григорьевский и Георгиевский. Увеличение количества опорных пунктов повышало эффективность охраны границы, гораздо менее утомляя конные разъездные команды.

В 1763 году командующим Сибирскими линиями был назначен генерал-поручик И. И. Шпрингер. По приказу Екатерины II ему поручалось возвести линию укреплений на Алтае. Местом своего пребывания Шпрингер выбрал Омскую крепость.

Крепости Иртышской линии — Омская (в 1745 и 1768 гг.), Усть-Каменогорская (в 1765 г.), Ямышевская (в 1766—1767 гг.), Семипалатинская (в 1776—1777 гг.) — переносились на новые места и перестраивались.

В 1785 году на Иртышской линии числилось 5 крепостей, 12 форпостов, 20 станций и 1 село: Омская крепость, станция Усть-Заостровская, форпост Ачаирский, село Покровское, станция Изылбашская, станция Соляной поворот, форпост Чарлаковский, станция Татарская, станция Урлютюбская, крепость Железинская, станция Пяторыжская, форпост Осьморыжский, станция Песчаная, форпост Чернорецкий, станция Черноярская, форпост Коряковский, станция Подстепная, крепость Ямышевская, станция Чёрная, форпост Лебяжий, станция Подспускная, станция Кривая, форпост Семиярский, станция Грачевская, станция Черемховая Забока, форпост Долонский, станция Белый камень, станция Глуховская, крепость Семипалатная, станция Озерная, форпост Талицкий, форпост Шульбинский, станция Пресноярская, форпост Убинский, станция Барашкова, форпост Красноярский, станция Уваровская, крепость Усть-Каменогорская.

В 1785—1793 годах Иртышскую линию продлили и на юго-восток: к 932 километрам прибавилось ещё около 170 километров Бухтарминской линии.

Тоболо-Ишимская укреплённая линия

Тревожная обстановка, сложившаяся на юге Западной Сибири, привела к созданию новой пограничной линии — Ишимской, которая охватывала пространство от Кургана до Омска, была построена в 1730-х годах. В состав этой оборонительной линии входило около 60 укреплённых поселков. В общей сложности она охватывала значительные пространства земель в углу, образуемом Тоболом и Иртышом, дугою огибая степь. Она тянулась от Утяцкого форпоста вниз по реке Тоболу, через Царёво Городище, Иковскую слободу, на правом берегу Тобола через село Шмаковское, Верх-Суерскую и Емуртлинскую слободы, Рафайловскую заимку, деревню Омутную, Усть-Ламенскую слободу, село Малышкино, деревню Безрукова, Коркинский форпост, деревню Фирсова, далее вниз по реке Ишиму до Абацкой слободы, на другой стороне реки через деревни Иковскую, Рогалихинскую, Зудиловскую, Ейский форпост, Усть-Бызовскую деревню, Большерецкий форпост, деревни Пустынную и Бетеинскую (современная Горная Бития) и соединялась с Омской крепостью.

Укрепления Ишимской линии тянулись ломаной линией, что требовало значительной затраты сил и средств для её обслуживания. В связи с этим в 1752 году была построена новая прямая 576-километровая Тоболо-Ишимская линия, называемая иначе Пресногорьковской (в Ишимской степи было много пресных и солёных озёр, составляющих Камышловский лог — древнее русло впадающей в Иртыш реки Камышловки). Её называли также Горькой, а иногда различали Пресногорьковскую (от поселка Сибирский до Петропавловска) и Горькую (от Петропавловска до Омска).

Всего на Тоболо-Ишимской линии было решено построить от Омской крепости до урочища Звериная Голова две шестиугольные крепости, девять четырёхугольных, 33 редута и 42 маяка. Но во время строительства выяснилось, что место выбрано неудачно: линия проходила по топкому, болотистому месту, при соленых озёрах. Укрепления из-за нехватки пресной воды не раз переносились.

К концу XVIII века на Тоболо-Ишимской линии числилось 9 |крепостей и только 16 редутов, которые располагались в следующем порядке и соединяли Оренбургскую линию с Иртышской: редут Песчаный, крепость Пресногорьковская, редут Пресногорьковский, крепость Кабанья, редут Пресноизбной, крепость Пресновская, редут Болотоколодезный, редут Саржанский, редут Дубравный, крепость Становая, редут Гагарий, редут Скопин, крепость Св. Петра, редут Плоский, крепость Полуденная, редут Медвежий, редут Чистый, крепость Лебяжья, редут Лосев, крепость Николаевская, редут Волчий, крепость Покровская, редут Курганский, редут Степной, редут Мельничный.

Иртышская и Тоболо-Ишимская линии противостояли Джунгарскому ханству, и (в меньшей степени) — Среднему казахскому жузу. Тоболо-Ишимская линия соединила собой Оренбургскую и Иртышскую линии и создала условия для успешного освоения территории Зауралья и юга Западной Сибири. К концу XVIII века фактически утратила своё военное значение.

Колывано-Кузнецкая укреплённая линия

Система оборонительных укреплений, создавалась указом Сената от 1741 года. Восточная её часть прикрывала левобережную зону северного Присаянья. Система укреплений включала в себя Саянский острог, отъезжие караулы на реках Монок, Таштып, Шадат, Кебеж, Нарыса.

В начале XVII века самым южным русским укреплённым пунктом в Западной Сибири был Кузнецкий острог, южнее лежал неизвестный Алтай. Российская империя только в начале XVIII века решилась более активно осваивать Южную Сибирь. С возрастающей потребностью населения в земледелии, охране людей и открытием рудных залежей на Алтае было связано строительство новых крепостей.

18 июня 1709 года был заложен Бикатунский острог для оберегания ясачных волостей и для хозяйственной деятельности на новых землях. Он был квадратным, его стены были укреплены частоколом и башнями. Летом 1710 года острог был сожжён джунгарами. В июле 1718 года крепость была восстановлена. Новые русские опорные пункты вырастают вдоль Оби: Белоярский острог (1717 год), Малышевская слобода.

В 1727 году Акинфием Демидовым были основаны Колывано-Воскресенские заводы в бассейне реки Обь. Рождались новые города-заводы — Барнаул (1730 год), Змеиногорск (1736 год) и другие. После смерти Демидова в 1747 году, его имущество переходит в руки Кабинета Её Императорского Величества, в результате чего организован Колывано-Воскресенский горный округ.

В 1747 году по указу Сената для защиты алтайских заводов от нападений киргиз-кайсаков и калмыков началось строительство Колывано-Воскресенской сторожевой линии, которая стала составной частью Колыванской и Кузнецкой укреплённых линий.

В истории Колыванской и Кузнецкой линий следует различать три этапа.

I-й этап начался в 1738 году практикой регулярных разъездов между основными опорными пунктами, построенными ранее на правобережье р. Оби. Это была так называемая старая Кузнецкая линия. Летом она иногда была связана с Кузедеевским караулом и далее с Кузнецком.

II-й этап был начат строительством старой Колыванской линии в 1745 году. Эта линия связала старую Кузнецкую линию и Иртышскую линию (дата сооружения 1745—1747 годы).

В 1748 году на реке Ануе заложили Ануйскую крепость, на реке Катуни — Катунскую. В 1749 году были заложены Шеманаевский и Красноярский форпосты.

В старые Колыванскую и Кузнецкую линии входили три крепости — Бийская, Катунская, Ануйская, семь форпостов — Шульбинский, Красноярский, Шеманаевский, Св. Екатерины, Алейский, Николаевский, Флавинский, четыре станции — Спасская, Камихская, Белая и Бехтемирская, два завода — Шульбинский и Колыванский, Змеевский рудник и Казанский редут.

На тот момент укрепления Кузнецка были деревоземляными. Кроме городской стены здесь была цитадель, сооруженная из насыпанных четырёхугольником валов с бастионами на углах и с двумя воротами, над которыми стояли деревянные башни.

В конце 1750-х годов на территории, прилегающие к Усть-Каменогорску, обосновавшееся население оказалось за сторожевой линией. Поэтому возникла потребность в строительстве новой линии южнее прежней. Этого требовала и внешнеполитическая опасность со стороны Китая, который тоже мог занять эти территории.

В 1764 году началась подготовка к постройке новой Колыванской и Кузнецкой линий. Но основные работы были начаты только в 1764 году.

В 1768 году Колыванская и Кузнецкая линии были укреплены тремя крепостями (Ануйской, Катунской, Бийской), в остальном линия состояла из форпостов (Верхалейский, Тигерецкий, Чарышский, Антоньевский, Николаевский, Сайдыпский, Кузедеевский), редутов (Бобровский, Убинский, Плоский, Белорецкий, Тулатинский, Моральих Рог, Терской, Смоленский), маяков (Улбинский, Ключевский, Яровский, Сосновский, Слуденский, Бехтемирский, Новиковский, Лебяжий, Сайлапский, Нижнененинский, Урунинский, Кайраканский, Верхнененинский, Сарычумышский) и полумаяков (Пыштылимский, Кандалепский). Малое количество крепостей объяснялось тем, что гористая местность была надежной преградой, правительство и местная власть, зная о скором продвижении далее на юг, не желали тратить средства и силы на возведение крепостей. В 1785 году между Кузнецком и Кузедеевским форпостом укреплены редутами деревни Ашмаринская и Калтанская. В 1790-е годы все маяки на Кузнецкой линии стали именоваться станцевыми редутами.

В конце XVIII века деревоземляные укрепления Кузнецка обветшали. Но город Кузнецк все ещё оставался важным опорным пунктом на восточном фланге грандиозной пограничной линейной системы, поэтому в 1798 году было принято решение о постройке новой крепости.

В этом виде Колыванская и Кузнецкая линии (в последние годы именуемые Бийская линия) просуществовали до середины XIX века, когда все старые сибирские линейные опорные пункты были сняты с баланса Военного Министерства.

Литература

• [www.a-pesni.golosa.info/kazaki/sibir/a-nastraze.htm Муратова С. Р. На страже рубежей Сибири // Национальные культуры региона. Научно-методический и репертуарно-информационный альманах. XVI выпуск. Издание Комитета по делам национальностей Тюменской области и Дворца национальных культур «Строитель». Тюмень, 2007. С. 32-46]
• Огурцов А. Ю. Иртышская пограничная линия // Кузнецкая старина. Новокузнецк, 1999. Вып. 3. С. 19-35. ISBN 5875210451
• Огурцов А. Ю. Кузнецкая линия // Кузнецкая старина. Новокузнецк, 2007. Вып. 9. С. 40-67. ISBN 9785875211003
• Сергеев А.Д. Тайны алтайских крепостей. - Барнаул, Алтайское книжное издательство, 1975. - 80 с.

Ссылки

• Пограничные укреплённые линии — статья из Большой советской энциклопедии.

См. также

• Сибирские казаки
• Сторожевая линия
• Царицынская сторожевая линия
• Российские укреплённые линии

Отрывок, характеризующий Сибирская линия

Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом , то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.
– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.
– Ну, что ты, братец, – успокоивая сказал Несвицкий.
– Как что? – заговорил князь Андрей, останавливаясь от волнения. – Да ты пойми, что мы, или офицеры, которые служим своему царю и отечеству и радуемся общему успеху и печалимся об общей неудаче, или мы лакеи, которым дела нет до господского дела. Quarante milles hommes massacres et l'ario mee de nos allies detruite, et vous trouvez la le mot pour rire, – сказал он, как будто этою французскою фразой закрепляя свое мнение. – C'est bien pour un garcon de rien, comme cet individu, dont vous avez fait un ami, mais pas pour vous, pas pour vous. [Сорок тысяч человек погибло и союзная нам армия уничтожена, а вы можете при этом шутить. Это простительно ничтожному мальчишке, как вот этот господин, которого вы сделали себе другом, но не вам, не вам.] Мальчишкам только можно так забавляться, – сказал князь Андрей по русски, выговаривая это слово с французским акцентом, заметив, что Жерков мог еще слышать его.
Он подождал, не ответит ли что корнет. Но корнет повернулся и вышел из коридора.


Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.