Сибирский 21-й стрелковый полк
Поделись знанием:
В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
| Сибирский 21-й стрелковый полк | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Входит в | |
| Тип | |
| Дислокация | |
| Участие в | |
21-й Сибирский стрелковый Её Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны полк
Старшинство — 6.08.1865 г.
Полковой праздник — 25 декабря.
Дислокация — Благовещенск (1.07.1903 г.), Никольск-Уссурийск Приморской области (1.02.1913 г.)
История
- 06.08.1865 — сформирован 72-й резервный пехотный батальон
- 29.07.1873 — 72-й Благовещенский губернский батальон
- 14.01.1876 — Благовещенский местный батальон
- 07.05.1880 — 2-й Восточно-Сибирский линейный батальон
- 11.07.1900 — переформирован в 21-й Восточно-Сибирский стрелковый полк двухбатальонного состава. 2-й батальон сформирован из рот, выделенных 100-м, 104-м, 109-м и 163-м пехотными полками.
- 10.02.1904 — полк переформирован в трёхбатальонный состав.
- 11.10.1905 — полк переформирован в четырёхбатальонный состав.
- 25.05.1907 — 21-й Восточно-Сибирский стрелковый Её Величества Государыни Императрицы Александры Фёдоровны полк
- 20.02.1910 — 21-й Сибирский стрелковый Её Величества Государыни Императрицы Александры Фёдоровны полк
В сражении 3–4 июля на Стыри... 21-й Сибирский стрелковый полк полковника Сергеева силой всего в 1600 штыков взял в плен 2 командиров германских полков, 58 офицеров, 1050 нижних чинов, 13 орудий и гнал немцев 6 верст.— [www.litmir.net/br/?b=115930&p=243 Керсновский А. А. История русской армии]
- 31.07.1917 — Приказом генерала Корнилова включён в список ударных частей («частей смерти»)
Шефы полка
- 25.05.1907-4.03.1917 гг. — Императрица Александра Федоровна
Командиры полка
- 02.05.1902-04.01.1905 — полковник Ласский, Сельвин Северинович
- 21.12.1904-05.03.1905 — полковник Некрасов, Константин Герасимович
- 09.03.1905-10.02.1909 — полковник (с 1908 флигель-адъютант) Шипов Павел Дмитриевич
- 26.03.1910—после 11.1914 — полковник Веселовский, Андрей Андреевич
- полковник Сергеев
Знаки отличия
1. Георгиевское знамя с надписью: «За Янзелин 18 Июля, Ляоян 13-18 Августа, Бензиху 28-29 Сентября 1904 года и за Январские и Февральские бои 1905 года». Пожаловано 1..01.1907 г.
2. Знаки на головные уборы в 1-м батальоне с надписью: «За оборону Благовещенска в 1900 году». Пожалованы 19.02.1903 г.[1]
Напишите отзыв о статье "Сибирский 21-й стрелковый полк"
Примечания
- ↑ [regiment.ru/reg/II/F/21/1.htm#Иллюстрации Сибирский 21-й стрелковый полк — Биография]
Отрывок, характеризующий Сибирский 21-й стрелковый полк
– Здесь. Какова молния! – переговаривались они.В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
