Сибирское проклятье

Сибирское проклятье: как коммунистические плановики заморозили Россию
Автор:	Фиона Хилл и Клиффорд Гэдди
Жанр:	публицистика
Язык оригинала:	английский
Оригинал издан:	2003
Издатель:	Brookings Institution Press
Страниц:	303
ISBN:	08157-3644-4
[books.google.ru/books?id=5OvaO4Cb8SsC&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false Электронная версия]

«Сибирское проклятье: как коммунистические плановики заморозили Россию» (англ. The Siberian Curse: How Communist Planners Left Russia Out in the Cold) — книга 2003 года сотрудников Брукингского института Фионы Хилл и Клиффорда Гэдди. Авторы утверждают, что вследствие низких температур производство в Сибири неоправданно и затраты на жизнеобеспечение сибирских городов чрезмерно высоки. По мнению авторов, следует переселить значительную часть населения Сибири, которое называется «избыточным», а работы на её землях вести вахтовым методом.

В исследованиях участвовали экономисты Пенсильванского университета, Российской экономической школы, эксперты Мирового банка и ряд других учёных. Финансирование осуществлялось Корпорацией Карнеги, Фондом Макартуров и Alcoa Corporation. Выводы авторов книги докладывались в Госдепартаменте США, Совете национальной безопасности США, Пентагоне, Министерстве иностранных дел Канады.

На обложке книги представлены положительные отзывы одного из разработчиков концепции «шоковой терапии» в России Джеффри Сакса, бывшего члена Совета национальной безопасности Ричарда Пайпса, бывшего помощника президента США по национальной безопасности 3бигнева Бжезинского.

На русском языке книга издана в 2007 году под названием «Сибирское бремя. Просчёты советского планирования и будущее России».

Содержание

В книге рассматривается история хозяйственного освоения Сибири и её интеграции в экономическое пространство России. Как утверждают авторы, в советский период строительство в Сибири городов и промышленных объектов производилось без учёта рентабельности, и с переходом к рыночной экономике Сибирь тормозит развитие России. По мнению авторов, следует прекратить инвестиции в экономику и социальную сферу сибирских городов.

Фиона Хилл отмечает, что российские власти должны субсидировать желающих покинуть непригодные для жилья районы Крайнего Севера (Сибири) и во многих районах перейти на вахтовый метод, а также не поддерживать искусственно статусы городов-миллионников, а позволить им развиваться более естественно:

Чтобы действительно двигаться вперёд, России нужно стать более мобильной во многих смыслах и постараться сбросить тяжкое бремя климатического и географического факторов, серьёзно влияющих на экономику страны.

Авторы также высоко оценивают книгу Андрея Паршева «Почему Россия не Америка» (1999), в которой тот утверждает, что ввиду высоких издержек производства Россия не способна эффективно конкурировать с экономически развитыми странами.

Учитывая, что возможное сокращение численности населения Сибири может отразиться на безопасности границ с Китаем, авторы формулируют следующие рекомендации: границы с КНР следует оборудовать высокотехнологичными сенсорами, создать силы быстрого реагирования, а также заключить договоры о гарантиях территориальной целостности с США и Китаем. В критических замечаниях к книге отмечается курьёзность подобной рекомендации как в технологическом, так и в дипломатическом планах (неуместность гарантий со стороны США в обеспечении безопасности границ России).

Критика

Выход книги привлёк внимание российских научных кругов. В критических замечаниях, в частности, указывается на методологические недостатки исследования, использование неверной информации, и спекулятивная провокационность. Кандидат экономических наук, вице-президент Новосибирской торгово-промышленной палаты Ю. П. Воронов полагает, что не существует прямой связи между средней январской температурой и энергозатратами на отопление, о которой говорят авторы:

Дело в том, что если стоят морозы, то погода, как правило, безветренная. Отопить здание в условиях безветренной погоды проще и дешевле, чем при ветре. Если на территории осенью и зимой господствуют сильные ветры, расходы на отопление будут более значительными, чем при морозе и безветрии. Здание также легче отапливать при низкой влажности воздуха, в этом плане Сибирь зимой — мировой лидер. −20 °С в Москве и Новосибирске — огромная разница для самочувствия. Сухой неподвижный воздух — прекрасный естественный теплоизолятор. Кроме того, средняя температура января обычно не используется для анализа комфортности проживания на территории. Чаще всего применяются два других показателя: среднегодовая температура и количество дней в году с температурой выше заданной (0 °С или +10 °С). Видимо, нужно было постараться, чтобы выбрать такой новый показатель, который нагляднее поставит Сибирь в трагическое положение. А ещё в книге многократно смешиваются Урал и Сибирь, появляется великая река Тюмень и так далее.

Кроме того, по его мнению, помимо экономических соображений необходимо учитывать геополитическое значение Сибири, а совет о переселении граждан из Сибири нарушает права человека на выбор места жительства. Ряд авторов усматривают в появлении книги враждебные антироссийские действия, направленные на нарушение территориальной целостности страны.

Сотрудник ИМЭМО РАН С. Лунёв, называя книгу «честным и основательным трудом», считает, что спорные выводы отражают «искренние заблуждения авторов, а не их предвзятость». Соглашаясь с тезисом об убыточности большинства видов экономической деятельности (кроме добычи углеводородов и редких металлов) в климатических условиях азиатской части России, Лунёв возражает против переселения жителей Сибири. По его мнению, следует учитывать такие обстоятельства, как возможное сотрудничество со странами Азиатско-Тихоокеанского региона, вопросы безопасности границ, экологические ресурсы Сибири («Эвакуировать Сибирь, чтобы потом передать её в ведение „международного директората“ по управлению „всемирным ресурсом человечества“, в котором у самой России будет право совещательного голоса?»).

С выводами авторов «Сибирского проклятья» был согласен Егор Гайдар, который в своей книге «Долгое время. Россия в мире: очерки экономической истории» (2005) ссылается на работу Хилл и Гэдди.

Ссылки

• [econom.nsc.ru/eco/Arhiv/ReadStatiy/2004_06/Hill.htm Сибирское проклятье. Обрекает ли российская география судьбу рыночных реформ на неудачу?] (дайджест книги)
• [www.evrazia.org/modules.php?name=News&file=article&sid=2921 Сибирский холод] (дайджест книги)
• [www.expert.ru/printissues/expert/2004/10/10ex-klimat/print Цена холода] (интервью Фионы Хилл журналу «Эксперт»)
• Мельникова Л. В. [econom.nsc.ru/eco/arhiv/ReadStatiy/2005_12/Melnikova.htm А была ли дискуссия?] // ЭКО. — 2005. — № 12.
• Мельникова Л. В. [www.econom.nsc.ru/eco/arhiv/ReadStatiy/2004_06/Melnikova.htm Освоение Сибири: ревнивый взгляд из-за рубежа] // ЭКО. — 2004. — № 6
• [www.foreignaffairs.org/20040301fabook83245/fiona-hill-clifford-gaddy/the-siberian-curse-how-communist-planners-left-russia-out-in-the-cold.html The Siberian Curse: How Communist Planners Left Russia Out in the Cold. Fiona Hill and Clifford Gaddy. Brookings Institution Press, 2003, 240 pp.] Reviewed by Robert Legvold, Foreign Affairs, March/April 2004.
• [www.megansk.ru/partanalitics/1128429025 Великой России нужны другие горизонты]
• [www.megansk.ru/partanalitics/1128580906 Сибирское проклятье?]
• Stephen D. Shenfield. [web.archive.org/web/20051020225537/www.cdi.org/russia/johnson/9272.cfm Special Issue Siberia: Curse or Blessing?] // Johnson’s Russia List, Issue № 31, October 2005, JRL #9272

Отрывок, характеризующий Сибирское проклятье

– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..


Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…