Сибрук, Уильям
| Уильям Сибрук | |
| William Buehler Seabrook | |
| Место рождения: | |
|---|---|
| Род деятельности: |
оккультист, исследователь, путешественник и журналист |
| Язык произведений: | |
Уи́льям Бю́лер Си́брук (англ. William Buehler Seabrook; (22 февраля 1884, Вестминстер, Мэриленд, США — 20 сентября 1945, Нью-Йорк, США) — американский оккультист, исследователь, путешественник и журналист.
Содержание
Биография
Сибрук родился в Вестминстере, штат Мэриленд. Он начал свою карьеру в качестве репортера и редактора в ежедневной газете «Хроники Огасты». Позже он стал партнером в рекламном агентстве в Атланте.
Ранние годы
В 1915 году он вступил во французскую армию и участвовал в Первой мировой войне, он был отравлен газом под Верденом в 1916 году, а затем был награждён Военным крестом.
В следующем году он был назначен на должность корреспондента Нью-Йорк таймс, кроме того, его книги были опубликованы в популярных журналах, включая Cosmopolitan, Reader’s Digest и Vanity Fair.
Около 1920 года, английский оккультист Алистер Кроули провел неделю с Сибруком на его ферме. После этого Сибрук изложил некоторые свои взгляды на магию, основанные на опыте и экспериментальных фактах, в книге «Колдовство: его власть в современном мире»
В 1924 году он отправился в Аравию и был радушно принят в различных племенах бедуинов и курдов-езидов. Его рассказ о путешествиях под названием «Приключения в Аравии: среди бедуинов, друзов и Дервишей» был опубликован в 1927 году и был достаточно успешным, чтобы позволить ему совершить поездку в Гаити, где он проявлял интерес к вуду и культу смерти, которые подробно были описаны в его книге «Остров магии», главным героем которой стал король острова Гонад, сержант морской пехоты США польского происхождения Фостин II[1].
Хотя Сибрук был на протяжении всей жизни увлечен оккультными практиками сатанизма и колдовства, и он своими глазами видел их проявления как в странах третьего мира, так и в Лондоне, Париже и Нью-Йорке, позднее он решил, что не видел ничего из того, что не имело бы рационального научного объяснения. Эту теорию он подробно изложил в книге «Колдовство: его власть в современном мире» (1940). В книге «Доктор Вуд: Современный чародей физической лаборатории» Сибрук описывает, как Роберт Вуд разоблачал некоторые демонстрации «сверхъестественных» явлений.
Каннибализм
Сибрук отправился в поездку в Западную Африку, к живущим там племенам каннибалов. Он попросил вождя попробовать описать, каково человеческое мясо на вкус, но тот не смог удовлетворить любопытство Сибрука. Позднее Сибрук имел возможность попробовать человечину лично. Около 1931 года Сибрук раздобыл для своих исследований у студента-медика из Сорбонны кусок тела здорового человека, погибшего от несчастного случая[2], приготовил и съел его. Он писал: «По вкусу это напоминало хорошую телятину, не от самого молодого телёнка, но и не говядину. Это в точности соответствует указанному описанию, и не похоже на другие виды мяса, которые мне когда-либо приходилось есть. Думаю, человек с нормальным восприятием не смог бы отличить его от обычной телятины. Этот кусок мяса обладал мягким вкусом без какой-либо остроты или специфических характеристик, как например, у козлятины или свинины. Кусок был немного более жёстким, чем нормальная телятина, немного волокнистым, но не слишком, чтобы не быть пригодным в пищу. Поджаренный кусок, из середины которого я сделал срез и съел его, по цвету, фактуре, запаху и вкусу укрепил мою уверенность, что из всех привычных нам видов мяса телятина является наиболее близким аналогом.»[3]
Дальнейшая жизнь
В декабре 1933 года Сибрук по собственному желанию и с помощью кого-то из своих друзей был помещен в психиатрическую больницу в округе Уэстчестер, штат Нью-Йорк, для лечения острого алкоголизма. Он оставался в больнице до следующего июля, и в 1935 году опубликовал отчет о своем опыте, написанный так, как будто это было не более чем еще одной иностранной поездкой. Книга «Убежище» стала еще одним бестселлером. В предисловии он не преминул заявить, что в его книге не было вымысла.
Он женился на Марджори Мьюир Уортингтон во Франции в 1935 году, после того как они вернулись из поездки в Африку, в которой Сибрук набирал материал для книги. Из-за алкоголизма и склонности Сибрука к садизму они развелись в 1941 году[4]. Позже она написала биографию, «Странный мир Вилли Сибрука», которая была опубликована в 1966 году.
Смерть
Он совершил самоубийство, приняв смертельную дозу наркотиков 20 сентября 1945 года в Райнбеке (англ. Rhinebeck), штат Нью-Йорк[5].
Книги
- 1917 : Дневник сектора VIII
- 1927 : Приключения в Аравии
- 1929 : Остров Магии
- 1930 : Пути Джунглей
- 1933 : Воздух приключений
- 1934 : Белый монах Тимбукту
- 1935 : Убежище
- 1938 : Эти иностранцы: все американцы
- 1940 : Колдовство: его власть в современном мире
- 1941 : Доктор Вуд: [lib.ru/MEMUARY/WOOD/robertwood.txt Современный чародей физической лаборатории]
- 1942 : Не укрыться: Автобиография
Рассказы
- 1921 Wow!
Напишите отзыв о статье "Сибрук, Уильям"
Примечания
- ↑ [www.poles.org/DB/W_names/Wirkus_F/Wirkus_F.html White King of La Gonave]
- ↑ Peter Haining. Cannibal Killers New York: Barnes & Noble, Inc., 2005
- ↑ William Bueller Seabrook. Jungle Ways London, Bombay, Sydney: George G. Harrap and Company, 1931
- ↑ [nwda-db.wsulibs.wsu.edu/findaid/ark:/80444/xv04122 Guide to the Marjorie Worthington Papers 1931-1976] (англ.)
- ↑ [news.google.com/newspapers?nid=888&dat=19450921&id=ItUKAAAAIBAJ&sjid=pU4DAAAAIBAJ&pg=3815,513268 William Seabrook, Author, is Suicide]. The St. Petersburg Times (September 21, 1945). Проверено 30 апреля 2009. (англ.)
Отрывок, характеризующий Сибрук, Уильям
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.
