Сиверс, Иван Христианович

Иван Христианович Сиверс

Ива́н Христиа́нович Си́верс (1774—1843) — русский военный деятель, артиллерист, участник Наполеоновских войн, генерал-лейтенант (1826).

Биография

Иван Христианович Сиверс родился в семье полковника Христиана Сиверса, происходившего их лифляндского дворянского рода. Военная карьера Ивана началась 22 ноября 1787 года с поступления в кадетский корпус. 27 февраля 1793 года он, получив чин подпоручика, был направлен в Гатчинскую артиллерийскую команду.

Уже 21 декабря 1797 года он стал полковником, а 4 января 1799 был произведён в генерал-майоры и назначен шефом 9-го артиллерийского батальона.

Осенью того же 1799 года Иван Христофорович принял участие в Швейцарском походе Суворова в составе корпуса Александра Михайловича Римского-Корсакова.

17 марта 1801 года Сиверс был назначен членом артиллерийской экспедиции военной коллегии. С 14 декабря 1803 он был командиром 6-го артиллерийского полка, а с 1806 по 1809 год исполнял обязанности начальника артиллерии Молдавской армии.

Во время Отечественной войны 1812 года Сиверс был начальником артиллерии третьей Обсервационной армии, принимал участие в боевых действиях в Волынской губернии.

С 5 июля 1816 года служил начальником артиллерийских гарнизонов Южного округа.

22 августа 1826 года получил звание генерал-лейтенанта.

23 мая 1831 года отправлен на пенсию с правом носить военную форму и получать полное жалованье.

Награды

• Орден Святого Владимира 2-й степени
• Орден Святого Георгия 4-го класса (за 25 лет беспорочной службы в офицерских чинах)
• Орден Святой Анны 1-й степени

Литература

• «Словарь русских генералов, участников боевых действий против армии Наполеона Бонапарта в 1812—1815 гг.» // Российский архив. Т.VII — М.: студия «ТРИТЭ» Н. Михалкова, 1996, с. 554—555.

Отрывок, характеризующий Сиверс, Иван Христианович

– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.