Сигету-Мармацией
Город
Показать/скрыть карты
|
Си́гету-Марма́цией, Си́гет (рум. Sighetu Marmației [ˌsiɡetu marˈmat͡si.ej], венг. Máramarossziget [ˈmaːrɒmɒroʃsiɡɛt] , нем. Marmaroschsiget, укр. Сигіт(-Мармароський)) — город на севере Румынии, недалеко от границы с Украиной, второй по величине город жудеца Марамуреш. В городе преобладает строительная, текстильная, деревообрабатывающая и пищевая промышленность.
Содержание
История
 |
Стиль этого раздела неэнциклопедичен или нарушает нормы русского языка. Следует исправить раздел согласно стилистическим правилам Википедии.
|
Сигету-Мармацией известен с XIII века, с 1394 года — главный город комитата Марамарош.
В XIX—XX веках в городе действовала греко-католическая церковь и «Русская» гимназия. В 1950—1960 годах Украинские отделы при гимназии и педагогической школе. Сейчас в городе работает единственный в Румынии украинский лицей (директор: Федор Попович).
В начале XX века в Сигету-Мармацие состоялись два судебных процесса против закарпатских крестьян, принявших православную веру; венгерское правительство обвиняло их в связях с Россией. С 1904 по 1906 годы осуждены на различные сроки заключения 9 крестьян, а с 1913 по 1914 год — 96 человек из разных сёл во главе с иеромонахом Алексием (Кабалюк). Процессы имели резонанс в Западной Европе и обратили на себя внимание со стороны международного сообщества.
18 декабря 1918 года в Сигету-Мармацие состоялся съезд делегатов украинского Марамуреша, который высказался за присоединение Закарпатья к Украине. 16 января 1919 года он был освобождён войсками Гуцульской Республики, от венгерских войск и администрации. В войска входил и отряд Украинской галицкой армии. Однако на следующий день они потерпели поражение со стороны превосходящей румынской дивизии.
В межвоенный период город находился на границе между Чехо-Словакией и Румынией. Через город проезжали трансграничные поезда, в частности скорый поезд Прага — Ясиня, который соединял Раховщину с остальными республиками. В конце 1944 года местные украинцы образовали народный комитет, который принял присоединение города к окружающим украинским селам на Украине, однако реализовано это не было. При коммунистическом режиме сюда заключали политических диссидентов, которым сейчас посвящены памятники и музей. В январе 2007 здесь при участии президентов В. Ющенко и Т. Бэсеску вновь открыт исторический мост через Тису и международный пограничный переход к украинскому посёлку Солотвино.
Население
На 2009 год население города составляет 41 309 человек.
Национальный состав.
По данным переписи 1910 года, в городе было 21370 жителей, 17542 (82,1 %) человека говорили на венгерском языке, 2002 (9,4 %) человека на румынском, 1257 (5,9 %) на немецком, и 32 человека предпочитали русинский язык. Число евреев было 7981 человек, они были включены в венгерские и немецкие языковые группы. Также жили 5850 греко-католиков, а 4901 человек составляли римо-католики. По переписи 2002 года число православных составило 69,04 %, греко и римо-католиков 20 %, 3,9 % протестантов, и 7,6 % представителей других религий.
Известные уроженцы
- Эли Визель (род. 1928) — еврейский, французский и американский писатель, журналист, общественный деятель. Лауреат Нобелевской премии мира 1986 года.
Напишите отзыв о статье "Сигету-Мармацией"
Примечания
Ссылки
- [www.sighet.ro Сигету-Мармацией]
- [karpaty.prygl.net/sighet.php Сигету-Мармацией]
| ||||||||||||||||
|
Это заготовка статьи по географии Румынии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Сигету-Мармацией
– Граф, граф! – кричал Берг, такой же оживленный, как и Борис, подбегая с другой стороны, – граф, я в правую руку ранен (говорил он, показывая кисть руки, окровавленную, обвязанную носовым платком) и остался во фронте. Граф, держу шпагу в левой руке: в нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари.Берг еще что то говорил, но Ростов, не дослушав его, уже поехал дальше.
Проехав гвардию и пустой промежуток, Ростов, для того чтобы не попасть опять в первую линию, как он попал под атаку кавалергардов, поехал по линии резервов, далеко объезжая то место, где слышалась самая жаркая стрельба и канонада. Вдруг впереди себя и позади наших войск, в таком месте, где он никак не мог предполагать неприятеля, он услыхал близкую ружейную стрельбу.
«Что это может быть? – подумал Ростов. – Неприятель в тылу наших войск? Не может быть, – подумал Ростов, и ужас страха за себя и за исход всего сражения вдруг нашел на него. – Что бы это ни было, однако, – подумал он, – теперь уже нечего объезжать. Я должен искать главнокомандующего здесь, и ежели всё погибло, то и мое дело погибнуть со всеми вместе».
Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.
– А чорт их знает? Всех побил! Пропадай всё! – отвечали ему по русски, по немецки и по чешски толпы бегущих и непонимавших точно так же, как и он, того, что тут делалось.
– Бей немцев! – кричал один.
– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.
Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
