Сигиберт II

Сигиберт II лат. Sigibertus
Король Бургундии и Австразии
после 23 августа 613 — 10 октября 613
Предшественник:	Теодорих II
Преемник:	Хлотарь II
Рождение:	602(0602)
Смерть:	10 октября 613(0613-10-10)
Род:	Меровинги
Отец:	Теодорих II
Мать:	Неизвестная по имени наложница

Сигиберт II (602 — 10 октября 613) — король франков, правил в 613 году, из династии Меровингов. Внебрачный сын короля Бургундии Теодориха II. Имя Сигеберт переводится с франкского как «Блистательный победитель».

Попытки Брунгильды поставить королём Сигеберта

После смерти Теодориха Брунгильда, находясь в Меце вместе с четырьмя его сыновьями — Сигибертом, Хильдебертом, Корбом и Меровеем, — объявила королём Австразии и Бургундии его старшего 11-летнего сына, своего правнука Сигеберта II. Партия Арнульфа, Пипина и других магнатов Австразии не хотела усиления властной королевы и пригласила Хлотаря II. Когда тот был уже около Андернаха, Брунгильда, которая, вместе с сыновьями Теодориха, была в это время в Вормсе, послала, со своей стороны, к нему посольство с требованием, чтобы он отказался от королевства, оставленного Теодорихом своим сыновьям. Хлотарь II через своих послов ответил Брунгильде, что он обязуется принять то решение, которое должно быть принято собранием франков, специально избранных для этой цели.

Заговор знати Австразии и Бургундии

После этого Брунгильда немедленно отправила Сигиберта в Тюрингию в сопровождении майордома Варнахара, Альбоина и других знатных людей, чтобы склонить на свою сторону зарейнские народы и оказать сопротивление Хлотарю; но вдогонку она послала частное письмо Альбоину о том, что он должен убить Варнахара и других, если у тех появятся планы перейти на сторону Хлотаря. Прочитав письмо, Альбоин разорвал его и выбросил обрывки на землю, но один из людей Варнахара нашёл их и склеил вместе на восковой доске. Так Варнахар прочитал письмо, и, увидев, что его жизнь находится в опасности, стал думать, как бы низложить сыновей Теодориха и сделать королём Хлотаря. Он тайно освободил людей, которых он уже обязал помогать Брунгильде и сыновьям Теодориха от данной ими клятвы. Нобли Бургундии, как епископы, так и светские вельможи, боялись и ненавидели Брунгильду; и они держали совет с Варнахаром, как бы сделать так, чтобы не ускользнул ни один из сыновей Теодориха, и чтобы все они были бы убиты вместе с Брунгильдой, а их королевство перешло бы к Хлотарю. По приказу Брунгильды и Сигиберта войска Бургундии и Австразии были посланы навстречу Хлотарю. Когда Сигиберт дошёл в Шампани до реки Эны (район Шалон-сюр-Марн), то Хлотарь выступил ему навстречу вместе с армией, в которой было много тех австразийцев, которые поддерживали майордома Варнахара, ибо они уже пришли к соглашению, которое было также одобрено патрицием Алетием и герцогами Рокко, Сигоальдом и Эвдилой. Когда уже было готово начаться сражение, армия Сигиберта, по условному сигналу, повернулась, и пошла домой. Хлотарь, как это и было условлено, стал медленно продвигался в след за ней, и подошёл к Шалону. Он взял в плен трёх сыновей Теодориха — Сигиберта, Корба и Меровея, последнему он приходился крестным отцом. Хильдеберт бежал, и его больше никогда не видели. Майордом Варнахар, при содействии большинства бургундских магнатов проследил за тем, чтобы Брунгильда была взята под стражу и доставлена к Хлотарю, вместе с Теодолиндой, сестрой Теодориха.

Казнь Сигиберта и Брунгильды

Хлотарь находился в это время в деревне Реневе (департ. Кот-д’Ор) на реке Винжан. Он уже успел убить Сигиберта и Корба, сыновей Теодориха, но Меровея, которому он приходился крестным отцом, он приказал тайно отправить в Нейстрию и поместить под надзор графа Ингобада. Меровей оставался в живых ещё несколько лет. А Хильдеберт, четвёртый сын Теодориха, бежал, и больше его никогда не видели. Брунгильда предстала перед Хлотарем, который кипел гневом против неё. Он обвинил её в смерти десяти франкских королей, а именно — Сигиберта I, Меровея, своего отца Хильперика I, Теодеберта II и его сыновей, Хлотаря, сына Хлотаря, другого Меровея, Теодориха II и двух сыновей Теодориха, которые только что погибли. Её мучили различными пытками в течение трёх дней, затем по его приказу, её, в знак позора, посадили на верблюда. Наконец, её привязали за волосы, за одну руку и за одну ногу к хвосту необъезженной кобылы, и она была разорвана в клочья её копытами. Так закончилась длительная и кровавая вражда между Австразией и Нейстрией, и оба королевства воссоединились под властью Хлотаря II.

Династия Меровингов
Предшественник: Теодорих II	король Бургундии и Австразии 613	Преемник: Хлотарь II

Литература

• Фредегар. [www.vostlit.info/Texts/rus4/Fredegar/frametext.htm Хроника, кн. IV] / / The Fourth Book of the Cronicle of Fredegar with its continuations. — London: Thomas Nelson and Sons Ltd, 1960.
• Дюмезиль, Брюно. Королева Брунгильда = La reine Brunehaut / Перевод с французского М. Ю. Некрасова. — СПб.: ЕВРАЗИЯ, 2012. — 560 с. — 3 000 экз. — ISBN 978-5-91852-027-7.
• [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/5.htm Западная Европа]. // [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/0.htm Правители Мира. Хронологическо-генеалогические таблицы по всемирной истории в 4 тт.] / Автор-составитель В. В. Эрлихман. — Т. 2.

Ссылки

• [fmg.ac/Projects/MedLands/MEROVINGIANS.htm#_Toc184188202 SIGEBERT I 561—575, CHILDEBERT II 575—596, THEODEBERT II 596—612, THEODERICH II 596—613, SIGEBERT II 613] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 27 января 2012.
• [www.manfred-hiebl.de/mittelalter-genealogie/merowinger/sigibert_2_frankenkoenig_613.html Sigibert II von Frankenkoenig] (нем.). Genealogie Mittelalter: Mittelalterliche Genealogie im Deutschen Reich bis zum Ende der Staufer. Проверено 27 января 2012. [www.webcitation.org/65QJ8HsxP Архивировано из первоисточника 13 февраля 2012].

Отрывок, характеризующий Сигиберт II

Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.