Сигизмунд Кейстутович

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Сигизмунд Кейстутович<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Воображаемый портрет работы Юзефа Озембловского, около 1840</td></tr>
Великий князь литовский
1432 — 1440
Предшественник:	Свидригайло Ольгердович
Преемник:	Казимир Ягеллон
Рождение:	ок. 1365
Смерть:	20 марта 1440(1440-03-20) Троки
Род:	Гедиминовичи
Отец:	Кейстут
Мать:	Бирута
Супруга:	дочь Андрея Одинцевича
Дети:	Михаил

Сигизму́нд Ке́йстутович (ок. 1365—20 марта 1440, Троки) — князь мозырский (1385—1401), новогрудский (1401—1406) и стародубский (1406—1432), великий князь литовский с 1432 по 1440 год. Сын князя трокского и жемайтского Кейстута от брака с Бирутой, младший брат великого князя литовского Витовта.

Биография

Во время борьбы за власть между Витовтом и Ягайло был пленён последним (1382—1384). В 1384 году в Кёнигсберге вместе с Витовтом заключил договор с Тевтонским орденом против Ягайло, но в 1386 году присягнул ему. В 1389 году послан Витовтом в Пруссию для переговоров о совместном с орденом выступления против Ягайло. К 1398 году был заложником у великого магистра в Мариенбурге. После возвращения получил от Витовта Стародубское княжество (Северское).

Принимал участие в переговорах и заключении соглашений с Тевтонским орденом в 1398, 1411, 1422, 1431 годах, унии с Польшей. Участвовал в битве на Ворскле (1399), Грюнвальдской битве (1410). При правлении Витовта не имел политического влияния, поддерживал брата.

Междоусобная война

После смерти Витовта и избрания великим князем Свидригайло в 1432 году Сигизмунд участвовал в заговоре против него, но Свидригайло смог бежать в Полоцк. При поддержке поляков Сигизмунд был избран великим князем, его власть признали Вильна, Троки, Ковно, Жемайтия, Гродно, Минск, Новогрудок, силой был подчинён Брест. Оставшиеся земли остались верны Свидригайло, который закрепился в Витебске. Между Свидригайло и Сигизмундом началась междоусобная борьба. Чтобы привлечь на свою сторону феодалов из антипольской партии, Сигизмунд расширил все права, данные феодалам принявшим католичество, на всех феодалов ВКЛ независимо от их вероисповедания. Но значительная часть бояр всё равно не поддерживала Сигизмунда, поскольку он вёл политику на подчинение ВКЛ Польше. Свидригайло потерпел тяжёлое поражение в битве под Вилькомиром (1435), и скоро (1437) Сигизмунд стал единовластным великим князем.

Убийство

Сигизмунд был слишком подозрительным, вероятно зная, что антипольская партия всё равно изобилует сторонниками, потому всё время искал заговорщиков, даже мнимых, жестоко наказывал их, конфисковывал поместья, выносил смертные приговоры. От это даже пошли слухи, что он желает истребить всех князей и бояр. Против его был организован заговор князей Ивана и Александра Чарторыйских, виленского воеводы Яна Довгерда и троцкого воеводы Петра Лялюша — все четверо католики, которые принадлежали к антипольской партии и были связаны со Свидригайло. В итоге заговора Сигизмунд был убит в Трокском замке.

Отрывок, характеризующий Сигизмунд Кейстутович

Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.