Сигмюндюр Давид Гюннлёйгссон

Заголовок этой статьи — исландское личное имя. У исландцев, за редкими исключениями, нет фамилий; часть имени, заканчивающаяся на «‑сон» или «‑доуттир», является не фамилией, а отчеством. По отчеству обращаться к исландцам не принято; человека, описанного в статье, правильно называть Сигмюндюр.

Сигмюндюр Давид Гюннлёйгссон Sigmundur Davíð Gunnlaugsson<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Премьер-министр Исландии
10 мая 2013 — 5 апреля 2016
Президент:	Оулавюр Рагнар Гримссон
Предшественник:	Йоуханна Сигюрдардоуттир
Преемник:	Сигюрдюр Инги Йоуханнссон
Рождение:	12 марта 1975(1975-03-12) (49 лет) Рейкьявик, Исландия
Отец:	Гюннлёйгюр Магнус Сигмюндссон
Партия:	Прогрессивная партия
Образование:	Университет Исландии Оксфордский университет
Награды:

Си́гмюндюр Да́вид Гю́ннлёйгссон (исл. Sigmundur Davíð Gunnlaugsson; род. 12 марта 1975, Рейкьявик, Исландия) — исландский политический деятель, премьер-министр Исландии с мая 2013 года по апрель 2016 года.

Биография

Сигмюндюр Давид Гюннлёйгссон родился в 1975 году в Рейкьявике. Его отец неоднократно избирался в парламент своей страны, работал в разных странах как представитель авиакомпании Icelandair. В 1982—1985 годы Сигмюндюр жил в столице США Вашингтоне, где его отец работал во Всемирном банке.

По окончанию школы Сигмюндюр учился в Исландском университете, где изучал экономику. На практике работал в Москве и Копенгагене. Заканчивал он учёбу в Оксфордском университете. В 2000—2007 годах работал журналистом на государственной радиостанции RUV.

Политическая карьера

После поражения Прогрессивной партии на парламентских выборах в 2009 году Сигмюндюр возглавил эту партию. Он был избран в альтинг Исландии по округу Северный Рейкьявик. На выборах в апреле 2013 года Прогрессивная партия оказалась в лидерах в парламенте. Столько же депутатов получила и Партия независимости.

Президент Исландии Оулавюр Рагнар Гримссон 30 апреля 2013 года предоставил Сигмюндюру мандат на формирование правительства.

10 мая 2013 года парламент Исландии утвердил нового премьер-министра страны. Сигмюндюр стал одним из самых молодых руководителей глав государств и правительств в мире, а также самым молодым премьер-министром Исландии за всё время независимости. Через 2 недели новое правительство было приведено к присяге.

Первыми шагами нового премьер-министра стало приостановление процесса переговоров о присоединении Исландии к ЕС. Вопрос о его возобновлении должен быть решён после проведения общенародного референдума.

В апреле 2016 года Сигмюндюр оказался в центре скандала в связи с публикацией панамских документов. Выяснилось, что на жену премьер-министра Сигмундюра Давида зарегистрированы офшоры на Британских Виргинских островах. Вечером 4 апреля 2016 года в Исландии собрались крупные митинги за его отставку. 5 апреля Сигмюндюр подал в отставку.

Семья

Женат, имеет ребёнка.

Отрывок, характеризующий Сигмюндюр Давид Гюннлёйгссон

– Я тебя убью! – закричал он, и схватив со стола мраморную доску, с неизвестной еще ему силой, сделал шаг к ней и замахнулся на нее.
Лицо Элен сделалось страшно: она взвизгнула и отскочила от него. Порода отца сказалась в нем. Пьер почувствовал увлечение и прелесть бешенства. Он бросил доску, разбил ее и, с раскрытыми руками подступая к Элен, закричал: «Вон!!» таким страшным голосом, что во всем доме с ужасом услыхали этот крик. Бог знает, что бы сделал Пьер в эту минуту, ежели бы
Элен не выбежала из комнаты.

Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.


Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».
Получив это известие поздно вечером, когда он был один в. своем кабинете, старый князь, как и обыкновенно, на другой день пошел на свою утреннюю прогулку; но был молчалив с приказчиком, садовником и архитектором и, хотя и был гневен на вид, ничего никому не сказал.
Когда, в обычное время, княжна Марья вошла к нему, он стоял за станком и точил, но, как обыкновенно, не оглянулся на нее.
– А! Княжна Марья! – вдруг сказал он неестественно и бросил стамеску. (Колесо еще вертелось от размаха. Княжна Марья долго помнила этот замирающий скрип колеса, который слился для нее с тем,что последовало.)
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали видеть ясно. Она по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.
– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.