Сиденхем, Томас

Томас Сиденхем
англ. Thomas Sydenham
Дата рождения:	10 сентября 1624(1624-09-10)
Место рождения:	Винфорд Игл, Дорсет, Королевство Англия, Британская империя
Дата смерти:	29 декабря 1689(1689-12-29) (65 лет)
Место смерти:	Лондон, Королевство Англия, Британская империя
Страна:	Великобритания
Научная сфера:	медицина
Известен как:	«английский Гиппократ»

Томас Сиденхем (Сиденгем, Сиденгам; англ. Thomas Sydenham 10 сентября 1624 — 29 декабря 1689 знаменитый английский врач, «отец английской медицины», «английский Гиппократ» — реформатор практической медицины в духе Нового времени, называемый также (с некоторыми оговорками) «отцом клинической медицины».

Вклад в медицину

Многие авторы называют его одним из основоположников клинической медицины. Внес существенный вклад в формирование нозологического принципа. Считаются классическими выполненные Сиденхемом описания скарлатины и кори, некоторые нозологические формы носили или носят его имя (сиденгамова скарлатина, сиденгамова хорея); с трудами Сиденгама связано распространение применения хины для лечения малярии. Один из трудов Сиденхема [Tractatus de podagra et hydrope. London, 1683] посвящён подагре (которой он сам страдал более 30 лет).

Отводил первенствующее место фактам и непосредственному наблюдению, рассматривая болезни как процессы, симптомы как нечто чисто внешнее, которое меняется в зависимости от конституции организма. Стремился точно разграничить различные болезненные формы и этим путём создать прочную почву для применения специфических средств, при этом пришел к чисто онтологическому пониманию болезненных процессов и к установлению классификации болезней по совершенно ботанической схеме. Сиденхем был сторонником энергического лечения; в его терапии виднейшую роль играли хинин и опий, a в особенности кровопускания. Некоторые источники характеризуют его как противника Парацельса.

Работы

Главные соч. С.: «Methodus curandi febres» (Лонд., 1666), «De variolis et, morbo hysterico et hypochondriaco» (Лонд., 1682), «Processus integri in omnibus fere morbis curandis» (Лонд., 1693). Полное собрание сочинений С., которые все были написаны на лат. языке, много раз издавались, в первый раз в 1685; новое издание принадлежит Sydenham-Society (Лонд., 1844; в англ. переводе, там же, 1848—50, 2 т.; имеются и переводы франц. и нем., Вена, 1786—87, 2 т.). Ср. Jahn, «Sydenham» (Эйзенах, 1840); J. Brown, «Locke and S.» (Эдинб., 1866); Picard, «S., sa vie, ses oeuvres» (Пар., 1889)

Литература

• Сиденгам, Томас // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Бородулин В. И. Сиденгем Т. // БМЭ. 3 изд. М., 1984. Т.23. С.700-703.
• Кушев Н. // Врачебное дело. 1926. № 21. С.1659-1664.
• Персон С. А. Клиническая медицина. 1965. Т.43. № 11. С.139-144.
• Г.Аксаментов. Томас Сиденгем (к 300-летию со дня смерти). [www.medlit.ru/medrus/klm.htm Клиническая медицина]. 1989. № 11. С.151-154.
• [www.hipersona.ru/scientists/sci-medic/2090-thomas-sydengam Томас Сиденгам]

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Сиденхем, Томас

– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.