Сиднев, Борис Арсеньевич

Борис Арсеньевич Сиднев
Дата рождения	11 (24) марта 1911(1911-03-24)
Место рождения	Симбирск
Дата смерти	6 июня 1994(1994-06-06) (83 года)
Место смерти	Одесса
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	ВВС
Годы службы	1930 — 1961
Звание	генерал-полковник авиации
Командовал	15-я отдельная разведывательная авиаэскадрилья 38-й истребительный авиационный полк 268-я истребительная авиационная дивизия 6-я гвардейская истребительная авиационная дивизия 13-й истребительный авиационный корпус 48-я воздушная армия
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Борис Арсеньевич Сиднев (11 (24) марта 1911 года, Симбирск — 6 июня 1994 года, Одесса) — советский военный деятель, генерал-полковник авиации (1960 год). Герой Советского Союза.

Член ЦК КП Молдавии. Депутат Верховного Совета Молдавской ССР 4-го созыва (1955—1959), депутат Верховного Совета Украинской ССР 5-го созыва (1959—1963).

Начальная биография

Борис Арсеньевич Сиднев родился 11 (24) марта 1911 года в Симбирске (ныне — Ульяновск).

Окончил 8 классов средней школы и профессиональный техникум, после чего работал токарем на заводе в Пензе.

В 1929 году окончил Пензенскую школу пилотов Гражданского воздушного флота.

Военная служба

Довоенное время

В январе 1930 года Сиднев был призван в ряды РККА и направлен в 8-ю военную авиационную школу лётчиков в городе Одесса, по окончании которой в январе 1932 года стал лётчиком в 58-й авиаэскадрилье ВВС УВО, дислоцированной в Харькове. В декабре того же года был переведён пилотом в 36-ю авиаэскадрилью, дислоцированную в Зиновьевске.

В августе 1933 года стал слушателем Военной авиашколы пилотов имени И. В. Сталина, расположенной в Ейске. С ноября 1933 года служил в 18-й тяжёлой авиационной бригаде, дислоцированной в Запорожье, на должностях младшего лётчика 70-й тяжелой авиаэскадрильи, командира корабля 71-й тяжелой бомбардировочной авиаэскадрильи, а с нюня 1936 года — на должности инструктора-лётчика управления бригады.

В марте 1937 года Сиднев был переведён в Борисполь на должность инспектора-лётчика по технике пилотирования авиационной бригады. В мае того же года был назначен на должность командира 15-й отдельной разведывательной авиаэскадрильи, в августе 1938 года — на должность инспектора по технике пилотирования в 69-м истребительном авиационном полке, в октябре 1938 года — на должность старшего инспектора по технике пилотирования, а затем — на должность инспектора-лётчика по технике пилотирования Управления ВВС Киевского военного округа.

В декабре 1939 года Сиднев был направлен на учёбу на Липецкие высшие авиационные курсы, по окончании которых в июне 1940 года был назначен на должность командира 38-го истребительного авиационного полка 4-й смешанной авиационной дивизии Прибалтийского военного округа.

Великая Отечественная война

С началом Великой Отечественной войны Сиднев продолжил командовать 38-м истребительным авиационным полком на Северо-Западном фронте. Принимал участие в приграничном сражении, оборонительной операции в Прибалтике, а затем выполнял задачи по прикрытию войск фронта от авиации противника при ведении боевых действий на псковском, холмском и новгородской направлениях.

В октябре 1941 года Борис Арсеньевич Сиднев был назначен на должность командира 6-й смешанной авиационной дивизии Северо-Западного фронта, в декабре 1941 года — на должность командира ВВС 28-й армии этого же фронта, а в июле 1942 года — на должность командира 268-й истребительной авиационной дивизии, вскоре преобразованной в 6-ю гвардейскую. Дивизия принимала участие в боевых действиях на Сталинградском и Южном фронтах, отличилась в ходе Сталинградской битвы. С июля 1942 по январь 1943 года дивизия выполнила 3227 боевых вылета, в ходе которых уничтожила 170 самолётов противника.

С 29 декабря 1943 года Сиднев был назначен на должность командира 13-го истребительного авиационного корпуса (16-я воздушная армия, 1-й Белорусский фронт). Корпус под командованием Сиднева принимала участие в ходе Белорусской, Варшавско-Познанской, Восточно-Померанской и Берлинской операциях. За успешные действия корпус был удостоен почётного наименования «Седлецкий».

Генерал-майор авиации Борис Арсеньевич Сиднев за время войны выполнил 140 боевых вылетов, провел 31 воздушный бой, сбил 4 самолёта противника.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 мая 1945 года за умелое руководство боевыми действиями частей и соединений, а также личное мужество и героизм генерал-майору авиации Борису Арсеньевичу Сидневу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 4918).

Послевоенная карьера

С окончанием войны Сиднев продолжил командовать 13-м истребительным авиационным корпусом.

С марта 1946 года был слушателем Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова, по окончании которой в феврале 1948 года был назначен на должность заместителя командующего ВВС Московского военного округа, а в декабре того же года — на должность помощника командующего по строевой части 14-й воздушной армией (Прикарпатский военный округ), в июне 1949 года — на должность помощника командующего 24-й воздушной армией (Группа советских войск в Германии), а в марте 1952 года — на должность командующего 48-й воздушной армией (Одесский военный округ).

В апреле 1961 года генерал-полковник авиации Борис Арсеньевич Сиднев вышел в отставку. Жил в Одессе. Умер 6 июня 1994 года. Похоронен на Втором христианском (Городском) кладбище Одессы.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда»;
• три ордена Ленина (28.11.1941; 29.05.1945, 1956);
• два ордена Красного Знамени (5.11.1942; 1951);
• два ордена Суворова 2 степени (17.09.1943; 6.04.1945);
• орден Отечественной войны 1 степени (11.03.1985);
• орден Красной Звезды (1945);
• медаль «За боевые заслуги» (3.11.1944);
• другие медали;
• иностранные награды.

Память

В Одессе, в сквере на Адмиральском проспекте, установлена памятная стела в честь лётчиков — Героев Советского Союза, граждан Одессы, на которой увековечено имя Б. А. Сиднева.

Литература

• Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комкоры. Военный биографический словарь / Под общей редакцией М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2006. — Т. 2. — С. 414—415. — ISBN 5-901679-08-3.
• Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комдивы. Военный биографический словарь / В. П. Горемыкин. — М.: Кучково поле, 2014. — Т. 2. — С. 806-807. — 1000 экз. — ISBN 978-5-9950-0341-0.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=6286 Сиднев, Борис Арсеньевич]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Сиднев, Борис Арсеньевич

– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.


На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]