Сидорин, Владимир Ильич

Владимир Ильич Сидорин
Дата рождения	3 февраля 1882(1882-02-03)
Место рождения	станица Есауловская, 2-й Донской округ, область Войска Донского
Дата смерти	20 мая 1943(1943-05-20) (61 год)
Место смерти	Берлин
Принадлежность	Российская империя Российская империя Белое движение Белое движение
Звание	генерал-лейтенант
Сражения/войны	Русско-японская война, Первая мировая война, Гражданская война в России
Награды и премии

Владимир Ильич Сидорин (1882—1943) — военачальник русской Императорской армии и Донской армии Всевеликого Войска Донского, генерал-лейтенант (1919).

Биография

Родился 3 февраля 1882 года в станице Есауловской 2 Донского округа области Войска Донского. Сын офицера Войска Донского Ильи Леонтьевича Сидорина. Племянник генерала Л.Л. Сидорина, расстрелянного в 1918 году.

Полковник (15.08.1917), генерал-майор (05.05.1918), генерал-лейтенант (02.02.1919).

Окончил Донской кадетский корпус (1900), Николаевское инженерное училище (1902), Николаевскую академию Генерального штаба (1910, по 1-му разряду) и офицерскую воздухоплавательную школу (1913).

Участник русско-японской войны 1904—1905. Служил офицером 2 Восточно-Сибирского саперного (с 1902) и 4 Заамурского железнодорожного батальонов (в списке ГШ значится также служба в Владивост. крепостной роте). C 26 ноября 1912 по 1914 — старший адъютант штаба 3 Кавказского армейского корпуса.

Участник Первой мировой войны. Служил офицером в штабе 21 пехотной дивизии и штабе (3-го) Кавказского корпуса с августа 1914 по февраль 1916. В 1915 году был и.д. начальника штаба 2 ополченческой дивизии (1915), с 12 июля и.д. начальника штаба 102 пехотной дивизии. Заместитель начальника штаба 2 армии с марта 1916 по март 1917 года.

Начальник штаба 3 Кавказского корпуса с апреля по июнь 1917, затем в распоряжении начальника штаба Западного фронта. В августе был избран Зам. председателя союза офицеров армии и флота. В ноябре 1917 участник вербовочных организаций в Петрограде и Москве. Затем вернулся на Дон и принял участие в Белом движении.

Сначала в отряде (дружине) казаков в Новочеркасске; участник боев за Ростов в ноябре-декабре 1917. Начальник штаба походного атамана Донского казачьего войска генерала А.М.Назарова на Северном фронте (декабрь 1917 − январь 1918). Начальник Полевого штаба походного атамана генерала П.Х.Попова (25 апреля−18 мая 1918 года, участник Степного похода. С 12 мая 1918 по 2 февраля 1919 был в резерве Донской армии. В июне-июле 1919 Командующий Средне-Донецким фронтом. В июле 1919 был Главой делегации ВВД в Киеве. С 15 февраля 1019 по 27 марта 1920 года Командующий Донской армией (преемник генерала С.В.Денисова). В апреле 1920 Командир Донского корпуса.

Новороссийская катастрофа

После прибытия из Новороссийска в Крым (Евпатория) 18 апреля 1920 года предан суду вместе с начальником штаба Донской армии генерал-лейтенантом Кельчевским за сепаратистские выступления и поддержку донских казаков в их стремлении отделения Дона от России и стихийный отход Донских корпусов к Новороссийску зимой 1919—1920 годов.

Суд под председательством генерала А. М. Драгомирова приговорил генералов Сидорина и Кельчевского к 4 годам каторги. Генерал Врангель заменил приговор увольнением из Русской армии без права ношения мундира.

Эмиграция

Генерал Сидорин эмигрировал из России из Крыма в мае 1920 года. Находился в эмиграции: в Болгарии, Сербии, Чехословакии с 1924 года; в Германии с 1939 года.

В Праге служил в картографическом отделе Генерального штаба Чехословацкой армии. Вместе с генералом Стариковым был соавтором многочисленных статей по истории Донской армии во время гражданской войны. Эти статьи регулярно публиковались в издаваемом в Париже И. А. Билым журнале «Вольное казачество» (1936−1938). Под заглавием «Трагедия казачества» эти статьи были опубликованы отдельной книгой в четырех частях в 1936−1938 годах в Париже (без упоминания имен авторов). Во время Второй мировой войны генерал Сидорин выехал в Германию.

Скончался в Берлине 20 мая 1943 года. Похоронен на русском кладбище Тегель (4-й квартал, 12 ряд, могила № 18).

Мнения и оценки

Начальник штаба ВСЮР П.С. Махров так описывает свои впечатления о первой встрече с Сидориным:

Это был высокого роста светлый блондин, тонкий, стройный, сухой, мускулистый — настоящий казак, лихой наездник. Лицо его было красивым и свежим. Он носил маленькие светлые усики. Глаза — умные, живые. Весь его облик вызывал симпатию. Ему было около сорока лет. Сидорин блестяще окончил Военную академию и в войну 1914-1916 гг. был награждён Георгиевским крестом. К тому же он был отважным летчиком, и трудно сказать, что он больше любил — боевого коня или аэроплан. В нем не было «генеральской важности». Он был скромен, тактичен и прост, но вместе с тем чувствовалось, что это человек энергичный и волевой.

Бывший в то время начальником штаба Донской армии полковник И.А. Поляков оставил такие впечатления о Сидорине в своих мемуарах:

Эта была моя первая встреча с полк. Сидориным и, признаюсь, она не произвела на меня благоприятного впечатления. Быть может, имела значение и та отрицательная характеристика, которую я слышал о нем еще раньше, как о человеке не особенно талантливом, без достаточного опыта и авторитета, чрезвычайно склонного к спиртному и наряду с этим, с большой долей самомнения и особого умения использовать обстоятельства в личных целях и выгодах. Была подозрительна и его темная деятельность в дни Корниловского выступления, о чем упорно ходили нелестные для него слухи. «Один из некудышних говорливого и неудачного окружения Донского Атамана» - так характеризовал полк. Сидорина один мой друг, давно его знавший. Вскоре я имел возможность лично в этом убедиться, а примерно через два года, названный полковник, в то время уже генерал, кончил свою военную карьеру, будучи в Крыму предан суду Главнокомандующим Русской Армией.

Семья

Супруга - Сабина. Сын — Александр.

Награды

ордена:

• Св. Станислава 3-й ст. с мечами и бантом (1905);
• Св. Анны 4-й ст. (1905);
• Св. Станислава 2-й ст. с мечами (1905);
• Св. Анны 2-й ст. (1913; 16.05.1914);
• Св. Владимира 4-й ст. с мечами и бантом (27.02.1915);
• В 07.1915 в чине капитана ГШ награждён Георгиевским оружием (ВП 04.07.1915).
• мечи к ордену Св. Анны 2-й ст. (11.01.1916).
• Награждён орденом Св. Георгия 4-й ст. (ВП 26.08.1916).
• Высочайшее благоволение (08.08.1916);
• Пожалование старшинства в чине Подполковника с 06.12.1913 (08.08.1917).

Ссылки

• [www.hrono.ru/biograf/bio_s/sidorin.html Биография на сайте Хроно. Ру]
• [swolkov.narod.ru/foto1/943.htm Сайт историка С. В. Волкова — Коллекция фотографий — Сидорин В. И.]
• Раковский Г. Н. [www.dk1868.ru/history/rakovskiy_plan.htm В стане белых (От Орла до Новороссийска)] Серия «Гражданская война на юге России» Константинополь: Пресса, 1920. VI, 342 с., 1 л. карт.
• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=652 Сидорин, Владимир Ильич] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»

Отрывок, характеризующий Сидорин, Владимир Ильич

– Сергей Кузьмич, со всех сторон , – проговорил он, расстегивая верхнюю пуговицу жилета.
Пьер улыбнулся, но по его улыбке видно было, что он понимал, что не анекдот Сергея Кузьмича интересовал в это время князя Василия; и князь Василий понял, что Пьер понимал это. Князь Василий вдруг пробурлил что то и вышел. Пьеру показалось, что даже князь Василий был смущен. Вид смущенья этого старого светского человека тронул Пьера; он оглянулся на Элен – и она, казалось, была смущена и взглядом говорила: «что ж, вы сами виноваты».
«Надо неизбежно перешагнуть, но не могу, я не могу», думал Пьер, и заговорил опять о постороннем, о Сергее Кузьмиче, спрашивая, в чем состоял этот анекдот, так как он его не расслышал. Элен с улыбкой отвечала, что она тоже не знает.
Когда князь Василий вошел в гостиную, княгиня тихо говорила с пожилой дамой о Пьере.
– Конечно, c'est un parti tres brillant, mais le bonheur, ma chere… – Les Marieiages se font dans les cieux, [Конечно, это очень блестящая партия, но счастье, моя милая… – Браки совершаются на небесах,] – отвечала пожилая дама.
Князь Василий, как бы не слушая дам, прошел в дальний угол и сел на диван. Он закрыл глаза и как будто дремал. Голова его было упала, и он очнулся.
– Aline, – сказал он жене, – allez voir ce qu'ils font. [Алина, посмотри, что они делают.]
Княгиня подошла к двери, прошлась мимо нее с значительным, равнодушным видом и заглянула в гостиную. Пьер и Элен так же сидели и разговаривали.
– Всё то же, – отвечала она мужу.
Князь Василий нахмурился, сморщил рот на сторону, щеки его запрыгали с свойственным ему неприятным, грубым выражением; он, встряхнувшись, встал, закинул назад голову и решительными шагами, мимо дам, прошел в маленькую гостиную. Он скорыми шагами, радостно подошел к Пьеру. Лицо князя было так необыкновенно торжественно, что Пьер испуганно встал, увидав его.
– Слава Богу! – сказал он. – Жена мне всё сказала! – Он обнял одной рукой Пьера, другой – дочь. – Друг мой Леля! Я очень, очень рад. – Голос его задрожал. – Я любил твоего отца… и она будет тебе хорошая жена… Бог да благословит вас!…
Он обнял дочь, потом опять Пьера и поцеловал его дурно пахучим ртом. Слезы, действительно, омочили его щеки.
– Княгиня, иди же сюда, – прокричал он.
Княгиня вышла и заплакала тоже. Пожилая дама тоже утиралась платком. Пьера целовали, и он несколько раз целовал руку прекрасной Элен. Через несколько времени их опять оставили одних.
«Всё это так должно было быть и не могло быть иначе, – думал Пьер, – поэтому нечего спрашивать, хорошо ли это или дурно? Хорошо, потому что определенно, и нет прежнего мучительного сомнения». Пьер молча держал руку своей невесты и смотрел на ее поднимающуюся и опускающуюся прекрасную грудь.
– Элен! – сказал он вслух и остановился.
«Что то такое особенное говорят в этих случаях», думал он, но никак не мог вспомнить, что такое именно говорят в этих случаях. Он взглянул в ее лицо. Она придвинулась к нему ближе. Лицо ее зарумянилось.
– Ах, снимите эти… как эти… – она указывала на очки.
Пьер снял очки, и глаза его сверх той общей странности глаз людей, снявших очки, глаза его смотрели испуганно вопросительно. Он хотел нагнуться над ее рукой и поцеловать ее; но она быстрым и грубым движеньем головы пeрехватила его губы и свела их с своими. Лицо ее поразило Пьера своим изменившимся, неприятно растерянным выражением.
«Теперь уж поздно, всё кончено; да и я люблю ее», подумал Пьер.
– Je vous aime! [Я вас люблю!] – сказал он, вспомнив то, что нужно было говорить в этих случаях; но слова эти прозвучали так бедно, что ему стало стыдно за себя.
Через полтора месяца он был обвенчан и поселился, как говорили, счастливым обладателем красавицы жены и миллионов, в большом петербургском заново отделанном доме графов Безухих.


Старый князь Николай Андреич Болконский в декабре 1805 года получил письмо от князя Василия, извещавшего его о своем приезде вместе с сыном. («Я еду на ревизию, и, разумеется, мне 100 верст не крюк, чтобы посетить вас, многоуважаемый благодетель, – писал он, – и Анатоль мой провожает меня и едет в армию; и я надеюсь, что вы позволите ему лично выразить вам то глубокое уважение, которое он, подражая отцу, питает к вам».)
– Вот Мари и вывозить не нужно: женихи сами к нам едут, – неосторожно сказала маленькая княгиня, услыхав про это.
Князь Николай Андреич поморщился и ничего не сказал.
Через две недели после получения письма, вечером, приехали вперед люди князя Василья, а на другой день приехал и он сам с сыном.
Старик Болконский всегда был невысокого мнения о характере князя Василья, и тем более в последнее время, когда князь Василий в новые царствования при Павле и Александре далеко пошел в чинах и почестях. Теперь же, по намекам письма и маленькой княгини, он понял, в чем дело, и невысокое мнение о князе Василье перешло в душе князя Николая Андреича в чувство недоброжелательного презрения. Он постоянно фыркал, говоря про него. В тот день, как приехать князю Василью, князь Николай Андреич был особенно недоволен и не в духе. Оттого ли он был не в духе, что приезжал князь Василий, или оттого он был особенно недоволен приездом князя Василья, что был не в духе; но он был не в духе, и Тихон еще утром отсоветывал архитектору входить с докладом к князю.
– Слышите, как ходит, – сказал Тихон, обращая внимание архитектора на звуки шагов князя. – На всю пятку ступает – уж мы знаем…
Однако, как обыкновенно, в 9 м часу князь вышел гулять в своей бархатной шубке с собольим воротником и такой же шапке. Накануне выпал снег. Дорожка, по которой хаживал князь Николай Андреич к оранжерее, была расчищена, следы метлы виднелись на разметанном снегу, и лопата была воткнута в рыхлую насыпь снега, шедшую с обеих сторон дорожки. Князь прошел по оранжереям, по дворне и постройкам, нахмуренный и молчаливый.
– А проехать в санях можно? – спросил он провожавшего его до дома почтенного, похожего лицом и манерами на хозяина, управляющего.
– Глубок снег, ваше сиятельство. Я уже по прешпекту разметать велел.
Князь наклонил голову и подошел к крыльцу. «Слава тебе, Господи, – подумал управляющий, – пронеслась туча!»
– Проехать трудно было, ваше сиятельство, – прибавил управляющий. – Как слышно было, ваше сиятельство, что министр пожалует к вашему сиятельству?
Князь повернулся к управляющему и нахмуренными глазами уставился на него.
– Что? Министр? Какой министр? Кто велел? – заговорил он своим пронзительным, жестким голосом. – Для княжны, моей дочери, не расчистили, а для министра! У меня нет министров!
– Ваше сиятельство, я полагал…
– Ты полагал! – закричал князь, всё поспешнее и несвязнее выговаривая слова. – Ты полагал… Разбойники! прохвосты! Я тебя научу полагать, – и, подняв палку, он замахнулся ею на Алпатыча и ударил бы, ежели бы управляющий невольно не отклонился от удара. – Полагал! Прохвосты! – торопливо кричал он. Но, несмотря на то, что Алпатыч, сам испугавшийся своей дерзости – отклониться от удара, приблизился к князю, опустив перед ним покорно свою плешивую голову, или, может быть, именно от этого князь, продолжая кричать: «прохвосты! закидать дорогу!» не поднял другой раз палки и вбежал в комнаты.
Перед обедом княжна и m lle Bourienne, знавшие, что князь не в духе, стояли, ожидая его: m lle Bourienne с сияющим лицом, которое говорило: «Я ничего не знаю, я такая же, как и всегда», и княжна Марья – бледная, испуганная, с опущенными глазами. Тяжелее всего для княжны Марьи было то, что она знала, что в этих случаях надо поступать, как m lle Bourime, но не могла этого сделать. Ей казалось: «сделаю я так, как будто не замечаю, он подумает, что у меня нет к нему сочувствия; сделаю я так, что я сама скучна и не в духе, он скажет (как это и бывало), что я нос повесила», и т. п.
Князь взглянул на испуганное лицо дочери и фыркнул.
– Др… или дура!… – проговорил он.
«И той нет! уж и ей насплетничали», подумал он про маленькую княгиню, которой не было в столовой.
– А княгиня где? – спросил он. – Прячется?…
– Она не совсем здорова, – весело улыбаясь, сказала m llе Bourienne, – она не выйдет. Это так понятно в ее положении.
– Гм! гм! кх! кх! – проговорил князь и сел за стол.
Тарелка ему показалась не чиста; он указал на пятно и бросил ее. Тихон подхватил ее и передал буфетчику. Маленькая княгиня не была нездорова; но она до такой степени непреодолимо боялась князя, что, услыхав о том, как он не в духе, она решилась не выходить.
– Я боюсь за ребенка, – говорила она m lle Bourienne, – Бог знает, что может сделаться от испуга.
Вообще маленькая княгиня жила в Лысых Горах постоянно под чувством страха и антипатии к старому князю, которой она не сознавала, потому что страх так преобладал, что она не могла чувствовать ее. Со стороны князя была тоже антипатия, но она заглушалась презрением. Княгиня, обжившись в Лысых Горах, особенно полюбила m lle Bourienne, проводила с нею дни, просила ее ночевать с собой и с нею часто говорила о свекоре и судила его.