Сидоров, Николай Григорьевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Николай Григорьевич Сидоров
Дата рождения

22 декабря 1918(1918-12-22)

Место рождения

село Сабуровка, Бобровский уезд, Воронежская губерния, РСФСР

Дата смерти

10 декабря 2003(2003-12-10) (84 года)

Место смерти

Волгоград, Россия

Принадлежность

СССР СССР

Род войск

Военно-воздушные силы

Годы службы

1936—1971

Звание

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Сражения/войны

Великая Отечественная война

Награды и премии

Никола́й Григо́рьевич Си́доров (22 декабря 1918 — 10 декабря 2003) — военный лётчик, штурман 329-й истребительной авиационной дивизии 4-й воздушной армии во время Великой Отечественной войны, полковник, профессор. Заслуженный работник культуры РСФСР. Герой Советского Союза.





Биография

Родился 22 декабря 1918 года в селе Сабуровка (ныне — Аннинского района Воронежской области). Окончил рабфак и 1-й курс Воронежского сельскохозяйственного института. В Красной Армии с 1936 года. В 1939 году окончил Качинскую военную авиационную школу лётчиков. Был лётчиком-инструктором, затем — командиром звена 2-й авиационной эскадрильи. За время работы обучил десятки лётчиков-истребителей.

Начал войну в ноябре 1941 года лейтенантом, заместителем командира, затем командиром 1-й эскадрильи 627-го истребительного авиаполка, сформированного из лётчиков Качинского училища на самолётах И-16. В 1942 году защищал Москву в составе 66-го истребительного авиационного полка (1-я воздушная армия) в должности командира 1-й эскадрильи на самолётах Як-1. В период с 28 марта по 16 октября 1943 года в 25-й запасной истребительный авиационный полк Закавказского фронта на аэродроме города Аджикабул переучился на американские истребители «Аэрокобра». С 16 октября приступил к боевой работе в составе 329-й истребительной авиадивизии[1] 4-й воздушной армии Северо-Кавказского фронта. Будучи старшим штурманом дивизии, принимал участие в планировании операций:

В июле 1944 года на самолётах Р-39 «Аэрокобра» прикрывал челночные полёты американцев в районе Миргорода и Полтавы. Участвовал в освобождении Польши и Германии от фашистов.

Всего за время войны выполнил[2] 350 успешных боевых вылетов, провёл 46 воздушных боёв, в которых сбил 18 самолётов противника лично и 4 в группе. Много вылетов совершил на разведку, патрулирование и штурмовку войск врага.

После войны, в 19451946 годах, в составе 329-й иад находился в Польше, а после этого был назначен старшим штурманом 181-й иад в Крым (Таврический военный округ), откуда в 1948 году поступил в Военно-воздушную академию[3], которую подполковником окончил в 1952 году.

С 1952 по 1960 годы работал начальником учебно-лётного отдела, заместителем начальника штаба 2-х Высших Центральных лётно-тактических курсов ВВС.

С 1960 по 1963 годы работал начальником учебно-лётного отдела Качинского Высшего военного авиационного училища лётчиков им. А. Ф. Мясникова, а с 1963 по 1971 годы — начальником штаба Качинского авиационного училища вплоть до сентября 1971 года, когда был демобилизован по состоянию здоровья в звании полковника.

После демобилизации с 1971 года работал в Волгоградской архитектурно-строительной академии в должностях начальника кафедры БЖД и доцента. За успехи в воспитании и обучении студентов 7 раз награждался знаком «Победитель социалистического соревнования» и 2 раза за пятилетки.

В 1977 году было присвоено учёное звание доцент, в 1983 году присвоено Почётное звание «Заслуженный сотрудник культуры РСФСР», Почётный профессор ВолГАСА, решением Волгоградского городского Совета народных депутатов от 29 января 1999 года за вклад в подготовку военных и гражданских специалистов высшего образования, активное участие в патриотическом воспитании волгоградцев присвоено звание «Почётный гражданин города-героя Волгограда».

Жил в городе Волгограде. Умер 10 декабря 2003 года. Похоронен на Центральном кладбище Волгограда[4].

Награды

Память

9 сентября 2005 года в городе-герое Волгограде на фасаде дома № 2а по проспекту Ленина, в котором он жил с 1986 по 2003 год, установлена мемориальная доска.

Напишите отзыв о статье "Сидоров, Николай Григорьевич"

Примечания

  1. Анохин В. А., Быков М. Ю. Все истребительные авиаполки Сталина. Первая полная энциклопедия. — Научно-популярное издание. — М.: Яуза-пресс, 2014. — С. 369 - 372. — 944 с. — 1500 экз. — ISBN 978-5-9955-0707-9.
  2. Быков М. Ю., 2014, с. 1092.
  3. История командного факультета…, 2007, с. 251.
  4. [www.volgadmin.ru/ru/MPAuthority/News/NewsAdminText.aspx?idn=13185 Скончался почетный гражданин города-героя Волгограда Николай Сидоров]

Литература

  • Быков М. Ю. Все Асы Сталина 1936—1953 гг.. — М.: ООО «Яуза-пресс», 2014. — С. 1092. — 1392 с. — (Элитная энциклопедия ВВС). — 1500 экз. — ISBN 978-5-9955-0712-3.
  • Анохин В. А., Быков М. Ю. Все истребительные авиаполки Сталина. Первая полная энциклопедия. — Научно-популярное издание. — М.: Яуза-пресс, 2014. — С. 369 - 372. — 944 с. — 1500 экз. — ISBN 978-5-9955-0707-9.
  • Коллектив авторов. История командного факультета Военно-Воздушной академии имени Ю. А. Гагарина / В. Е. Зенков. — М.: ЗАО СП «Контакт РЛ», 2007. — С. 251. — 368 с. — ISBN 5-902908-02-7.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=5902 Сидоров, Николай Григорьевич]. Сайт «Герои Страны».

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Сидоров, Николай Григорьевич

– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…


В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
– Но в чем же, граф, вина Ключарева? – спросил Пьер.
– Это мое дело знать и не ваше меня спрашивать, – вскрикнул Растопчин.
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d'un desastre publique, et je n'ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu'est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]
– Mais rien, [Да ничего,] – отвечал Пьер, все не поднимая глаз и не изменяя выражения задумчивого лица.
Граф нахмурился.
– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.

Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.