Силат

Сила́т (малайск. Silat) — обобщающее название для боевых искусств Малайского архипелага и полуострова Малакка в Юго-Восточной Азии. В Индонезии также развивается Кунтао-Силат, вобравший в себя техники китайского бокса, а на южных Филиппинах - Кали-Силат, синтез Силата и Пекити-Тирсия Кали.

Происхождение названия

Считается, что слово силат происходит от минанкабоусского слова «силек», обозначающего один из элементов народного танца рандей, наряду с бакаба (рассказ) и салуанг джо денданг (пение и игра на свирели). Таким образом, силат — не только единоборство. Это также танец под аккомпанемент народных инструментов, особенно бубна генданг. Силат на Западной Яве имеет название пенча и тоже исполняется как танец.

История

Силат известен на Малайском архипелаге с 7 века. Он считается исконным видом боевого искусства малайцев, населяющих побережье Суматры и Малаккского полуострова, от Аче до Келантана, Кедаха на севере и архипелага Риау на юге. Контакты с другими странами, в частности Индией и Китаем, также оказали влияние на развитие силата. Когда в 14 в. в Юго-Восточной Азии стал распространяться ислам, ему обучали наряду с силатом. Силат сыграл важную роль в истории региона. В древних государствах Шривиджая (на Суматре), Маджапахит и Сунда (на Яве) воины в обязательном порядке должны были усваивать силат.

Во время голландского господства в Индонезии и британского в Малайзии силат был запрещен, особенно после восстания 1920-х годов и принятия Клятвы молодежи в 1928 (один из пунктов клятвы — требование независимости), и практиковался нелегально.

Обучение

Основными элементами силата являются пассанг (исходное положение и приветствие), лангка (перемещения), джурус (приемы). Их многочисленные сочетания называют бунго (цветок) или кембанган, а боевое применение называют буах (плод). Наличие внешне привлекательных и даже танцевальных традиционных движений (бунго), за которыми скрываются грозные боевые приемы (буах), является характерной чертой пенчак-силата, отличающей его от других воcточных боевых искусств.

Музыка

Традиционно представления силата проводятся под музыку, которая акцентирует те или иные моменты представления и вдохновляет борцов. Сейчас музыку можно услышать во время представлений силата на малайской свадьбе или во время иных важных мероприятий. В ансамбле, сопровождающем силат, преобладают ударные. Это два барабана (генданг). Один из них длиной 20-22 дюйма и со звучащей поверхностью диаметром 24-29 дюймов. Он называется «матерью». Другой, поменьше, называемый «дитя», длиной 19-22 дюйма и такого же диаметра. Сольные партии исполняются на флейте (серунай) ближневосточного происхождения. И,наконец, четвёртый инструмент — подвесной гонг.

Силат в кино

• Pendekar Bujang Lapuk («Мастер силата — закоренелый холостяк»; Малайя,1959)
• Merantau («На чужбине»; Индонезия, 2009)
• Serbuan Maut («Рейд»; Индонезия, США, 2011)
• Nikita («Никита» сезон 3, серия 3; США, 2010)
• The Raid 2: Berandal («Рейд 2»; Индонезия, США, 2014)
• Psycho-Pass (Япония, 2012-2016)
• Java Heat («Пылающий остров»; США, 2012) - в главной роли Келлан Латс

Силат в играх

В играх Mortal Kombat Deception,Mortal Kombat: Unchained и Mortal Kombat: Armageddon этот стиль использует Барака.

Ссылки

• [www.silat.ru/ ФЕДЕРАЦИЯ ПЕНЧАК-СИЛАТ В РОССИИ]
• [wrestlingua.com/more/4647-pencak-silat-video.html Пенчак силат Техники и стили]

Отрывок, характеризующий Силат

В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека.
Из за оглушающих со всех сторон звуков своих орудий, из за свиста и ударов снарядов неприятелей, из за вида вспотевшей, раскрасневшейся, торопящейся около орудий прислуги, из за вида крови людей и лошадей, из за вида дымков неприятеля на той стороне (после которых всякий раз прилетало ядро и било в землю, в человека, в орудие или в лошадь), из за вида этих предметов у него в голове установился свой фантастический мир, который составлял его наслаждение в эту минуту. Неприятельские пушки в его воображении были не пушки, а трубки, из которых редкими клубами выпускал дым невидимый курильщик.
– Вишь, пыхнул опять, – проговорил Тушин шопотом про себя, в то время как с горы выскакивал клуб дыма и влево полосой относился ветром, – теперь мячик жди – отсылать назад.
– Что прикажете, ваше благородие? – спросил фейерверкер, близко стоявший около него и слышавший, что он бормотал что то.
– Ничего, гранату… – отвечал он.
«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.
– Ишь, задышала опять, задышала, – говорил он про себя.
Сам он представлялся себе огромного роста, мощным мужчиной, который обеими руками швыряет французам ядра.
– Ну, Матвевна, матушка, не выдавай! – говорил он, отходя от орудия, как над его головой раздался чуждый, незнакомый голос:
– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.