Сила через радость

Национал-социалистическое объединение «Сила через радость» (нем. Kraft durch Freude, KДФ) — в нацистской Германии политическая организация, занимавшаяся вопросами организации досуга населения Рейха в соответствии с идеологическими установками национал-социализма. Нацистская KДФ входила в состав Германского трудового фронта (ДАФ) и функционировала в период с 1933 по 1945 гг., хотя с началом Второй мировой войны деятельность «Силы через радость» была практически остановлена. В составе организации существовал «Отдел путешествий, туризма и отпусков»; тем самым «Сила через радость» была самым крупным туроператором Третьего рейха.

История

Становление организации

Появление организации было обусловлено двумя факторами. С одной стороны, ещё при Веймарской республике продолжительность отпуска рабочих и служащих увеличилась в среднем с 8 до 12 дней. Почти все рабочие имели право на ежегодный оплачиваемый отпуск. Однако на практике отпуск такой продолжительности, позволявший по-настоящему отправиться в путешествие, предоставлялся только работникам старшего возраста. Национал-социалисты увеличили продолжительность отпуска до двух-трёх недель (хотя соответствующее законодательство отсутствовало). Пообещав работникам дальнейшее увеличение продолжительности отпуска и сокращение рабочего дня, национал-социалистическое правительство сумело привлечь на свою сторону часть рабочих, находившихся на марксистских или социал-демократических позициях.

С другой стороны, в фашистской Италии уже в 1925 г. существовала организация «Opera Nazionale Dopolavoro», занимавшаяся досугом населения. Роберт Лей, руководитель Германского трудового фронта, ознакомился с её работой в ходе своей поездки в Италию в 1929 г. и, после прихода к власти, предложил создать аналогичную организацию в Германии. Изначально предполагалось назвать организацию по итальянскому подобию, однако выбранный в конечном итоге пропагандистский слоган «Сила через радость» полностью оправдал себя. В проекте «Силы через радость» принимал деятельное участие Роберт Лей.

14 ноября 1933 г. Гитлер одобрил проект организации. Официальное учреждение «Силы через радость» состоялось через две недели, 27 ноября 1933 г., на специальном заседании Германского трудового фронта в присутствии Рудольфа Гесса и Йозефа Геббельса.

Деятельность

Круизное направление

В деятельности KДФ существовало несколько направлений, основной из которых была организация доступных международных круизов. Для этой цели была построена целая флотилия круизных кораблей, флагманом которых был комфортабельный лайнер «Вильгельм Густлофф». В рамках этой программы предлагались круизы по побережью Норвегии, Испании, Италии, а также по Балтийскому морю и вдоль побережья Германии и Дании. Идея предоставления оплачиваемых отпусков рабочим была достаточно новой для тогдашней Европы, а в Германии на такое право могли рассчитывать даже сезонные рабочие. В этом направлении жизнь немецкого рабочего, благодаря программам KДФ, выгодно отличалась от жизни рабочих в других странах. Стоимость билетов для немецкого рабочего на комфортабельных кораблях круизного флота была втрое ниже, чем в других странах. Около 20 млн человек (почти четверть населения страны) воспользовались услугами этой программы для отдыха. Кроме круизов немецкий рабочий мог рассчитывать на дешёвые билеты и туры на множество курортов Германии. Под эгидой КДФ курорты также возводились в разных живописных местах Германии.

Культурные мероприятия

Хотя организация круизов была одним из наиболее популярных направлений деятельности KДФ, она также занималась организацией менее значимых мероприятий, таких как экскурсии, концерты, представления и разные культурные программы. Только художественные выставки в рамках программы посетило более чем 2,5 млн человек. Около 22 млн человек посетили представления и концерты, организованные KДФ. Руководство KДФ надеялось таким образом воспитать более производительную и образованную рабочую силу Германии.

Фольксваген в кредит

Другой программой KДФ было предоставление возможностей для приобретения персональных автомобилей широкой массой рабочих страны. Для этой цели был спроектирован автомобиль Фольксваген (нем. Volkswagen) («Народный автомобиль») и разработана система мероприятий для облегчения условий приобретения этого автомобиля почти каждым рабочим. Цена на новый Фольксваген «Жук» была установлена в 990 марок — приблизительно заработок рабочего за 35 недель. Даже при такой низкой цене была разработана система предоплаты, по которой рабочий платил 5 марок каждую неделю и при выплате 750 марок получал ордер на получение машины. Эта программа, однако, не была осуществлена, поскольку с началом Второй мировой войны завод был перепрофилирован на выпуск военной техники вместо автомобилей для населения.

Интересные факты

• В 1939 году Международный олимпийский комитет наградил KДФ олимпийским кубком.
• Альберт Шпеер в своих мемуарах отмечает: «Я должен был взять на себя руководство отделом „Красота труда“, название, провоцировавшее не меньше насмешек, чем сама формулировка „Сила через радость“».
• Уильям Ширер в книге «Взлет и падение третьего рейха» пишет: «Подпись под карикатурой на движение „Сила через радость“ обошла всю Германию, поскольку она очень удачно ассоциировалась с сельхозгодом молодых девиц:
  На полях и в лачугах
  Я теряю силу через радость…»

Отделы

• Отдел образования
• Отдел культуры
• Организационный отдел
• Отдел прессы и пропаганды
• Отдел отпусков и путешествий
• Финансовый отдел
• Отдел улучшения рабочего места
• Отдел самопомощи и обустройства быта
• Спортивный отдел
• Народный отдел и отдел Родины

См. также

• Вильгельм Густлофф (судно)
• Прора

Ссылки

• [www.shoa.de/content/view/219/114/ Die NS-Gemeinschaft «Kraft durch Freude»]
• [www.dhm.de/lemo/html/nazi/innenpolitik/kdf/index.html Kraft durch Freude (KdF)]
• [www.feldgrau.com/KdF.html Kraft durch Freude]
• Стройбаты в ГДР: [www.svoboda.org/audio/27184179.html на балтийском острове Рюген] (РС/РСЕ, авг 2015)

Отрывок, характеризующий Сила через радость

– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?
– И правда и не правда, – начал Пьер; но князь Андрей перебил его.
– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.


В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.