Силва, Антониу Жозе да

Антониу Жозе да Силва

Антониу Жозе да Си́лва, прозванный Иудеем (порт. António José da Silva, O Judeu, 8 мая 1705, Рио-де-Жанейро — 18 октября 1739, Лиссабон) — бразильский и португальский драматург и прозаик. Писал на португальском и испанском языках.

Биография

Из семьи португальских евреев, в начале XVII в. бежавших в Бразилию от Инквизиции. Отец — Жуан Мендес Да Силва (1656—1736), поэт и адвокат. Они исповедовали свою религию втайне. Однако преследования марранов с 1702 продолжились и в Рио-де-Жанейро. Мать Антониу была в 1712 арестована по обвинению в иудаизме и перевезена в Португалию. Её муж, адвокат и поэт, вместе с детьми последовал за ней. В 1713 виновную помиловали после суда, ограничившегося пыткой.

Антониу учился в иезуитском коллеже, затем обучался праву в Коимбрском университете.

Несмотря на покровительство семье со стороны советника короля, Антониу был в 1726 арестован вместе с матерью. После нескольких недель допросов и пыток он признал на суде в присутствии короля и его придворных, что следует закону Моисея, и осудил свои заблуждения. Был помилован и отпущен, в 1729 освободили и его мать.

Занимался адвокатурой, затем целиком посвятил себя словесности. Его пьесы, представляя собой нечто вроде музыкальных комедий, были в 1730-х годах популярны у португальской и бразильской публики, игрались на частных сценах, исполнялись в кукольных театрах. Сатирическим творчеством он нажил себе в Португалии немало врагов. После смерти могущественного покровителя, графа д’Эрсейры, был в 1737 снова арестован Инквизицией вместе с матерью и женой (также еврейкой), приговорен и казнен. Его удавили с помощью гарроты, а тело сожгли на костре. Жена присутствовала при казни и вскоре умерла.

Произведения

• Жизнь великого Дон-Кихота Ламанчского и толстого Санчо Пансы/ Vida do Grande D. Quichote de La Mancha e do Gordo Sancho Panza (1733)
• Жизнь Эзопа/ Esopaida ou Vida de Esopo (1734)
• Чары Медеи/ Os Encantos de Medeia (1735)
• Амфитрион, или Юпитер и Алкмена/ Anfitrião ou Júpiter e Alcmena(1736)
• Критский лабиринт/ Labirinto de Creta (1736, музыка Антонио Тейшейры)
• Личины Протея/ As Variedades de Proteu (1737, музыка Антонио Тейшейры)
• Войны Алекрима и Манжероны/ Guerras do Alecrim e da Manjerona (1737, музыка Антонио Тейшейры)
• El Prodígio de Amarante (1737, на испанском языке)
• Любовь, побежденная Любовью/ Amor Vencido de Amor (пост. 1737)
• Влюбленные из Эскабече/ Os Amantes de Escabeche (пост. 1737)
• Падение Фаэтона/ Precipício de Faetonte (1738)

Посмертная судьба

Да Силве был посвящён роман Каштелу Бранку Иудей (1866). В 1966 роман о драматурге с тем же названием опубликовал португальский писатель Бернарду Сантарену. Биография да Силвы стала материалом для кинофильма (1996), заглавную роль в нём сыграл Филипи Пиньейра (см.: [www.imdb.com/title/tt0112381/], премия на фестивале бразильского кино в Бразилиа за лучший фильм). В 2000-х годах возник даже своеобразный бум переводов да Силвы на английский, французский, испанский и другие языки (см.: [www.traduccionliteraria.org/1611/art/krummrich2.htm]). Его пьесы с успехом идут в Португалии (в постановке Луиша Мигеля Синтры), Франции (в постановке Антуана Витеза) и др. странах.

Публикации на русском языке

• [Фрагменты пьес]// Испанские и португальские поэты, жертвы инквизиции. Стихотворения, сцены из комедий, хроники, описания аутодафэ, протоколы, обвинительные акты, приговоры / Собрал, пер., снабдил статьями, биографиями и примеч. В. Парнах. М.—Л.: Academia, 1934

Ссылки

• Сильва, Антонио Хозе да // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. — СПб., 1908—1913.
• [www.morasha.com.br/conteudo/artigos/artigos_view.asp?a=138&p=0 Жизнь и творчество]  (порт.)
• [www.fclar.unesp.br/centrosdeestudos/ojudeu/ Сайт, посвящённый писателю]  (порт.)
• [alfarrabio.di.uminho.pt/vercial/aj_judeu.htm Краткая биография, тексты on line]  (порт.)

Отрывок, характеризующий Силва, Антониу Жозе да

– Ну, как же не дура! – крикнул князь, оттолкнув тетрадь и быстро отвернувшись, но тотчас же встал, прошелся, дотронулся руками до волос княжны и снова сел.
Он придвинулся и продолжал толкование.
– Нельзя, княжна, нельзя, – сказал он, когда княжна, взяв и закрыв тетрадь с заданными уроками, уже готовилась уходить, – математика великое дело, моя сударыня. А чтобы ты была похожа на наших глупых барынь, я не хочу. Стерпится слюбится. – Он потрепал ее рукой по щеке. – Дурь из головы выскочит.
Она хотела выйти, он остановил ее жестом и достал с высокого стола новую неразрезанную книгу.
– Вот еще какой то Ключ таинства тебе твоя Элоиза посылает. Религиозная. А я ни в чью веру не вмешиваюсь… Просмотрел. Возьми. Ну, ступай, ступай!
Он потрепал ее по плечу и сам запер за нею дверь.
Княжна Марья возвратилась в свою комнату с грустным, испуганным выражением, которое редко покидало ее и делало ее некрасивое, болезненное лицо еще более некрасивым, села за свой письменный стол, уставленный миниатюрными портретами и заваленный тетрадями и книгами. Княжна была столь же беспорядочная, как отец ее порядочен. Она положила тетрадь геометрии и нетерпеливо распечатала письмо. Письмо было от ближайшего с детства друга княжны; друг этот была та самая Жюли Карагина, которая была на именинах у Ростовых:
Жюли писала:
«Chere et excellente amie, quelle chose terrible et effrayante que l'absence! J'ai beau me dire que la moitie de mon existence et de mon bonheur est en vous, que malgre la distance qui nous separe, nos coeurs sont unis par des liens indissolubles; le mien se revolte contre la destinee, et je ne puis, malgre les plaisirs et les distractions qui m'entourent, vaincre une certaine tristesse cachee que je ressens au fond du coeur depuis notre separation. Pourquoi ne sommes nous pas reunies, comme cet ete dans votre grand cabinet sur le canape bleu, le canape a confidences? Pourquoi ne puis je, comme il y a trois mois, puiser de nouvelles forces morales dans votre regard si doux, si calme et si penetrant, regard que j'aimais tant et que je crois voir devant moi, quand je vous ecris».
[Милый и бесценный друг, какая страшная и ужасная вещь разлука! Сколько ни твержу себе, что половина моего существования и моего счастия в вас, что, несмотря на расстояние, которое нас разлучает, сердца наши соединены неразрывными узами, мое сердце возмущается против судьбы, и, несмотря на удовольствия и рассеяния, которые меня окружают, я не могу подавить некоторую скрытую грусть, которую испытываю в глубине сердца со времени нашей разлуки. Отчего мы не вместе, как в прошлое лето, в вашем большом кабинете, на голубом диване, на диване «признаний»? Отчего я не могу, как три месяца тому назад, почерпать новые нравственные силы в вашем взгляде, кротком, спокойном и проницательном, который я так любила и который я вижу перед собой в ту минуту, как пишу вам?]
Прочтя до этого места, княжна Марья вздохнула и оглянулась в трюмо, которое стояло направо от нее. Зеркало отразило некрасивое слабое тело и худое лицо. Глаза, всегда грустные, теперь особенно безнадежно смотрели на себя в зеркало. «Она мне льстит», подумала княжна, отвернулась и продолжала читать. Жюли, однако, не льстила своему другу: действительно, и глаза княжны, большие, глубокие и лучистые (как будто лучи теплого света иногда снопами выходили из них), были так хороши, что очень часто, несмотря на некрасивость всего лица, глаза эти делались привлекательнее красоты. Но княжна никогда не видала хорошего выражения своих глаз, того выражения, которое они принимали в те минуты, когда она не думала о себе. Как и у всех людей, лицо ее принимало натянуто неестественное, дурное выражение, как скоро она смотрелась в зеркало. Она продолжала читать: 211