Сильвер, Рон
Поделись знанием:
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.
(перенаправлено с «Силвер, Рон»)
| Рон Сильвер | |
| Ron Silver | |
| Имя при рождении: |
Ronald Arthur Silver |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: | |
Рон Сильвер (англ. Ron Silver; 2 июля 1946—15 марта 2009, Нью-Йорк) — американский актёр.
Биография
Рональд Артур Сильвер родился 2 июля 1946 года на Нижнем Ист-Сайде Нью-Йорка, в семье еврейских иммигрантов из Восточной Европы[1]. Отец — продавец одежды Ирвин Рой Сильвер, мать — учительница Мэй Цимельман. Окончил среднюю школу Стайвезант. Выпускник Государственного университета Нью-Йорка в Буффало. Получил степень магистра в области истории Китая в Университете Святого Иоанна, а также изучал драматическое искусство в студии Герберта Бергхофа и актёрской студии.
С 1975 по 1997 год был женат на Линн Миллер. От этого брака у него двое детей — сын Адам (род. 1979) и дочь Александра (род. 1983).
Дебютировал на телевидении в 1974 году. За свою кинокарьеру снялся в 85 фильмах и телесериалах.
Умер 15 марта 2009 года в Нью-Йорке от рака пищевода[2][3].
Награды и номинации
| Год | Награда | Категория | Работа | Результат |
|---|---|---|---|---|
| 1988 | Тони | Лучшая мужская роль в пьесе | Пошевеливайся | Победа |
| 1988 | Прайм-таймовая премия «Эмми» | Лучшая мужская роль второго плана в мини-сериале или фильме | Клуб миллионеров | Номинация |
| 1997 | Джемини | Лучший актёр в главной роли в драматической программе | Киссинджер и Никсон | Номинация |
| 2002 | Прайм-таймовая премия «Эмми» | Лучший приглашённый актёр в драматическом телесериале | Западное крыло | Номинация |
| 2005 | Дневная премия «Эмми» | Лучший актёр в детской, молодежной или семейной программе | Джек | Номинация |
Избранная фильмография
| Год | Русское название | Оригинальное название | Роль | |
|---|---|---|---|---|
| 1975—1978 | с | Рода | Rhoda | Гэри Леви / Сонни Майклз |
| 1982 | ф | Безмолвный гнев | Silent Rage | доктор Том Холман |
| 1983 | ф | Силквуд | Silkwood | Пол Стоун |
| 1984 | ф | Роман с камнем | Romancing the Stone | продавец №2 |
| 1984 | ф | Гарбо рассказывает | Garbo Talks | Гилберт Рольф |
| 1990 | ф | Голубая сталь | Blue Steel | Юджин Хант |
| 1990 | ф | Изнанка судьбы | Reversal Of Fortune | профессор Алан Дершовиц |
| 1992 | ф | Провод под током | Live Wire | Фрэнк Треверес |
| 1992 | ф | Мистер субботний вечер | Mr. Saturday Night | Ларри Мейерсон |
| 1994 | ф | Патруль времени | Timecop | сенатор Арон МакКомб |
| 1996 | ф | Прибытие | The Arrival | Фил Гордиан |
| 2000 | ф | Затяжной прыжок | Cutaway | лейтенант Брайан Мэргейт |
| 2001 | ф | Али | Ali | Анджело Данди |
| 2001—2006 | с | Западное крыло | The West Wing | Бруно Джианелли |
| 2004 | ф | Джек | Jack | Пол |
| 2006 | ф | Признайте меня виновным | Find Me Guilty | судья Файнстайн |
| 2007 | ф | Десять заповедей | The Ten | Филдинг Барнс |
Напишите отзыв о статье "Сильвер, Рон"
Примечания
- ↑ [www.theguardian.com/film/2009/mar/28/ron-silver-obituary Некролог в The Guardian]
- ↑ [www.nytimes.com/2009/03/16/movies/16silver.html?_r=0 Ron Silver, 62, Persuasive Actor and Activist, Dies]
- ↑ [www.theguardian.com/film/2009/mar/16/ron-silver-dies-aged-62 Ron Silver, star of film, television and theatre, dies aged 62]
Ссылки
- Рон Сильвер (англ.) на сайте Internet Movie Database
|
||||||
Отрывок, характеризующий Сильвер, Рон
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.
