Трамвайное сообщение Верхней Силезии

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Силезские интерурбаны»)
Перейти к: навигация, поиск
Трамвайное сообщение Верхней Силезии</br>Tramwaje Śląskie
Описание
Страна

Польша Польша

Расположение

Катовице, Бендзин, Бытом, Хожув, Челядзь, Домброва-Гурнича, Гливице, Мысловице, Руда-Слёнска, Семяновице-Слёнске, Сосновец, Свентохловице и Забже, а также их окрестности

Дата открытия

27 мая 1894 паровой узкоколейный , 1899 (электрический трамвай)

Эксплуатант

«Tramwaje Śląskie S.A.»

Маршрутная сеть
Число маршрутов

33

Длина сети

341 км в двухпутном исч.

Подвижной состав
Число вагонов

351

Число депо

5 действующих

Технические данные
Ширина колеи

1435 (с 1912)

Электрификация

600= V

Силезские Трамваи — одна из крупнейших трамвайных систем в мире, существует с 1894 года. Система простирается более чем на 50 километров (с востока на запад) в Верхней Силезии (Южная Польша) и охватывает 13 городов (главный город района Катовице, Бендзин, Бытом, Хожув, Челядзь, Домброва-Гурнича, Гливице, Мысловице, Руда-Слёнска, Семяновице-Слёнске, Сосновец, Свентохловице и Забже) и их предместья. Район высокоиндустриализирован (угледобыча, коксохимия, металлургия и другие отрасли промышленности; с 1990-х переживают упадок) и имеет суммарное население более 2 миллионов человек.

Вся сеть обслуживается и управляется акционерным обществом «Силезские трамваи» (польск. Tramwaje Śląskie S.A.), 100 % акций которого принадлежит Коммунальному союзу сообщений Верхнесилезского промышленного округа (польск. Komunikacyjny Związek Komunalny Górnośląskiego Okręgu Przemysłowego).





Основная информация

  • Колея: 1435 мм (стефенсоновская).
  • Полная протяжённость: 341 км, в т. ч.:
    • двухпутных участков: 225,5 км;
    • однопутных участков: 96,5 км;
    • в депо: 24 км.
  • Число маршрутов: 33
  • Число пассажирских поездов: 351.
  • Ежедневный выпуск вагонов на линии: приблизительно 300
  • Число депо: 5 (Бендзин, Хожув-Баторы, Бытом-Строшек, Гливице, Катовице-Заводзе)
  • Самый длинный маршрут: 22,45 км (№ 21)
  • Самый короткий маршрут: 1,34 км (№ 38)

История

Первым участком сети стала узкоколейная (785 мм) железная дорога на паровой тяге Гливице—Забже—Руда-Слёнска—Бытом—Вельке-Пекары общей протяжённостью 34,5 км. Она была открыта в течение 1894 года в три очереди: 27 мая Бытом—Вельке-Пекары, 26 августа Гливице—Забже, 30 декабря Забже—Бытом. Владельцем железной дороги было берлинское акционерное общество «Верхнесилезские паровые трамваи» (нем. Oberschlesische Dampfstrassenbahnen AG). К концу первого года работы было перевезено 853 158 пассажиров. В 1896 году вступили в строй линии Катовице—Семяновице и Катовице—Хожув. В следующем году была открыта линия Хожув—Семяновице.

В сентябре 1898 года, когда протяжённость сети достигла примерно 75 км, была начата её электрификация. Общество «Силезская малая железная дорога» (нем. Schlesiche Kleinbahn AG, польск. Śląskie Kolejki) открыло в 1899 году движение электрических трамваев на линии Катовице—Хожув. Через год открылась линия Катовице—Мысловице. В 1900 году трамваи перевезли 7 603 856 пассажиров. В 1904 году сеть объединилась под единым управлением.

В 1912 году в Катовице была построена линия стандартной колеи (1435 мм). В 1913 году была открыта отдельная система, соединяющая Бытом с предместьями и деревнями к западу от города. После Первой мировой войны и Силезских восстаний трамвайная сеть была разделена между Польшей и Германией — появилось международное сообщение (до 1937-го). В 1928 году другая система стандартной колеи была построена в Сосновце, Бедзине и Домброве-Гурниче (в так называемом Домбровском угольном бассейне, примыкающем к Верхнесилезскому угольному бассейну). Между 1928 и 1936 годами большая часть первоначальной узкоколейной сети была перешита на стандартную колею (хотя последняя узкоколейная линия, Семяновице-Слёнске—Хожув, оставалась до 1952-го). Это позволило связаться с новой системой в Сосновце (сообщение между Хожувом и Сосновцем через Катовице было установлено в 1931-м).

Во время Второй мировой войны немецкие власти решили объединить все системы, существующие с тех пор как единая сеть (хотя старые границы всё ещё легко прослеживаются). Система маршрутов, введённая в 1940 году при объединении системы, используется до сих пор. В 1951 году система была передана под управление государственной компании (Катовицкое воеводское предприятие сообщений) и до 1970-х расширялась и частично модернизировалась, достигнув максимальной длины в конце 1970-х (приблизительно 235 км). С конца 1960-х классический подвижной состав был заменён современными вагонами, основанными на американской концепции PCC. В 1980-е некоторые из немодернизированных сельских линий были демонтированы (самая длинная линия от Бытома до Вешовы с ответвлением к Столяжовице).

В конце 1980-х произошли изменения в Польше (сворачивание социализма), которые не улучшили службу трамвая — напротив, состояние трамвайной компании (АО «Трамвае Слёнске») ухудшалось с каждым годом с середины 1990-х. Последняя новая линия была построена в 1980—1982 годах (между Сосновцем и Загуже). В конце 1990-х линия Бытом—Хожув—Катовице должна была быть модернизирована по стандартам ЛРТ. Из-за недостатка финансов, модернизация была выполнена только частично (включая закупку 17 низкопольных вагонов нового типа Цитадис производства концерна Альстом).

Современность

Сегодня хронический недостаток фондов виден на каждом шагу. Проводится только самый срочный ремонт, состояние подвижного состава (возраст вагонов главным образом 15-35 лет) и инфраструктура плохи. В 2006 году две линии (8 Бытом-Дброуки Вилки и 25 Będzin-Wojkowice) были закрыты, однако их текущая замена автобусами очень неудачна. Даже когда скорости трамвая не высоки, и они проигрывают соревнование с автобусами, они достигают центральных областей городов и городов, закрытых для дорожного движения и избегают большинства пробок. Однако, большой потенциал системы, которая была и всё ещё должна быть основой транспорта, кажется, не используется.

В 2006 году принята программа реконструкции сети. На смену Государственному унитарному предприятию пришло коммерческое акционерное общество «Силезские трамваи».

В 2013 году при поддержке Европейского союза началась повсеместная модернизация трамвайной сети Верхней Силезии. Проведён тендер на закупку 30 новых и модернизацию 75 существующих трамваев. Планируется отремонтировать или уже отремонтировано 46 км путей в однопутном измерении.

В 2014 году закуплен новый подвижной состав из низкопольных трамваев типа Pesa Twist 2012N.

Подвижной состав

Фотография Название Начало эксплуатации Описание Число вагонов
Konstal N 1949 Запроектированы для залатания послевоенных таборных недостатков в польских коммуникационных предприятиях. Базируют на крепко упрощённой конструкции довоенного немецкого трамвая «KSW». На Силезии эксплуатируемое от 1949 года, последние четыре вагона обслуживают линии 0 (каникулярная линия Силезский Стадион — Солнечная) и 38 в городе Бытом. 2
Konstal 105N 1974 Производились в 1974 — 1979 годах на хожувском Konstal. Характеризовались высокой аварийностью и обладали рядом недостатков, которые были исключены в более поздней версии 105Na. 11
Konstal 105Na 1979 Развитие конструкции 105N. Трамваи данного типа составляют большинство состава Силезских Трамваев. Курсируют как отдельные вагоны, так и двухвагонные составы. 248
Konstal 105N-2K 2000 Объединяет ряд модернизированных трамваев Konstal 105Na. Производятся с 2000 года и включают различные модификации. Часть трамваев подвергнута изменению внешнего вида путём установки фронтовых панелей. Единого образца переделки не было, поэтому возникла значительная разница во внешнем виде вагонов из отдельных серий. 33
Konstal 111N 1993 Шесть искусств этих вагонов осталось выполненных на специальное заказ «ПТК Катовице» через хожувский Konstal в цели удержания маятникового трамвайного движения в Гливицах ко времени ремонта железнодорожного виадука. Имеют двери с обеих сторон, а возможность двунаправленной езды получать через соединение двух вагонов в состав. Между 2006 а 2008 годами два вагона были одолжены через ГПТ Краков. На каждого день соединяемое в склады исключительно в случае необходимости. 6
Konstal 116Nd 2000 Выпущены предприятиями ALSTOM konstal в Хожове в рамках модернизации линии 6/41. Трёхвагонные составы длиной 24 метра. 73 % вагонов низкопольные. Снабжены электронной системой оповещения пассажиров, включая голосовое объявляние остановок. Слабая конструкция вкупе с плохим состоянием рельсового полотна привела к большому числу аварий (в том числе с трещинами в несущих элементах кузовов). 17
Düwag PT8 2010 Куплены в 2010 году для улучшения сообщения во время ремонтных работ на линии. Издержки покупки и ремонта не превысили 430 тыс. злотых. 10
Lohner E1 2011 Куплены в 2011 году. Прошли ремонт и изменение передней и хвостовой части. С 15 октября 2011 года обслуживают частично линию «26» Сосновец Милёвице — Мысловице Вокзал ПЖД, с 1 декабря 2011 года линию «1» Гливице Депо — Хэбзе Петля. 30
Все вагоны 357
Участие низкопольных вагонов 4,76%

Музейные вагоны: классический вагон N, типичный моторный вагон типа 4N, трейлер, произведённый в 1950-х, отремонтированный в 2000—2001 годах.

Маршруты

Интересные факты

Хотя и Силезская трамвайная система является междугородней, г. Катовице включен в рейтинг городских трамвайных систем и занимает там 5-е место.

Напишите отзыв о статье "Трамвайное сообщение Верхней Силезии"

Ссылки

  • [www.tram-silesia.pl/www/ Официальный сайт компании «Силезские трамваи»] (польск.). Проверено 2 апреля 2011. [www.webcitation.org/65pGS8IhJ Архивировано из первоисточника 1 марта 2012].

См. тоже

Примечания

Действующие на электротяге
Действующие на конной тяге
Закрытые

Отрывок, характеризующий Трамвайное сообщение Верхней Силезии

– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.
Помолчав несколько времени, Платон встал.
– Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.
– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.


В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.
Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.
Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, – так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.


Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
В несколько дней княжна Марья собралась в дорогу. Экипажи ее состояли из огромной княжеской кареты, в которой она приехала в Воронеж, брички и повозки. С ней ехали m lle Bourienne, Николушка с гувернером, старая няня, три девушки, Тихон, молодой лакей и гайдук, которого тетка отпустила с нею.
Ехать обыкновенным путем на Москву нельзя было и думать, и потому окольный путь, который должна была сделать княжна Марья: на Липецк, Рязань, Владимир, Шую, был очень длинен, по неимению везде почтовых лошадей, очень труден и около Рязани, где, как говорили, показывались французы, даже опасен.
Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.
В последнее время своего пребывания в Воронеже княжна Марья испытала лучшее счастье в своей жизни. Любовь ее к Ростову уже не мучила, не волновала ее. Любовь эта наполняла всю ее душу, сделалась нераздельною частью ее самой, и она не боролась более против нее. В последнее время княжна Марья убедилась, – хотя она никогда ясно словами определенно не говорила себе этого, – убедилась, что она была любима и любила. В этом она убедилась в последнее свое свидание с Николаем, когда он приехал ей объявить о том, что ее брат был с Ростовыми. Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь (в случае выздоровления князя Андрея) прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться, но княжна Марья видела по его лицу, что он знал и думал это. И, несмотря на то, его отношения к ней – осторожные, нежные и любовные – не только не изменились, но он, казалось, радовался тому, что теперь родство между ним и княжной Марьей позволяло ему свободнее выражать ей свою дружбу любовь, как иногда думала княжна Марья. Княжна Марья знала, что она любила в первый и последний раз в жизни, и чувствовала, что она любима, и была счастлива, спокойна в этом отношении.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Трамвайное_сообщение_Верхней_Силезии&oldid=78160627»