Силин, Александр Валентинович
| Александр Валентинович Силин | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Место рождения | |
| Принадлежность | |
| Годы службы |
1979-2002 |
| Звание |
Подполковник |
| Часть |
1182-й артиллерийский полк 106-й гвардейской воздушно-десантной дивизии |
| Должность |
Командир самоходного артиллерийского дивизиона |
| Сражения/войны |
Карабахская война |
| Награды и премии |
|
Александр Валентинович Силин (род. 28 января 1962, Коломна, Московская область, СССР) — подполковник (капитан на момент присвоения звания Героя) ВС РФ, участник Карабахской, Южноосетинской войн, Гражданской войны в Таджикистане, Осетино-ингушского конфликта, Первой и Второй чеченской войны, Герой Российской Федерации (1995). Командир самоходного артиллерийского дивизиона 1182-го артиллерийского полка 106-й гвардейской воздушно-десантной дивизии (на момент получения звания Героя), с 1995 по 2002 годы — начальник штаба самоходно-артиллерийского дивизиона в 137-м гвардейском парашютно-десантном полку[1], с 2002 года — в запасе.
Биография
Родился 28 января 1962 году в городе Коломна Московской области. Русский. Окончил среднюю школу.
В августе 1979 года поступил на службу в Вооружённые Силы СССР. В 1983 году окончил Коломенское высшее артиллерийское командное училище, после чего служил в Воздушно-десантных войсках командиром самоходно-артиллерийского взвода 299-го гвардейского парашютно-десантного полка 98-й гвардейской воздушно-десантной дивизии (Ивановская область). С 1987 года — командир взвода курсантов Коломенского высшего артиллерийского командного училища. С 1989 года — командир взвода и батареи 137-го гвардейского парашютно-десантного полка (Рязань). Принимал участие в ликвидации межнациональных конфликтов в Нагорном Карабахе, Южной Осетии, Таджикистане, Северной Осетии и Ингушетии.
С декабря 1994 по апрель 1995 года — участник первой чеченской войны, в том числе штурма Грозного, где 4 января с подкреплением прорвался к товарищам и возглавил оборону одного из зданий, получив ранение при отражении первой же атаки боевиков. Остался в строю, с двумя гранатометами выбрался из здания, сумел скрытно приблизиться к танкам, которые попытались обрушить стены домов, в которых укрывались российские войска, и двумя выстрелами поразил оба танка, после чего вернулся обратно в «свой» дом. Всего гарнизон под командованием Александра Силина вел бой в районе вокзала около 11 суток, после прибытия основных частей российских войск десантники выбили врага ещё из нескольких прилегающих строений, в этих боях Александром Силиным и его подчиненными уничтожено 3 танка и 5 автомашин боевиков, уничтожено до 40 огневых точек.
Указом Президента Российской Федерации от 13 февраля 1995 года за мужество и героизм, проявленные при выполнении специального задания, капитану Силину Александру Валентиновичу присвоено звание Героя Российской Федерации с вручением медали «Золотая звезда» (№ 114).
С 1995 года — начальник штаба самоходно-артиллерийского дивизиона в 137-м гвардейском парашютно-десантном полку. В 2002 году подполковник Силин был уволен в запас[2]. Активно участвует в деятельности фонда «Герои России»[3].
Напишите отзыв о статье "Силин, Александр Валентинович"
Примечания
- ↑ [old.redstar.ru/2008/10/08_10/1_08.html Полк первой линии]
- ↑
[www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=7738 Силин, Александр Валентинович]. Сайт «Герои Страны».
- ↑ [www.rvvdku-vi.ru/novosti/geroi Герои]
Литература
- Воздушно-десантные войска в лицах. Под ред. В. А. Шаманова. — Москва, 2010.
Отрывок, характеризующий Силин, Александр Валентинович
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.
В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
